ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции
Шрифт:
Японцы держали свои части только в Приморье и Забайкалье, помогая белым и семеновским казакам в операциях против красных партизан. Присутствие американцев в порту Владивостока изначально было символическим и большевикам ничем не грозило, лишь затем от участия в антипартизанских акциях на Дальнем Востоке и болезней экспедиционный корпус войск США генерала Грейвса понес людские потери, так и не столкнувшись ни разу в бою с регулярной Красной армией. Правительство президента Вудро Вильсона в США вообще меньше всех в Антанте рвалось участвовать в российской гражданской распре. Вильсон даже предполагал режим Колчака финансировать только негласно, поскольку для отправки на российские просторы американских солдат требовалось официальное объявление конгрессом США войны Советской России, чему желавший посмотреть на развитие событий со стороны Вильсон очень противился. Хотя главный резидент тогда в России американской военной разведки (гражданского ЦРУ тогда еще не существовало) Уильям Джадсон, близко знакомый с ситуацией в России, убеждал администрацию в Вашингтоне направить сюда значительные части, чтобы поддержать Белое движение, ратовавшее за возврат к идее Февральской революции. Только под нажимом Англии и Франции затем американцы направили несколько тысяч своих солдат для охраны портов в Мурманске и Владивостоке, противясь участию их в любых боевых
Французы и приданные им греки также высадились на Черном море в Одессе в середине 1919 года. Но и здесь интервенция оказалась пассивной, при первой же попытке выйти на фронт и помочь деникинцам союзники понесли в боях с Красной армией чувствительные потери, особенно греки, и отошли назад в Одессу, а уже вскоре уплыли к себе домой. Чехословацкий корпус воевал со все угасающим настроем, а с крахом колчаковского фронта бросился к Тихому океану эвакуироваться. Англичане на севере России тоже недолго позволили своему экспедиционному корпусу помогать на фронте ограниченными операциями белой армии генерала Миллера, вскоре оставив своим русским союзникам немного оружия и отплыв на Туманный Альбион. В 1919 году англичане эвакуировали свои последние части и на юге страны, из портов Новороссийска, Красноводска или Баку.
И уж точно мало кто кроме детально разбиравшихся в проблеме историков подскажет вам, где сражались в ту войну сербские, канадские или итальянские интервенты. Записав в интервенты почти два десятка чужих государств, гордясь разгромом Красной армией таких несметных армад, советские историки попытались нарисовать совсем небывалую картину. Видимо, чувство меры все же подсказало им остановиться, иначе они и Австралию могли бы зачислить в агрессоры против Советской России, поскольку австралийцы вместе с канадцами были включены в состав английского экспедиционного корпуса на севере России. Они, кстати, были добровольцами, а потому, в отличие от самих англичан и канадцев, рвались на фронт, создавая с белыми команды «охотников» по типу современных коммандос. Эти австралийцы запомнились белым солдатам армии генерала Миллера своей смелостью и почти русской бесшабашностью, своими странными шляпами и длинными кинжалами, зажатыми в бою в зубах, – белые этих немногочисленных своих союзников из далекой Австралии зауважали. Кроме англичан, на севере России высадились также небольшие части американцев и итальянцев, здесь же по призыву Антанты с англичанами высадились и немногочисленные добровольцы из Дании, поскольку эта страна тоже оказалась среди победителей германо-австрийского блока. Вот только о сражениях датчан, канадцев, итальянцев против Красной армии ничего не известно, поскольку просто не было таких сражений – эти солдаты поохраняли порты и уплыли на родину. К тому же Австралия и Канада тогда считались не независимыми странами, а практически еще колониями Великобритании. Поскольку в рядах французского экспедиционного корпуса было много сенегальских и марокканских стрелков, то при широкой фантазии так можно и Марокко с Сенегалом зачислить в перечень стран, напавших в 1918–1920 годах на молодую Советскую республику, доведя число государств-интервентов почти до трех десятков и гордясь победами советского оружия.
Стоит еще раз подчеркнуть: из всех интервентов почти никто впрямую в бою с Красной армией в принципе не столкнулся. Из всего множества этих страшных интервентов практически никто по-настоящему против Советской России в 1918–1922 годах не воевал, кроме всерьез рубившейся по своим особым причинам с Красной армией молодой Польши маршала Пилсудского в течение 1920 года.
О многом говорит и статистика потерь всех интервентных армий на территории России (в боях, в антипартизанских действиях, от болезней и по иным причинам). И здесь наиболее тяжелые потери у Чехословацкого корпуса с примерно 8 тысячами павших на полях России. Примерно столько же погибло на нашей Гражданской войне поляков, это если считать именно на территории Советской России, то есть именно в интервенции, всего за советско-польскую войну Польша потеряла около 30 тысяч человек. Немцев и австрийцев вместе за всю их интервенцию вместе погибло в Прибалтике и на Украине около 10 тысяч человек, но далеко не все из них в борьбе именно с красными. Чуть дольше других экспедиционных корпусов задержавшихся на востоке России и иногда сталкивавшихся в боях с красными партизанами японцев погибло полторы тысячи (из них больше ста вырезано в один день без боя партизанами бандита Тряпицина при налете на Николаевск-на-Амуре). Англичан – 500 человек (включая австралийцев), столько же американцев и сербов. Чуть меньше греков – 400 убитых из их небольшого контингента, присланного по большей части вывозить на историческую родину российских греков, – это их неудачная вылазка из Одессы на север весной 1919 года на красного комбрига и полубандита Григорьева, который изрубил два греческих батальона и расправился без жалости с пленными. А вот бывших вместе с ними в Одессе французов погибло за время интервенции 1919 года только 50 человек. Канадцев погибло в России около 100 человек, итальянцев – 50. О погибших датчанах вообще нет сведений, видимо, все вернулись в Данию живыми, и слава богу, за них радостно, но зачем было вообще создавать в советской истории миф о массовой интервенции и огромных полчищах иностранных солдат практически в белых окопах. Ведь ясно же, если бы регулярные армии этих держав разом ввалились в Советскую Россию, чтобы разгромить Красную армию и согласованно войти со всех сторон в Москву и Петроград в районе 1918–1919 годов, им бы даже помощь русских белых не понадобилась для явной победы.
Все же потери в сотнях и даже тысячах этих интервентных войск чужих государств – капля в море миллионов потерь среди наших соотечественников в ту войну. Только более легко подсчитываемые прямые потери в рядах воюющих армий составили примерно 200 тысяч убитых в рядах белых и около 700 тысяч у красных. Почти один убитый белый на четверых красных – Красная армия с пеленок обучалась воевать таким образом, когда своих не жалко, почти такое соотношение потерь Советской армии против немцев будет в 1941–1945 годах. И человек, с именем которого позднее многие будут связывать такую тактику войны в 40-х годах, в Гражданскую учился этой науке побеждать по-советски. Молодой Георгий Жуков командовал тогда в РККА конным эскадроном и первый свой орден Боевого Красного Знамени получил, когда рубил со своими конниками восставших от голода тамбовских крестьян в 1920 году. Вообще все потери бывших подданных Российской империи за Гражданскую войну 1917–1922 годов вылились в миллионы. Занижавшая накал ужасов Гражданской и певшая ей славу история в СССР говорила о 5 миллионах погибших на
ней, сейчас беспристрастные историки говорят о приблизительно 20 миллионах унесенных этой войной жизней.Просоветские историки будут настаивать: все эти интервенты и без прямых боев с красными частями очень помогали белым, охраняли порты в их тылах и снабжали их техникой с боеприпасами. Колчака за эту помощь от Антанты даже «табачком попрекала» советская машина политической пропаганды: «Мундир английский, погон российский, табак японский – правитель омский». Но ведь и здесь помощь в оружии и боеприпасах преувеличена, а продовольствием воевавших в хлебных областях Сибири, Украины или Кубани белых с Запада практически не снабжали, а от них требовали зерном бартера за поставленные орудия и танки, и о поставках больших партий «японского табака» Колчаку историкам ничего не известно.
Свое наступление на Москву летом 1919 года белые Деникина с юга России действительно начали успешно отчасти потому, что получили от союзников оружие и технику, а в 1918 году через донского атамана Краснова получили много и германского оружия. Тогда в 1919 году полученные английские новенькие танки «Виппет» помогли частям Врангеля прорвать укрепления «Красного Вердена» под Царицыном, и после долгих бесплодных попыток взять город тогда же белые аэропланы в сражении на реке Маныч расстреливали сверху красную конницу Буденного и Думенко, прежде чем белые казаки опрокинули ее своим ударом. Но и Советы в плане вооружений не были беспомощны, и они ведь кое-что покупали за рубежом за отобранные ЧК ценности и вынутый у крестьян продотрядами хлеб, к тому же на снабжение огромной Красной армии работала вся Советская Россия. И Колчаку на востоке досталось от Антанты кое-какое вооружение. В яростных боях на уральской реке Белой атаки белой авиации смогли приостановить натиск красного Восточного фронта в 1919 году, потрепав огнем с небес легендарную Чапаевскую дивизию. Сам ее комдив Чапаев был тогда легко ранен в шею пулей с аэроплана, в тот же день такое ранение получил и сам командовавший здесь красным фронтом Фрунзе, но ведь все это могло лишь затормозить ненадолго мощный каток многократно превосходящих колчаковцев числом армад Красной армии.
Перед началом последнего наступления Врангеля из Крыма весной 1920 года белые в последний раз получили от Англии и Франции крупную партию техники, орудий и самолетов, и они тоже не были в тех условиях лишними. В боях в Таврии врангелевские летчики на британских военных самолетах «Хэвиллендах» утюжили сверху красную конницу, рассеивая ее, пробивая дорогу своим казачьим лавам, так весной 1920 года был практически полностью уничтожен в РККА конный корпус расстрелянного своими комкора Думенко, которым тогда уже командовал Жлоба. Вот только даже поставленные десятки танков или аэропланов мало чем могли помочь брошенным без прямой военной помощи белым: им противостояли десятикратно превосходящие их численно силы Красной армии, и союзная техника вкупе с героизмом белых солдат только продлили еще на полгода агонию белого Крыма. Уперевшись в мощные укрепления у Каховки, врангелевцы остановились, и уже никакая союзническая техника не помогла, когда на них с трех сторон повалил каток десятикратно превосходящих их численно красных армий. Да и эти танки 1918–1920 годов, английские «Виппеты» или французские «Рено» – это еще не грозные колонны Второй мировой войны, это еще довольно примитивные и неповоротливые машины, которые могут успешно ползти только по ровному полю и используются в основном для прорыва проволочных заграждений.
В каких-то размерах эта помощь от Антанты белым оружием или обмундированием шла до самого окончания их борьбы в Гражданскую войну, даже когда она стала совсем символической и ничего уже не решала. Кульминацией такого абсурда стала посылка уже зимой 1922 года последней белой армии генерала Дитерихса большой партии американских резиновых галош. Галоши сами по себе – дело неплохое и на войне, да только последние белые солдаты Дитерихса и Молчанова истекали кровью в снегах под Хабаровском и Волочаевкой, исчерпав практически уже все свои резервы из Владивостока. А на них напирала многократно их «Земскую рать» превосходившая красная группировка Блюхера, в неограниченных масштабах все время пополняемая из огромной красной России людьми и оружием, и все уже практически было решено. Сильно ли помогли те галоши белым в этих приморских последних боях? Дареному коню в зубы не смотрят, но белоэмигранты из этой «Земской рати» затем рассказывали, что галоши были громоздки и мешали при ходьбе, уссурийские казаки взамен научили обматывать сапоги теплой мешковиной. Так что помочь в боях с Красной армией белым американскими галошами и японским табачком было нереально, это все понимали.
К тому же не забудем, что значительную часть вооружений своим армиям Колчак, Деникин, Юденич, Миллер не бесплатно получали у Антанты, а покупали, расплачиваясь золотым запасом России, хлебом и обещаниями отдать кредиты после победы над Лениным. Только за эти последние английские танки, броневики и самолеты Врангель отгрузил из Крыма западным союзникам многие тонны пшеницы, да еще переводил в западные банки остатки валютных запасов белых. В 1919 году перед походом Северо-Западной Добровольческой армии белых на красный Петроград ее командующий генерал Юденич тоже получил от Англии целых шесть танков, а также более полусотни артиллерийских орудий и больше ста пулеметов «Льюис». И все это не бесплатно, из переданных ему из Сибири от Колчака валютных запасов России Юденич до получения оружия оплатил за него крупную сумму на счета коммерческих банков в Швеции. Колчак же в 1919 году заплатил западным союзникам за новенькие пулеметы систем «Кольт» и «Льюис», а получил допотопные и неповоротливые французские «Сент-Этьены» на подставках-треногах, при начавшемся отступлении армии Колчака белые солдаты эту обузу побросали в снега на своем скорбном пути к Байкалу. В целом и эта помощь с вооружением белым армиям от ее заграничных союзников в Советском Союзе здорово преувеличена, как и масштаб операций интервентов на фронтах нашей Гражданской войны.
Фактически уже Парижская конференция стран Антанты 1919 года поставила крест на возможной интервенции и полноценной поддержке русских белых хотя бы оружием и техникой. В Париже руководители стран Антанты (Англия и Япония с оговорками в пользу белых, остальные решительно) примиряются с существованием в Москве режима большевиков Ленина, объявив о своем «невмешательстве» в российские дела. В Париже правительства стран Антанты предали оставшихся им верными в эти тяжелые годы русских белогвардейцев, отказавшись допустить на конференцию делегацию от омского правительства Колчака, и само колчаковское правительство они не признали. Зато затем они решили уравнять красных и белых из России, усадив их здесь под своим патронажем за стол переговоров. Главные ленинские дипломаты Чичерин и Литвинов даже торговались об этом, оговаривая свое участие в мирных переговорах в Париже различными уступками Запада и признанием ленинского Совнаркома как законного российского правительства. Узнав об этой идее, уже представители Колчака наотрез отказались садиться с красными за стол переговоров.