Я не пишу давно ни строчкиПро малый срок весны любой;Про тот листок из зимней почки,Что вдруг живет, полуслепой;Про дым и пух цветенья краткий,Про тот всегда нежданный день,Когда отметишь без оглядки,Что отошла уже сирень;Не говорю в стихах ни словаПро беглый век земных красот,Про запах сена молодого,Что дождик мимо пронесет,Пройдясь по скошенному лугу;Про пенье петушков-цыплят,Про журавлей, что скоро к югуНад нашим летом пролетят;Про цвет рябиновый заката,Про то, что мир мне все больней,Прекрасный и невиноватыйВ утрате собственной моей;Что доля мне теперь иная,Иной, чем в юности, удел, —Не говорю,
не сочиняю.Должно быть – что ж? – помолодел!Недаром чьими-то устамиУж было сказано давноО том, что молодость с годамиПриходит. То-то и оно.1951
«Ветер какой – ты слышишь?…»
Ветер какой – ты слышишь? —Как раскачал дубы:Желуди по железной крыше —Грохот ночной пальбы.Горький загул погодыВ поздней безлюдной мгле,Словно всей жизни годы,Гонит листву по земле.Друг мой, такой далекий,Где там забыться сном:В этой ночи глубокойМне без тебя одиноко,Как одному под огнем…1954
«Снега потемнеют синие…»
Снега потемнеют синиеВдоль загородных дорог,И воды зайдут низинамиВ прозрачный еще лесок.Недвижной гладью прикинутся,И разом – в сырой ночиВ поход отовсюду ринутся,Из русел выбив ручьи.И, сонная, талая,Земля обвянет едва,Листву прошивая старую,Пойдет строчить трава.И с ветром нежно-зеленаяОльховая пыльца,Из детских лет донесенная,Как тень, коснется лица.И сердце почует заново,Что свежесть поры любойНе только была да канула,А есть и будет с тобой.1955
«Ты дура, смерть: грозишься людям…»
Ты дура, смерть: грозишься людямСвоей бездонной пустотой,А мы условились, что будемИ за твоею жить чертой.И за твоею мглой безгласной,Мы – здесь, с живыми заодно.Мы только врозь тебе подвластны, —Иного смерти не дано.И, нашей связаны порукой,Мы вместе знаем чудеса:Мы слышим в вечности друг другаИ различаем голоса.И как бы ни был провод тонок —Между своими связь жива.Ты это слышишь, друг-потомок?Ты подтвердишь мои слова?…1955
Моим критикам
Всё учить вы меня норовите,Преподать немудреный совет,Чтобы пел я, не слыша, не видя,Только зная: что можно, что нет.Но нельзя не иметь мне в расчете,Что потом, по прошествии лет,Вы же лекцию мне и прочтете:Где ж ты был, что ж ты видел, поэт?…1956
«Не знаю, как бы я любил…»
Не знаю, как бы я любилВесь этот мир, бегущий мимо,Когда б не убыль прежних сил,Не счет годов необратимый.Не знаю, как горел бы жарМоей привязанности кровной,Когда бы я не подлежал,Как все, отставке безусловной.Тогда откуда бы взяласьВ душе, вовек неомраченной,Та жизни выстраданной сласть,Та вера, воля, страсть и власть,Что стоит мук и смерти черной.1957
«Та кровь, что пролита недаром…»
Та кровь, что пролита недаромВ сорокалетний этот срок,Нет, не иссякла вешним паромИ не ушла она в песок.Не затвердела год от года,Не запеклась еще она.Та кровь подвижника-народаСвежа, красна и солона.Ей не довольно стать зеленойВ лугах травой, в садах листвой,Она живой, нераствореннойГорит, как пламень заревой.Стучит в сердца, владеет нами,Не отпуская ни на час,Чтоб наших жертв
святая памятьВ пути не покидала нас.Чтоб нам, внимая славословью,И в праздник нынешних победНе забывать, что этой кровьюДымится наш вчерашний след.И знать, что к бою правомочнаОна призвать нас вновь и вновь…Как говорится: «Дело прочно,Когда под ним струится кровь».1957
О сущем
Мне славы тлен – без интересаИ власти мелочная страсть.Но мне от утреннего лесаНужна моя на свете часть;От уходящей в детство стежкиВ бору пахучей конопли;От той березовой сережки,Что майский дождь прибьет в пыли;От моря, моющего с пенойКаменья теплых берегов;От песни той, что юность пелаВ свой век – особый из веков;И от беды и от победы —Любой людской – нужна мне часть,Чтоб видеть все и все изведать,Всему не издали учась…И не таю еще признанья:Мне нужно, дорого до слезВ итоге – твердое сознанье,Что честно я тянул мой воз.1957–1958
В тайге Приморья
Как будто дождь медовый выпалНад этой чудной стороной:Так густо дух таежной липыСтоит тягучий и парной.И над дорогой, над машиной,И надо всей самой тайгой —Бездонный ровный звон пчелиный,Бессонный день жары глухой.Здесь царство липы, – клен и ясень,Орех и дуб в ее тени…А четкий строй таежных пасекПоселкам нынешним сродни.И простота, и стройность та же,И блеск проструганной сосны,И легкость звонкая, и дажеЩеголеватость новизны.1959
«Дробится рваный цоколь монумента…»
Дробится рваный цоколь монумента,Взвывает сталь отбойных молотков.Крутой раствор особого цементаРассчитан был на тысячи веков.Пришло так быстро время пересчета,И так нагляден нынешний урок:Чрезмерная о вечности забота —Она, по справедливости, не впрок.Но как сцепились намертво каменья,Разъять их силой – выдать семь потов.Чрезмерная забота о забвеньеНемалых тоже требует трудов.Все, что на свете сделано руками,Рукам под силу обратить на слом.Но дело в том,Что сам собою камень, —Он не бывает ни добром, ни злом.1963
«Все сроки кратки в этом мире…»
Все сроки кратки в этом мире,Все превращенья – на лету.Сирень в году дня три-четыре,От силы пять кипит в цвету.Но побуревшее соцветьеСменяя кистью семенной,Она, сирень, еще весной —Уже в своем дремотном лете.И даже свежий блеск в росеЛиствы, еще не запыленной,Сродни той мертвенной красе,Что у листвы вечнозеленой.Она в свою уходит тень.И только, пета-перепета,В иных стихах она все летоБушует будто бы, сирень.1965
«Как неприютно этим соснам в парке…»
Как неприютно этим соснам в парке,Что здесь расчерчен, в их родных местах,Там-сям, вразброс, лесные перестарки,Стоят они – ни дома, ни в гостях,Прогонистые, выросшие в чаще,Стоят они, наружу голизной,Под зимней стужей и жарой палящейЗащиты лишены своей лесной.Как стертые метелки, их верхушкиРедеют в небе над стволом нагим.Иные похилились друг ко дружке,И вновь уже не выпрямиться им…Еще они, былую вспомнив пору,Под ветром вдруг застонут, заскрипят,Торжественную песнь родного бораЗатянут вразнобой и невпопад.И оборвут, постанывая тихо,Как пьяные, мыча без голосов…Но чуток сон сердечников и психовЗа окнами больничных корпусов.1965