Вдоль по памяти. Бирюзовое небо детства

Отец c гордостью говорил, что в своей жизни он никогда не дрался. Но с молодости и до глубокой старости никто из самых задиристых сельчан не отваживался с ним конфликтовать.

До тридцать четвертого отец собственной обуви не имел . Донашивал чужое. Накопив триста румы нских леев , в возрасте шестнадцати лет в одно из воскресений отправился пешком на станцию, т.е. в Дондюшаны, на базар , за сапогами . Долг о ходил по рядам, где продавали коров, лошадей, телят, зерно. В самом углу базара под навесом скупали просоленные шк уры разной домашней живн ости. Рядом пожилой колченогий бричевский мясник Арон каждое воскресенье торгова л мясом.

Наконец , в самом конце ряда отец увидел новые яловые сапоги. Остановившись, о н не мог отвести глаз. Продав ец разре шил примерить. Сапоги были точь в точь, может быть чуть больше, чтобы уместились портянки. Отец н ащупал в кармане свои триста леев .

– Почем сапоги?

– Четыреста пятьдесят. Если берешь, уступлю за четыреста.

В мозгу моего шестнадцатилетнего отца защелкали счеты. Вспомнив, почем продавали бычка, барана, сколько стоил фунт мяса у Арона , по какой цене принимали просоленные шкуры, он почти бег ом вернулся в скотный ряд. Крупного барана- двухлетка сторговал за трис та леев . Освободив карман от накопленных более чем за год денег, пешком повел барана в село.

На рассвете следующего дня с помощью соседа забил барана. Шкуру засолили сразу . До обеда распродал мясо. Ту т же подсчитал выручку. В холщевой торбочке оказались четыреста десять леев. Плюс оставшаяся требуха – залог сытого желудка до следующего воскресенья. В ближайш ее воскресенье рассвет встретил на базаре. Просоленн ую баранью шкуру сдал за сто леев . За пятьсот леев вы торговал молодого бугая. И так по круг у. С четвертого по счету базара вел огромного вола . Через плечо были перекинуты , связанные за ушки , заветные яловые сапоги.

У колодца за лесом остановился. Напоил вола, потом долго мыл ноги , оттирая ракушечником , ог рубевшие от ходьбы босиком, подошвы . Когда ступни высохли, обул на босу ногу сапоги. Немного по ходил, притопывая. Потом снова разулся. Долго смотрел на , недавно сбитый об острый камень , почерневший ноготь большого пальца. Связав снова, сапоги перекинул через плечо. Так и привел вола босиком. Чтобы, не дай бог, не сбить блестящую черноту носков совершенно новых сапог.

И зредка ездил в гости к старшему бр ату, дяде Симону, жившему в Дими трештах. В Бельцах, где дядя Симон работал стрелочником, отец ны не пропускал ни одного базара. Увидев, что почем, мгновенно ориентировался, сравнив с ценой в Дондюшанах. Закупал оптом, за что полагалась скидка. Приехав в Дондюшаны, на базаре никогда не стоял, отдавая все оптом "сидюхам" с той же скидкой. А разница ложилась в карман чистоганом.

С отрочества в селе за отцом прочно и надолго закрепилась кличка "Никола-ж ид". В тридцать седьмом женился, через год родился Алеша. В сорок шестом, уже после войны, появился на свет Ваш покорный слуга. В детстве я не раз слышал, как тетка Мария, старшая сестра отца, восторгаясь его предприимчивостью, восклицала :

– Вот жид!

В отличие от меня, часто думающего задним числом, о тца всегда отличали предприимчивость, оборотистость, умение просчитать ситуацию на несколько ходов вперед. В принятии решений всегда был независим. П омнил расписание движения поездов и автобусов по Дондюшанам, Могиле в-Подольску , Бельцам и Сорокам. Зная расстояние, он мог с достаточной долей достоверности быстро вычислить в уме время прохождения автобуса через каждый населенный пункт по всему пути следования..

Уже работая, я часто навещал родителей . Горделиво показывал новые почетные знаки и другие символы трудового отличия. От заслуженного и почетного до отличника... Отец, чтобы не обидеть меня, бросал взгляд на украшения моей груди и, помолчав, подводил итог:

– Добре... Оно то добре. Красивые бляшки. А деньги где ?

Делать деньги в своей жизни я , к сожалению, так и не научился .. .

А в целом, если вернуться к кличкам в совсем небольшом, исторически молодом моём селе всегда имели хождение прозвища . Они были привезенны предками еще с Подолья и присвоенные уже на новом месте. Меткие, з вучные, сочные , образные! Чего стоя т только (в алфавитном порядке , чтобы никто не об иде л с я ) Бабай, он же Пацюк, Бабур, Балая , Балу, Баро , Бездюх, Билый , Б о д н ар , Бондач, Бульбак , Бурачок, Буржук , Бэня, Ватля, Военный, Воренчеха, Галан, Гаргусь, Гарига, Гельчеха, Гергачка, Гия , Глухой, Глэй, Гойдамаха, Головатый, Гонза , Горобчик, Грубый, Групан , Гуз , Гукивский, Гуньгало , Гуня, Гунячин, Двадцать девятый , он же Рэмбо , Дидько , Директор, он же Блюндер, Дюсек , Жид, Жук , Зага, Зайчик , Зёнзя, Змэрзлый, Лисик, Кабрекало, Каролячка, Кацо, Кварта, Кекс, Козеня, Комиссар, Кривой, Крым, Крыс, Куза, он же Кула, Кручек, Лей, Лабатый, Лузик, Лэйба , Мальчик , Матрос, Маринеску, Мекэтэиха, Микидуца, Милиониха, Милиционер, он же Червоный, Мися, Морак, он же Сешка, Морда, Мурло, Мэтё, Мэшка, Мэщеха, Небо, Нуч, Нюнек , Нюня , Нянэк, Облэсный, Павук, Палута, Пендек, Пердун, Петляк, Пи п , Пе с ь ка, Поляк , Пэс, Рак, Робинзон, Русский , Руска, Рябой , Сесек, Сивониха, Сянто, Суслик, Трало, он же Мита, Точила, Тошка, Туля, Тэрэфэра, Улёта, Фикус, Фритка, Халат, Цойла, он же Молдован , Цыган, Чёрт, Чолата , Шанек, Штепунька, Штефанина, Штица, Шурга, Яскоруньский, Ястропурец . Собрать воедино прозвища жит елей моего села весело и с энтузиазмом помогали все без исключения добровольцы - односельчане. Только о кличках , их происхождениях и обладателях – моих земляках мож но писать отдельную книг у, а то и докторскую диссертацию по актуальным аспект ам этнографии отдельно взятого села .

– Убьём. И утопим тут же, в Куболте!

У меня заныло под ложечкой. Я засомневался, но подготовку начали дружно. На самый низ уложили смятую бумагу, потом тонкие сухие веточки, затем потолще. Коровьи лепешки с углями вперемежку обильно пересыпали селитрой. На самом верху расщелины высыпали остатки селитры и в оставшуюся щель затолкнули смятый бумажный мешок.

Поджечь мне не доверили. Подожгли старшие сразу с двух сторон. Разгоралось вяло. Угроза в мой адрес повторилась. Вдруг огонь усилился, цвет пламени стал светло фиолетовым. Зашипел выделяемый сок ивы. Сердце мое сжалось. Но от сока в этот раз, казалось, стало гореть еще сильнее. Я с облегчением перевел дух.