Васильки на Тверской
Шрифт:
– Мы их приведем в надлежащий вид, – сказала девушка в сапожках.
– Ну, вот и все, – облегченно вздохнула Майя, когда ушли наши новые друзья.
– Если бы все было так просто, – Василек
Василек был убит в первом же бою. Уже в Чечне…
Гораздо позднее вспоминая этот вечер в кафе, вспоминая его задумчивый васильковый взгляд, его невеселые размышления о жизни, мне казалось, что он и сам давно искал смерти. Что ему гораздо больше хотелось бежать не от нее, а вдогонку – за ней. И на полпути остановиться и окликнуть ее. Чтобы она оглянулась и посмотрела в его красивое лицо… Впрочем, я не мог знать наверняка. Как и не мог знать, видел ли он перед смертью васильковое поле. И у меня в ушах еще долго звенела автоматная очередь, скосившая моего товарища. Впрочем, вполне возможно, я слышал музыку, которую он когда-то, очень давно, сочинял. Которая пахла порохом и цветами. И которую ему не суждено было дописать. Свой аккорд он прервал на середине.
Василек так
и не сумел защитить Пушкина. Он просто в очередной раз ушел защищать Родину. Я думал, что, возможно, он был прав, и оказался гораздо счастливее нас. Ведь мы не знали здесь, на гражданке, что нам еще предстоит пережить. И какая война страшнее…Редиска свалил за границу. Он теперь молится другим богам. И другой родине. Хотя, говорят он там спился…
Моя Майя ушла в… Нет, не в мае. Надежнее и логичнее было бы закончить именно так. Моя майя ушла в мае. Но не все поддается логике и надежде. И рифме, и ритму. Хотя, если ты родился не в мае с именем Майя. То хотя бы умереть нужно так. Но не все поддается логике и надежде. Моя Майя ушла в московскую осень. Которая как-то случилась в 90-ых годах. Возможно, я и не помню, в каком именно. А, возможно, не хочу помнить. И не рифмы, и не ритма. И не надежды и не логики. Впрочем, нам имя дается просто так. И жизнь тоже. И смерть. Без рифмы, ритма, логики и… Наверное, красиво сказать – надежды. Но я не скажу так. Потому что хоть что-то должно остаться. Если нет остального…