Вавилонская башня

— Это ещё не значит, что человек обязательно должен быть предателем.

— А ты у гражданина начальника спроси — он знает, — усмехнулся Ферзь.

Лейтенант грустно ухмыльнулся и посмотрел на Василия.

— Если не хуже наших умеют, то обязательно приедут.

— Господи, что же вы с людьми делали?

Лейтенант помолчал немного, и, видимо, желая перевести беседу в другое русло, сказал:

— Жрать хочется — сил нет.

— Пойдёмте, я вас в одну хату отведу, — предложил Ферзь.

Войско численностью в четыре человека поднялось и пошло за Ферзём. Прошло всего пять минут, как новый партизанский отряд покинул место своей дислокации, и со стороны поляны послышался рёв мотора и лай собак.

— Быстро приехали, — заметил Андрей Петрович.

— Вот и повоевали. Теперь они с собаками нас быстро найдут, — поддержал командира лейтенант.

— Не найдут. Мою хату ни одна собака не найдёт, — твёрдо заверил всех Ферзь.

— Это, смотря какие собаки. Если натасканные, то найдут.

— У вас в НКВД разве не натасканные? Не нашли же?

— Пока идём, они нас догонят, — заметил Василий.

— Не догонят, мы уже пришли.

Ферзь остановился у края болота.

Впереди метров пятьдесят простиралась вонючая болотная топь. За ней, упираясь в болото, возвышалась скала, у подножья которой лежало поваленное дерево. Ветви векового исполина уходили в болото, а корневище, вцепившись в скалу и, образуя чёрный высокий шатёр, не отпускало дерево. Казалось, две могучие стихии сошлись в какой-то невероятной и жестокой схватке. У болота явно не хватало сил поглотить великана. Так и остался он лежать поваленный, но не побеждённый.

— Вот и нам так надо, — сказал командир, глядя на эту картину. — Вцепиться корнями и держаться. Даже если сил не будет — всё равно держаться.

— Собаки стали громче лаять, — забеспокоился рядовой.

— Сейчас пойдёте за мной след в след. Смотрите внимательно, а то и ойкнуть не успеете, как утопните.

Ферзь ловко прыгнул на кочку, потом на другую и оглянулся.

— Что стоите? Прыгайте! Или собак ждать будете?

Шаг за шагом, прыжок за прыжком, путники добрались до корневища. За болотом уже отчетливо слышался не только лай собак, но и крики людей.

— Давай, рядовой, отодвигай этот камень, — Ферзь указал на большой булыжник, лежащий у самого корня.

За камнем оказался небольшой лаз. Отряд, подобно ящерицам, ловко пролез в него и снова завалил за собой вход.

Ползти пришлось долго, но вскоре лаз стал шире и показался свет. Оказавшись в просторной и относительно светлой пещере, беглецы, почувствовав безопасность, смогли перевести дух и расслабиться.

— Вот теперь и пожрать можно, — сказал Ферзь.

Он скрылся в каком-то тёмном углу и вскоре вышел с мешком в руках.

— Налетай, войско!

— Откуда? — не верил своим глазам рядовой.

— При моей профессии это не проблема.

Ферзь посмотрел на промокшего лейтенанта и кинул ему шубу.

— Погрейся. Обидно во время войны от ангины помирать. Сейчас я вас изнутри согрею.

Хозяин достал бутыль с самогоном и поставил на камень, выполняющий роль стола.

Особого приглашения к трапезе никто не ждал. Голодные и уставшие мужчины набросились на еду, и только хруст с причмокиванием могли указать на обитаемость столь странного жилища. Как только еда на столе заканчивалась, Ферзь незаметно подкладывал новую. С течением времени чавканье становилось всё реже и вскоре совсем прекратилось.

— А теперь это всё запить надо. Не возражаешь, командир?

Тот утвердительно кивнул головой.

— Не только не возражаю, но и приказываю. А то заболеем.

Других мнений не было. Алюминиевая кружка моментально заполнилась мутной жидкостью и оказалась перед командиром. Тот, молча, выпил, крякнул и, наполнив кружку самогоном, передал её лейтенанту. Обойдя круг, кружка успокоилась на середине стола.

— Надо за знакомство выпить, — предложил Ферзь. — А то не по-русски как-то получается.

И снова кружка пустилась в свой хоровод. И снова, обойдя круг, успокоилась в центре стола.

— Ой, как мне по мозгам стукнуло! — заплетающимся языком еле выговорил рядовой.

— Это от усталости, — пояснил командир. — Проспишься, и завтра, как огурчик будешь.

Но если огурчиками бойцы должны были быть только завтра, то сегодня, после снятия нечеловеческой нагрузки, да ещё после солидной дозы самогона, их если и можно было с чем-то сравнить, так только с манной кашей, да и то с большой натяжкой.

Рядовой развалился возле стола и взахлёб рассказывал Андрею Петровичу о своих приключениях, приврав немного, конечно, для красного словца. Ферзь внимательно следил за рядовым и не упускал случая поймать рассказчика на вранье. Тогда тот делал вид, что обижался, и как у арбитра требовал защиты у лейтенанта.

— Нет, ну правда, почему он мне всё время не верит? — спрашивал рядовой.

Лейтенант сидел, молча, и не сводил глаз с шубы, которую дал ему Ферзь.

— Товарищ лейтенант, ну скажите ему, вы же всё видели, — не успокаивался рядовой.

Однако лейтенант будто оглох. Он смотрел на шубу и не реагировал ни на что.

Все замолчали и стали с интересом смотреть на лейтенанта.

— Я узнал её, — очнулся лейтенант.

— Кого её? — не понял Василий.

— Шубу.

— Какую?

— Вот эту. Она была в ориентировке.

— Ты узнал шубу, а я узнал тебя. Когда меня к следователю вели, ты мимо по коридору шёл, — ухмыльнулся Ферзь.

— Как же ты удрать умудрился?

— Всё очень просто. У вас в нужнике решётка всего на трёх гвоздях держалась.

— Мы тебя целую неделю ловили. Весь этот лес вдоль и поперёк прочесали.

— А на болото зайти не догадались?

— Даже в голову никому не пришло.

— А если б и пришло, всё равно не нашли.

— Вот судьба, какая! Нам ведь приказ дали открывать огонь на поражение, если найдём. А я теперь сижу вместе с тобой, ем ворованные продукты, укрываюсь украденной шубой и пью самогон.

— А что вам за это будет, товарищ лейтенант, если об этом наши узнают? — спросил Василий.

— Не знаю, — пожал плечами Кузьма, — наверное, тоже откроют огонь на поражение.