войне – в пути, в теплушке,В тесноте любой избушки,В блиндаже иль погребушке, —Там, где случай приведёт, —Лучше нет, как без хлопот,Без перины, без подушки,Примостясь кой-как друг к дружке,Отдохнуть… Минут шестьсот.Даже больше б не мешало,Но солдату на войнеСрок такой для сна, пожалуй,Можно видеть лишь во сне.И представь, что вдруг, покинувВ некий час передний край,Ты с попутною машинойПопадаешь прямо в рай.Мы здесь вовсе не желаемШуткой той блеснуть спроста,Что, мол, рай с передним краемЭто – смежные места.Рай по правде. Дом. Крылечко.Веник – ноги обметай.Дальше – горница и печка.Всё, что надо. Чем не рай?Вот и в книге ты отмечен,Раздевайся, проходи.И плечьми у тёплой печиНа свободе поведи.Осмотрись вокруг детально,Вот в ряду твоя кровать.И учти, что это – спальня,То есть место – специальноДля того, чтоб только спать.Спать, солдат, весь срок недельный,Самолично, безраздельноЗанимать кровать свою,Спать в сухом тепле постельном,Спать в одном белье нательном,Как положено в раю.И по строгому приказу,Коль тебе здесь быть пришлось,Ты помимо сна обязанПищу в день четыре разаПринимать. Но как? – вопрос.Всех привычек переменаПоначалу тяжела.Есть в раю нельзя с колена,Можно только со стола.И никто в раю не можетБегать к кухне с котелком,И нельзя сидеть в одёжеИ корёжить хлеб штыком.И такая установкаСтрого-настрого дана,Что у ног твоих винтовкаНаходиться не должна.И в ущерб своей привычкеТы не можешь за столомУтереться рукавичкойИли – так вот – рукавом.И когда покончишь с пищей,Не забудь ещё, солдат,Что в раю за голенищеЛожку прятать не велят.Все такие оговоркиРазобрав, поняв путём,Принял в счёт Василий ТёркинИ решил:– Не пропадём.Вот обед прошёл и ужин.– Как вам нравится у нас?– Ничего. Немножко б хуже,То и было б в самый раз…Покурил, вздохнул и на бок.Как-то странно голове.Простыня – пускай одна бы,Нет, так на, мол, сразу две.Чистота – озноб по коже,И неловко, что здоров,А до крайности похоже,Будто в госпитале вновь.Бережёт плечо в кровати,Головой не повернёт.Вот и девушка в халатеСовершает свой обход.Двое справа, трое слеваК ней разведчиков тотчас.А она, как королева:Мол, одна, а сколько вас.Тёркин смотрит сквозь ресницы:О какой там речь красе.Хороша, как говорится,В прифронтовой полосе.Хороша, при смутном свете,Дорога, как нет другой,И видать, ребята этиОтдохнули день, другой…Сон-забвенье на пороге,Ровно, сладко дышит грудь.Ах, как холодно в дорогеУ объезда где-нибудь!Как прохватывает ветер,Как луна теплом бедна!Ах, как трудно всё на свете:Служба, жизнь, зима, война.Как тоскует о постелиНа войне солдат живой!Что ж не спится в самом деле?Не укрыться ль с головой?Полчаса и час проходит,С боку на бок, навзничь, ниц.Хоть убейся – не выходит.Все храпят, а ты казнись.То ли жарко, то ли зябко,Не понять, а сна всё нет.– Да надень ты, парень, шапку, —Вдруг дают ему совет.Разъясняют:– Ты не первый,Не второй страдаешь тут.Поначалу наши нервыСпать без шапки не дают.И едва надел родимыйГоловной убор солдат,Боевой, пропахший дымомИ землёй, как говорят, —Тот, обношенный на славуПод дождём и под огнём,Что ещё колючкой ржавойКак-то прорван был на нём;Тот, в котором жизнь проводишь,Не снимая, – так хорош! —И когда ко сну отходишь,И когда на смерть идёшь, —Видит: нет, не зря послушалТех, что знали, в чём резон:Как-то вдруг согрелись уши,Как-то стало мягче, груше —И всего свернуло в сон.И проснулся он до срокаС чувством редкостным – точь-в-точьСловно где-нибудь далёкоПобывал за эту ночь;Словно выкупался где-то,Где – хоть вновь туда вернись —Не зима была, а лето,Не война, а просто жизнь.И с одной ногой обутой,Шапку снять забыв свою,На исходе первых сутокОн задумался в раю.Хороши харчи и хата,Осуждать не станем зря,Только, знаете, война-тоНе закончена, друзья.Посудите сами, братцы,Кто б чудней придумать мог:Раздеваться, разуватьсяНа такой короткий срок.Тут обвыкнешь – сразу крышка,Чуть покинешь этот рай.Лучше скажем: передышка.Больше время не теряй.Закусил, собрался, вышел,Дело было на мази.Грузовик идёт, – заслышал,Голосует:– Подвези.И, четыре пуда грузуДобавляя по пути,Через борт ввалился в кузов,Постучал: давай, крути.Ехал – близко ли, далёко —Кому надо, вымеряй.Только, рай, прощай до срока,И опять – передний край.Соскочил у поворота, —Глядь – и дома, у огня.– Ну, рассказывайте, что тут,Как тут, хлопцы, без меня?– Сам рассказывай. Кому жеНеохота знать тотчас,Как там, что в раю у вас…– Хорошо. Немножко б хуже,Верно, было б в самый раз…Хорошо поспал, богато,Осуждать не станем зря.Только, знаете, война-тоНе закончена, друзья.Как дойдём до той границыПо Варшавскому шоссе,Вот тогда, как говорится,Отдохнём. И то не всё.А пока – в пути, в теплушке,В тесноте любой избушки,В блиндаже иль погребушке,Где нам случай приведёт, —Лучше нет, как без хлопот,Без перины, без подушки,Примостясь плотней друг к дружке,Отдохнуть.А там – вперёд.
В наступлении
Столько жили в обороне,Что уже с передовойСами шли, бывало, кони,Как в селе, на водопой.И на весь тот лес обжитый,И на весь передний крайУ землянок домовитыйРаздавался пёсий лай.И прижившийся на диво,Петушок – была пора —По утрам будил комдива,Как хозяина двора.И во славу зимних буденВ бане – пару не жалей —Секлись вениками людиВязки собственной своей.На войне, как на привале,Отдыхали про запас,Жили, «Тёркина» читалиНа досуге.Вдруг – приказ…Вдруг – приказ, конец стоянке.И уж где-то далекиОпустевшие землянки,Сиротливые дымки.И уже обыкновенноТо, что минул целый год,Точно день. Вот так, наверно,И война, и всё пройдёт…И солдат мой поседелый,Коль останется живой,Вспомнит: то-то было дело,Как сражались под Москвой…И с печалью горделивойОн начнёт в кругу внучатСвой рассказ неторопливый,Если слушать захотят…Трудно знать. Со старикамиНе всегда мы так добры.Там посмотрим.А покаместДалеко до той поры.
* * *
Бой в разгаре. Дымкой синейСерый снег заволокло.И в цепи идёт Василий,Под огнём идёт в село.И до отчего порога,До родимого селаЧерез то село дорога —Не иначе – пролегла.Что поделаешь – иномуИ ещё кружнее путь.И идёт иной до домуТо ли степью незнакомой,То ль горами где-нибудь…Низко смерть над шапкой свищет,Хоть кого согнёт в дугу.Цепь идёт, как будто ищетЧто-то в поле на снегу.И бойцам, что помоложе,Что впервые так идут,В этот час всего дорожеЗнать одно, что Тёркин тут.Хорошо – хотя ознобцемПронимает под огнём —Не последним самым хлопцемПоказать себя при нём.Толку нет, что в миг тоскливый,Как снаряд берёт разбег,Тёркин так же ждёт разрыва,Камнем кинувшись на снег;Что над страхом меньше властиУ того в бою подчас,Кто судьбу свою и счастьеИспытал уже не раз;Что, быть может, эта силаУцелевшим из огняЧеловека выносилаДо сегодняшнего дня, —До вот этой борозденки,Где лежит, вобрав живот,Он, обшитый кожей тонкойЧеловек. Лежит и ждёт…Где-то там, за полем бранным,Думу думает своюТот, по чьим часам карманнымВсе часы идут в бою.И за всей вокруг пальбою,За разрывами в дымуОн следит, владыка боя,И решает, что к чему.Где-то там, в песчаной круче,В блиндаже сухом, сыпучем,Глядя в карту, генералТе часы свои достал;Хлопнул крышкой, точно дверкой,Поднял шапку, вытер пот…И дождался, слышит Тёркин:– Взвод! За Родину! Вперёд!..И хотя слова он эти —Клич у смерти на краю —Сотни раз читал в газетеИ не раз слыхал в бою, —В душу вновь они вступалиС одинаковою тойВластью правды и печали,Сладкой горечи святой;С тою силой неизменной,Что людей в огонь ведёт,Что за всё ответ священныйНа себя уже берёт.– Взвод! За Родину! Вперёд!..Лейтенант щеголеватый,Конник, спешенный в боях,По-мальчишечьи усатый,Весельчак, плясун, казак,Первым встал, стреляя с ходу,Побежал
вперёд со взводом,Обходя село с задов.И пролёг уже далёкоСлед его в снегу глубоком —Дальше всех в цепи следов.Вот уже у крайней хатыПоднял он ладонь к усам:– Молодцы! Вперёд, ребята! —Крикнул так молодцевато,Словно был Чапаев сам.Только вдруг вперёд подался,Оступился на бегу,Чёткий след его прервалсяНа снегу…И нырнул он в снег, как в воду,Как мальчонка с лодки в вир.И пошло в цепи по взводу:– Ранен! Ранен командир!..Подбежали. И тогда-то,С тем и будет не забыт,Он привстал:– Вперёд, ребята!Я не ранен. Я – убит…Край села, сады, задворки —В двух шагах, в руках вот-вот…И увидел, понял Тёркин,Что вести его черёд.– Взвод! За Родину! Вперёд!..И доверчиво по знаку,За товарищем спеша,С места бросились в атакуСорок душ – одна душа…Если есть в бою удача,То в исходе все подрядС похвалой, весьма горячей,Друг о друге говорят.– Танки действовали славно.– Шли сапёры молодцом.– Артиллерия подавноНе ударит в грязь лицом.– А пехота!– Как по нотам,Шла пехота. Ну да что там!Авиация – и та…Словом, просто – красота.И бывает так, не скроем,Что успех глаза слепит:Столько сыщется героев,Что – глядишь – один забыт,Но для точности примерной,Для порядка генерал,Кто в село ворвался первым,Знать на месте пожелал.Доложили, как обычно:Мол, такой-то взял село,Но не смог явиться лично,Так как ранен тяжело.И тогда из всех фамилий,Всех сегодняшних имён —Тёркин – вырвалось – Василий!Это был, конечно, он.
Смерть и воин
За далёкие пригоркиУходил сраженья жар.На снегу Василий ТёркинНеподобранный лежал.Снег под ним, набрякши кровью,Взялся грудой ледяной.Смерть склонилась к изголовью:– Ну, солдат, пойдём со мной.Я теперь твоя подруга,Недалёко провожу,Белой вьюгой, белой вьюгой,Вьюгой след запорошу.Дрогнул Тёркин, замерзаяНа постели снеговой.– Я не звал тебя, Косая,Я солдат ещё живой.Смерть, смеясь, нагнулась ниже:– Полно, полно, молодец,Я-то знаю, я-то вижу:Ты живой, да не – жилец.Мимоходом тенью смертнойЯ твоих коснулась щёк,А тебе и незаметно,Что на них сухой снежок.Моего не бойся мрака,Ночь, поверь, не хуже дня…– А чего тебе, однако,Нужно лично от меня?Смерть как будто бы замялась,Отклонилась от него.– Нужно мне… такую малость,Ну почти что ничего.Нужен знак один согласья,Что устал беречь ты жизнь,Что о смертном молишь часе…– Сам, выходит, подпишись? —Смерть подумала.– Ну что же, —Подпишись, и на покой.– Нет, уволь. Себе дороже.– Не торгуйся, дорогой.Всё равно идёшь на убыль. —Смерть подвинулась к плечу. —Всё равно стянулись губы,Стынут зубы…– Не хочу.– А смотри-ка, дело к ночи,На мороз горит заря.Я к тому, чтоб мне корочеИ тебе не мёрзнуть зря…– Потерплю.– Ну, что ты, глупый!Ведь лежишь, всего свело.Я б тебя тотчас тулупом,Чтоб уже навек тепло.Вижу, веришь. Вот и слёзы,Вот уж я тебе милей.– Врёшь, я плачу от мороза,Не от жалости твоей.– Что от счастья, что от боли —Всё равно. А холод лют.Завилась позёмка в поле.Нет, тебя уж не найдут…И зачем тебе, подумай,Если кто и подберёт.Пожалеешь, что не умерЗдесь, на месте, без хлопот…– Шутишь, Смерть, плетёшь тенёта.Отвернул с трудом плечо. —Мне как раз пожить охота,Я и не жил-то ещё…– А и встанешь, толку мало, —Продолжала Смерть, смеясь. —А и встанешь – всё сначала:Холод, страх, усталость, грязь…Ну-ка, сладко ли, дружище,Рассуди-ка в простоте.– Что судить! С войны не взыщешьНи в каком уже суде.– А тоска, солдат, в придачу;Как там дома, что с семьёй?– Вот уж выполню задачу —Кончу немца – и домой.– Так. Допустим. Но тебе-тоИ домой к чему прийти?Догола земля раздетаИ разграблена, учти.Всё в забросе.– Я работник,Я бы дома в дело вник,– Дом разрушен.– Я и плотник…– Печки нету.– И печник…Я от скуки – на все руки,Буду жив – моё со мной.– Дай ещё сказать старухе:Вдруг придёшь с одной рукой?Иль ещё каким калекой, —Сам себе и то постыл…И со Смертью ЧеловекуСпорить стало свыше сил.Истекал уже он кровью,Коченел. Спускалась ночь…– При одном моём условье,Смерть, послушай… я не прочь…И, томим тоской жестокой,Одинок, и слаб, и мал,Он с мольбой, не то с упрёкомУговариваться стал:– Я не худший и не лучший,Что погибну на войне.Но в конце её, послушай,Дашь ты на день отпуск мне?Дашь ты мне в тот день последний,В праздник славы мировой,Услыхать салют победный,Что раздастся над Москвой?Дашь ты мне в тот день немножкоПогулять среди живых?Дашь ты мне в одно окошкоПостучать в краях родных?И как выйдут на крылечко, —Смерть, а Смерть, ещё мне тамДашь сказать одно словечко?Полсловечка?– Нет. Не дам…Дрогнул Тёркин, замерзаяНа постели снеговой.– Так пошла ты прочь, Косая,Я солдат ещё живой.Буду плакать, выть от боли,Гибнуть в поле без следа,Но тебе по доброй волеЯ не сдамся никогда.– Погоди. Резон почищеЯ найду, – подашь мне знак…– Стой! Идут за мною. Ищут.Из санбата.– Где, чудак?– Вон, по стёжке занесённой…Смерть хохочет во весь рот:– Из команды похоронной.– Всё равно: живой народ.Снег шуршит, подходят двое.Об лопату звякнул лом.– Вот ещё остался воин.К ночи всех не уберём.– А и то устали за день,Доставай кисет, земляк.На покойничке присядемДа покурим натощак.– Кабы, знаешь, до затяжки —Щей горячих котелок.– Кабы капельку из фляжки.– Кабы так – один глоток.– Или два…И тут, хоть слабо,Подал Тёркин голос свой:– Прогоните эту бабу,Я солдат ещё живой.Смотрят люди: вот так штука!Видят: верно, – жив солдат,– Что ты думаешь!– А ну-ка,Понесём его в санбат.– Ну и редкостное дело, —Рассуждают не спеша. —Одно дело – просто тело,А тут – тело и душа.– Еле-еле душа в теле…– Шутки, что ль, зазяб совсем.А уж мы тебя хотели,Понимаешь, в наркомзем…– Не толкуй. Заждался малый.Вырубай шинель во льду.Поднимай.А Смерть сказала:– Я, однако, вслед пойду.Земляки – они к работеПриспособлены к иной.Врёте, мыслит, растрясётеИ ещё он будет мой.Два ремня да две лопаты,Две шинели поперёк.– Береги, солдат, солдата.– Понесли. Терпи, дружок.Норовят, чтоб меньше тряски,Чтоб ровнее как-нибудь,Берегут, несут с опаской:Смерть сторонкой держит путь.А дорога – не дорога, —Целина, по пояс снег.– Отдохнули б вы немного,Хлопцы…– Милый человек, —Говорит земляк толково, —Не тревожься, не жалей.Потому несём живого,Мёртвый вдвое тяжелей.А другой:– Оно известно.А ещё и то учесть,Что живой спешит до места, —Мёртвый дома – где ни есть.– Дело, стало быть, в привычке, —Заключают земляки. —Что ж ты, друг, без рукавички?На-ко тёплую, с руки…И подумала впервыеСмерть, следя со стороны:«До чего они, живые,Меж собой свои – дружны.Потому и с одиночкойСладить надобно суметь,Нехотя даёшь отсрочку».И, вздохнув, отстала Смерть.
Тёркин пишет
…И могу вам сообщитьИз своей палаты,Что, большой любитель жить,Выжил я, ребята.И хотя натёр бока,Належался лежнем,Говорят, зато ногаБудет лучше прежней.И намерен я опятьВскоре без подмогиТой ногой траву топтать,Встав на обе ноги…Озабочен я сейчасЛишь одной задачей,Чтоб попасть в родную часть,Никуда иначе.С нею жил и воевал,Курс наук усвоил.Отступая, пыль глотал,Наступая, снег черпалВаленками воин.И покуда что онаДля меня – солдата —Всё на свете, всё сполна:И родная сторона,И семья, и хата.И охота мне скорейК ней в ряды вклинитьсяИ, дождавшись добрых дней,По Смоленщине своейТопать до границы.Впрочем, даже суть не в том,Я скажу точнее:Доведись другим путёмДо конца идти, – пойдём,Где угодно, с нею!Если ж пуля в третий разКлюнет насмерть, злая,То по крайности средь вас,Братцы, свой последний часВстретить я желаю.Только с этим мы спешитьБез нужды не станем.Я большой любитель жить,Как сказал заране.И, поскольку я спешуПовстречаться с вами,Генералу напишуТеми же словами.Полагаю, генералКак-никак уважит, —Он мне орден выдавал,В просьбе не откажет.За письмом, надеюсь, вследБуду сам обратно…Ну и повару приветОт меня двукратный.Пусть и впредь готовят так,Заправляя жирно,Чтоб в котле стоял черпакПо команде «смирно»…И одним слова своиЗаключить хочу я:Что великие бои,Как погоду, чую.Так бывает у коняЧувство близкой свадьбы…До того большого дняМне без палок встать бы!Сплю скорей да жду вестей.Всё сказал до корки…Обнимаю вас, чертей.ВашВасилий Тёркин.