Вдоль по памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства. Шрамы на памяти

– Манька! Манька! Ко мне!

Снова хохот. Манька очумело крутил головой. Он еще плохо ориентировался, не понимал, откуда звуки.

– Это ваша собака, Евгений Николаевич?

– Нет. Просто мы живем в одном дворе.

Снова взрыв хохота. Наконец Манька увидел меня. Я позвал его снова. Он, опасливо посмотрев по сторонам, приблизился ко мне. Голову он держал набок. На кончике носа уже свернулась кровь.

В цехе нас встретили как именинников. Оказывается, один из рабочих, возвращаясь из булочной с хлебом, все видел. Маньку он знал по нашим прошлым визитам.

– Жаль, что пес пострадал. А Жора на решетку найдет. Он десятки тонн ворованных яблок продал.
– сказал другой рабочий.

– А мне уже два года не отдает долг. - вставил завцехом.

У меня отлегло от сердца. Чувство собственной вины куда-то улетучилось. Рабочие щедро накормили Маньку до отвала лопнувшим в коптильне батоном докторской колбасы.

Возвращались домой медленно. По улице проезжали редкие автомобили. Услышав гул мотора, Манька бороздил снег и прижимался к забору. И лишь когда машина отъезжала, по его разумению, на безопасное расстояние, он снова трусил за мной. Восстановился Манюня довольно быстро.

Весной Манька каждую ночь перепрыгивал через ворота и отлучался по своим собачьим делам. Зная его незлобивый характер, я не опасался, что он может на кого-либо напасть. Я опасался его излишней доверчивости и любви кататься в легковых автомобилях.

Так оно, скорее всего, и случилось. В одно утро Манька не вернулся. Недели две спустя один мой приятель сказал, что видел Маньку на цепи в селе Дондюшанах. Расспросив, как найти тот двор, я поехал. Но это был не Манька.

Утешало то, что у меня оставалась Люта, Баська и молодой ротвейлер Малыш. Заметив признаки очередной охоты у Люты, я изолировал ее от псов. Договорившись с одним владельцем спаниеля, вечером я отвез Люту к нему. Запустили в вольеру к кавалеру. Я уехал домой. Забрав Люту через два дня, я узнал, что, то ли по роковой случайности, то ли по недоброму умыслу, ее покрыл рослый самец породы немецкой овчарки. Через три дня Люта умерла от внутреннего кровотечения.

Примерно через месяц, ужиная, я услышал непродолжительный необычный рев Баски, доносившийся из беседки. Выбежав, я обнаружил Баську мертвым. Инфаркт. Крупные упитанные собаки иногда погибают от инфаркта сердечной мышцы.

Ротвейлер Малыш жил у меня более шести лет. Взматерев, Малыш превратился в крупного, отлично сложенного пса. Один его вид был достоин всяческого уважения.

В отличие от расхожего мнения о необыкновенной агрессивности ротвейлеров, Малыш обладал исключительно миролюбивым характером. Общительность его была необычной для собак его породы. Он был необычайно гостеприимным. Радовался исключительно всем гостям, как людям, так и собакам. Когда по воскресеньям приезжала в гости пятилетняя внучка Оксана, Малыш преданно прижимался боком к ней, закрыв глаза.

Когда Малышу было уже около семи лет, произошла драматическая развязка его истории. Всю зиму Малыш спал в просторной будке. На нем, а чаще, уткнувшись ему в живот, зимовала, родившаяся осенью, маленькая кошечка. Ели они из одной миски. Бывало, кошечка крошечной лапкой отводила Малышову морду от лакомых, на ее взгляд, кусков. Он ей во всем уступал.

Весной я возился с машиной, готовя ее к летнему сезону. Малыш все время крутился рядом. Все было как обычно. Кошечка, потершись об передние лапы Малыша, стала тереться об опущенную собачью голову. Малыш флегматично открыл рот, и голова кошечки захрустела. Во мне все оцепенело. Описывать дальнейшее не могу и не хочу. Я сопротивлялся собственному представлению о том, что в тот момент рядом могла оказаться внучка Оксана. В тот же день Малыша усыпили.

Сейчас у меня русские охотничьи спаниели Зося и Жорик. И еще тибетские карликовые спаниели Муха, Люта, Кроха и Пират. Даю себе отчет в том, что их количество в одном дворе с точки зрения так называемых нормальных людей выходит за рамки здравого смысла. Но я их всех очень люблю. Добрые люди уже много лет помогают мне их полноценно кормить. О каждом моем питомце можно писать отдельную главу. У каждой собаки свое лицо, свои привычки, свой характер. Объединяет их единственное качество: все они никудышные сторожа. Они всегда рады видеть гостей. Знакомых и незнакомых.

Перефразируя известное выражение Сократа, имею право сказать: чем больше я живу, тем больше я люблю собак.

Зачем я пишу о моих сегодняшних собаках? Ведь книга о моем детстве и обо всем, что с ним связано и что мне дорого. Затем, что все мы выросли из детства. Уверен, что все увлечения и хобби взрослых оттуда же.

"Голубеводство -

искусство высокое,

тайна великая, дело,

о котором человек

не должен говорить

легкомысленно".

Томас Гексли

Люди и голуби

Сердце мое на мгновение замирало, потом начинало стучать часто-часто, где-то под горлом. Казалось, сердце трепыхалось в такт беспорядочному хлопанью крыльев голубей, сорвавшихся разномастной стаей с крыши соседнего сарая. Поднявшись, стая чаще всего стремительно брала курс туда, где должно висеть полуденное солнце. Но это длилось недолго. Долетев до верхушек высоких акаций, разделяющих подворья Гусаковых и Кордибановских, крутым виражом стая разворачивалась в сторону огородов.

Набрав высоту, стая рассыпалась. Часть голубей, в основном это были сизые, летали по большому кругу, часто скрываясь из глаз за высокими ореховыми деревьями во дворе Гусаковых. Их полет был стремительным, часто переходившим в пикирование с последующим резким разворотом. Это были поясые сизари, или, как мы их называли - простяки.

Часть голубей летала вразброд. Высота их полета была относительно небольшой, чуть выше старых акаций. Набрав высоту, они тут же теряли ее, пытаясь кувыркаться. Кувырок, как правило, оканчивался неудачей. Голуби чаще всего садились на хвост, теряя несколько метров высоты.

Боря Гусаков, гораздо старше меня, называл их вертунами. Чубатых и бесчубых вертунов привозил после каникул учитель Петр Исаакович, живший у Гусаковых на квартире. Привезенные голуби часто паровались самостоятельно, как говорят, по любви, с простяками, с каждым поколением теряя характерные летные качества.

Третья группа голубей отличалась от стаи черным цветом и длинными хвостами. Эти голуби поднимались ввысь небольшими кругами, часто скрываясь из глаз. Мы до рези в глазах всматривались в высокое небо, пытаясь отыскать поднимающихся голубей. Внезапно они проявлялись мелкими точками совсем не там, где мы их рассчитывали увидеть.

Так же неожиданно они снова терялись из вида, спускаясь на крышу сарая через два - три часа. С высоты моего возраста и опыта, можно предположить, что это, возможно, была какая-то разновидность одесских. Не исключено, что это были конусные, так как длинные клювы у них были совершенно прямыми.

У Гусаковых голуби занимали часть чердака старого длинного сарая и помещения для коровы. После окончания семилетки Боря поступил на обучение к портному, затем работал в швейной мастерской, откуда ушел в армию. Голуби паровались по собственному влечению, птенцы все чаще были сизой окраски, а полет их становился все больше похожим на виражи и пикирование простяков. Лишь изредка, какой-либо голубь в полете притормозит, как бы вспоминая что-то, чуть качнет и тут же устремляется вслед стае.