Вавилонская башня

Потом молча предала земле окончившего свой путь философа.

Когда могильный холмик приобрёл завершённый вид, она согнала бесчисленные полчища мух с тел убитых ею андроподистов и без всякой брезгливости принялась обыскивать трупы. Дойти нужно было обязательно.

Органы знают всё…

РАПОРТ

Докладываю, что… декабря, примерно в 17.00, вследствие происшедшего не по моей вине катаклизма я съехал во временной туннель, по которому меня занесло в хранилище материальных ценностей музейного типа. В нем на моих глазах было совершено разбойное нападение на присутствовавшего там гражданина с бородой преклонных лет, одетого в белое (установочные данные отсутствуют), по-видимому, материально ответственного лица, и, усмотрев в действиях нападавших элемент бандитизма, а также то, что они создавали реальную угрозу для жизни окружающих (то есть меня и деда), я, крикнув, что буду стрелять, дал предупредительный выстрел и открыл огонь по нижним конечностям, но, видимо, сказался временной переход, и все пули ложились нападавшим в пространство между верхними. Уложив их пять штук, я вдруг заметил, как один из бандитов сдёрнул ювелирную материальную ценность с женской статуи обнажённого вида и устремился во временной проход, и я, крикнув, чтобы он стоял, бросился за ним. Когда мы оба прибыли на поверхность, то я увидел его уже в застреленном качестве, на асфальте, а также заметил, что неподалёку два антисоциальных элемента совершали противоправные действия над близко знакомым мне сантехником Евтюховым В. Д. На моё появление и сделанное в их адрес замечание они отреагировали болезненно, поэтому пришлось открыть стрельбу по нижним конечностям, в результате чего и случилась указанная неприятность.

Начальник дорожно-патрульного участка майор милиции Собакин.

РАПОРТ

Докладываю, что… декабря в 20.53 часов по поступившей в районную дежурную часть телефонной заявке возглавляемый мною боевой расчёт прибыл по адресу: Московский проспект, угол дома номер 190.

В районе угла на проезжей части находились четыре мужских тела со следами огнестрельных ранений. Двое из лежавших были живы, рядом присутствовали полковник сил специального назначения Скудин И. С., майор милиции Собакин А. К. (служебное удостоверение ЛГ №…, рапорт его прилагается) и старшина сил специального назначения Огонькова Е. Д., а также психически неполноценный калека, который впоследствии оказался вполне полноценным сантехником Евтюховым В. Д.

Следуя приказу № 017, а также устным директивам руководства главка, задержанный старшиной Огоньковой Е. Д. бандит был направлен в спецгоспиталь ГУВД, но по дороге скончался в результате остановки сердца, а дважды раненный в район груди перемещённый во времени направлен в травматологическое отделение дежурной по городу больницы. Убитый майором Собакиным А. К. бандит направлен в медбюро № 8, а погибший из временного туннеля – в спецоблморг.

Командир четырнадцатого боевого расчёта старший лейтенант Хорьков.

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

Тело застреленного… декабря в результате огневого контакта у дома 190 по Московскому проспекту идентифицируется как принадлежащее находящемуся во всесоюзном розыске гражданину Баркашову Олегу Семёновичу, 1976 года рождения, он же Цыпа, Байкал, Динамит.

Умерший по пути в спецгоспиталь ГУВД от полученных в результате рукопашной схватки повреждений идентифицирован и опознан как Волобуев Христофор Пантелеевич, 1980 года рождения, дважды судим за разбой, он же Ряба, Снайпер и Трактор.

Оба идентифицированных являлись активными членами так называемой комсомольско-амурской ОПГ, возглавляет которую бывший номенклатурный работник, ныне депутат Законодательного собрания Семён Петрович Хомяков, он же Хомяк, он же Папа.

По непроверенным косвенным данным, указанное преступное сообщество обладает значительными материальными ресурсами, имеет контрразведку и аналитическое подразделение, а также тесные связи в коррумпированных структурах власти, МВД и ФСБ.

Предпринятая два года тому назад попытка ликвидировать ОПГ силами РУБОПа ни к чему не привела, все задержанные были отпущены через семьдесят два часа.

Подготовил Христофоров.

Ну вот я и здесь!

Священные Дельфы предстали перед глазами Корнецкой только к вечеру следующего дня. Цель своего путешествия она увидела издалека. Сам город уже спрятался в густой тени гор, но белоколонный храм Аполлона ярко рдел в лучах предзакатного солнца и казался устремлённым в небо. Поневоле вспоминалась та версия древней легенды, согласно которой юный светозарный Бог именно здесь вступил в единоборство с чудовищем Пифоном, убил его и на могиле порождения Аида основал святилище, чтобы прорицать волю своего отца Зевса.

Сперва Жене показалось, что храм был совсем близко, но, как водится, до него оставалось ещё топать и топать. Пока она одолевала последние подъёмы и спуски, крылатые кони солнечной колесницы покинули свою заоблачную дорогу, спустившись за горизонт. К тому времени, когда усталая и босая Корнецкая поднялась по широкой мраморной лестнице, круглая как килик луна уже заливала всё вокруг бледным разбавленным молоком, и остывшие колонны излучали холодное серебро.

Была когда-то дивная по остроумию карикатура. Сидят два астронавта на краю лунного кратера, вид у обоих унылый. И один говорит другому: «Ну вот мы и здесь. НУ И ЧТО?..»

– Ну вот я и здесь, – вслух, хотя и негромко, повторила Женя по-русски. – Ну и что?..

Ворота святилища были уже закрыты. Женя медленно двинулась в обход и скоро заметила на западной стороне бронзовый лист, висевший на короткой цепи. Глубоко вздохнув, она трижды ударила в него кинжалом Леонтиска. Терять ей было особо нечего, и, наверное, поэтому в голову лезли всякие рожки и ножки насчёт обычаев древних – начиная от убежища, которое в греческих храмах предоставляли спасавшимся от погони, и кончая новгородским вечевым колоколом, в который мог ударить любой взыскующий справедливости. В конце-то концов, зачем они повесили тут этот гонг, как не затем, чтобы люди при необходимости пользовались? И что уж такого с ней сделают, если она придётся ну в хлам не ко двору и не ко времени? Ну, выгонят. Не убьют же, действительно.

Звон ещё витал в ночном воздухе, когда с той стороны послышались шаги.

«Если есть в этих стенах хоть какая-то святость…»

Вот приоткрылась незаметная дверь, и низкий мужской голос спросил:

– Кто ты, о женщина, и зачем ты тревожишь Богов в час, когда всё земное объято крылами Морфея?

– Путь, проделанный мною, был тернист и опасен… – Женя поднесла руку к лицу, закрываясь от бившего прямо в глаза света факела.

– Но влекла мою душу не жажда наживы, не стремление упиться богатством и славой, но, лишь следуя воле Судьбы и внимая Богов намеренью, хочу я склонить смиренно колени пред входом в обитель пророка…

Сейчас же дверь широко распахнулась. Появился бородатый мужчина огромного роста, одетый в снежно-белый хитон. Более не задавая вопросов, он повёл Женю длинным сумрачным коридором. Пока Женя прикидывала, не длинноват ли был этот коридор для внешних габаритов храма, они вышли в небольшой, ярко освещённый круглый зал. Факелы по стенам горели бездымным ароматическим пламенем – ай да древние греки!

В самом центре зала на чёрном каменном полу белым мрамором был выложен круг – символ бесконечности повторений колеса судьбы. В этом кругу стояла молодая, удивительно красивая черноволосая женщина в ярко-красной накидке. Жене сразу бросилось в глаза, до какой степени отличалась её красота от чувственной прелести той же Анагоры или Леэны. То есть она, несомненно, была хороша, но достоинство духовности, помноженной на высокое знание, делало её просто прекрасной. Жестом велев Корнецкой приблизиться, женщина приказала:

– Сними всё с себя. Не бойся.

Её гибкие, сильные пальцы уверенно коснулись завязок хитона на Жениных плечах. Вот на обнажённое тело упал свет факелов, и черноволосая, внимательно вглядевшись, воскликнула:

– Свершилось! Предначертанное свершилось!

Не давая Корнецкой одеться, она взяла её за руку и повела за собой. Скоро, миновав ярко освещенное пространство зала, они уже спускались по узкой каменной лестнице в необъятные глубины храмовых подземелий. Жене было не привыкать ходить босиком, так что гранитные плиты совсем не казались ей уж такими холодными. А вот от полного непонимания происходившего её то и дело прохватывала мелкая дрожь.

– Не бойся ничего, – чувствуя Женино состояние, ещё раз коротко проговорила спутница. И вывела её в небольшой сумрачный зал, перегороженный плотной тканью надвое. – Богоречивый, предначертанное свершилось…

Черноволосая склонилась в низком поклоне. В ответ из-за занавеси послышался сиплый, задыхающийся мужской голос:

– Тиорида, дитя моё, освети же её…

И Корнецкая почувствовала, как кто-то невидимый пристально осматривает её тело, освещённое пламенем факела.

– О Боги, чёрный день, и вправду свершилось… – Жене показалось, что голос за перегородкой сделался скорбным, но уже в следующее мгновение она от изумления даже вздрогнула, услышав негромкое: – Подойди ближе, «хорошо рождённая». Дай мне руку.

От неожиданности ноги натурально перестали повиноваться. С трудом сделав шаг, Женя приблизилась к занавеске вплотную… Одно время чуть не на каждой станции питерского метрополитена красовались якобы каменные «древнегреческие» рельефы в виде мрачноватой физиономии со вздыбленными волосами и разинутым ртом. В этот рот надо было засунуть руку, после чего опустивший монетку клиент получал бумажку с «пророчеством». Друзья много раз подначивали Женю испытать таким манером судьбу, но она неизменно отказывалась. И вовсе не из суеверных соображений. Прорицания автоматического оракула для неё были такой же фигнёй, как и туманные посулы цыганок. Ей просто казалось, что дурацкая машина должна была обязательно обжечь её или уколоть. Или вовсе сломаться и намертво защемить её руку…