ВДВ. С неба — в бой

Есть у нас в офисе и еще один генеральный директор — Кудров, выходец из полка Захарова, а точнее, его начальник штаба. После увольнения куда пойдешь в поисках работы, конечно же, в первую очередь к своему бывшему командиру. Получил Кудров под свое начало центральный офис газораспределительных станций в Москве и несколько станций в области. Наиболее уязвимым и капризным объектом был центральный офис в Немчиновке, хотя по комфортности для охранников был одним из лучших. Хозяином на объекте были созданы, прямо скажем, хорошие условия для несения службы, охранников кормили обедом, это многое значит, особенно для приезжих и холостяков. Но все равно порой поступали жалобы от службы безопасности к Захарову, тот, в свою очередь, делил этот пряник со своим бывшим начальником штаба полка поровну. Правда, надо отдать должное Кудрову, он критику в свой адрес воспринимал правильно и болезненно не реагировал. Собирался и отправлялся на объект и наводил порядок. Объекты были разбросаны на большом удалении друг от друга, и он не гнушался охранникам в зимнее время взять и отвезти валенки или в дождливую погоду плащ-накидки. И когда необходимо было усиление какого-то объекта, у него со своими подчиненными проблем практически никогда не возникало, они выполняли все его просьбы.

Не хотелось бы делать рекламу одному человеку, но среди коллектива генеральных директоров в нашем офисе все же осталась еще одна инспекторская должность. Надолго ли? На сегодняшний день все инспекторы плавно переходят в категорию генеральных директоров. Единственный инспектор в офисе пока тоже представитель внутренних войск. Сироткин окончил Харьковское училище внутренних войск. За военную службу прошел многие командные должности. Уволился из армии в должности заместителя командира полка по технической части. Мизерная пенсия вынудила выйти на работу. А что умеет делать более или менее хорошо на гражданке военный человек? Ровным счетом ничего, кроме как защищать Родину. А поскольку сегодня Родина от военных отказалась, то они и потянулись в охрану, это все же чем-то напоминает недавнюю службу. Наделили и его объектами, правда, разными кафе, ресторанами и даже китайским объектом в аэропорту Шереметьево и Домом немецкой экономики около проспекта Вернадского, но был и суперобъект на Воздвиженке. К нему, конечно, повышенное внимание со стороны наших руководителей. Это было обычное офисное здание, которое сдавалось разным фирмам в аренду. На одном из этажей располагался ресторан. Но значимость этого объекта была в другом — на каком-то из этажей предположительно находится рабочий офис супруги нашего президента. Каждый день ближе к обеду она появляется в сопровождении службы охраны. Наши охранники этим гордятся и стараются выглядеть подобающим образом.

Все объекты Сергея курировал новый хозяин нашего офиса Радзивидло. Он в свое время тоже работал начальником штаба у Захарова, позднее командовал этим же полком. Когда уволился, пришел к Захарову, так, мол, и так, на пенсию жить тяжело, давай выручай, командир. Его сразу определили на должность заместителя охранного предприятия. А вот когда фирма переехала в новый офис, он стал генеральным директором и хозяином офиса, но Захаров был хозяином главной фирмы и как бы продолжал находиться на вершине нашего Олимпа. В офисе, кроме генеральных директоров, инспектора, были и другие не менее важные люди, от которых в какой-то степени тоже зависела жизнедеятельность нашего предприятия. Человеку свойственно к хорошему привыкать быстро. Вот и нас наш кашевар Паламар здорово разбаловала. Как только утром слышали ее голос: «Доброе утро, россияне», сразу хорошее настроение от того, что сейчас будем пить чай. За столом обсуждали и утренние свежие новости. Ближе к полудню по офису плывет аромат вкусного обеда. Надежда приглашает к столу. Обедаем в две смены, сначала женщины, а потом мужчины, но если в офисе к обеду появится Захаров, обед может на некоторое время и задержаться.

Или вот еще вспоминаю, в один из летних дней, выполнив в городе какое-то поручение генерального, возвращаюсь в офис, меня встречает оперативный дежурный Обручников и тихим голосом говорит: «У вас в кабинете прибавление». Зашел в кабинет, за столом увидел интересную женщину. «Здравствуйте, как ваше имя и отчество». — «Светлана Викторовна, но можно просто Светлана». На первых порах наши взаимоотношения были несколько настороженными. У меня, как у военного человека, об армии одно мнение, у неё, как у матери, у которой подрастает сын, совсем другое. «Ни за что не отдам сына в армию», — твердила она. Но скоро ее сын стал курсантом одного из институтов МВД в Воронеже, и наши отношения потеплели. Она нам с Сергеем рассказывала, как проходит учеба сына.

Однажды после обеда мне по просьбе бухгалтерии необходимо было проехать в МОСЭНЕРГО и провести сверку наших и их энергопоказателей. Народу было мало, и я быстро решил все вопросы. До конца рабочего дня времени оставалось совсем мало и, не заезжая на фирму, поехал домой. Около подъезда встретился с сыном, обычно он раньше меня приходил с работы, а вот сегодня встретились. Вместе заходим в подъезд, а там еще одна дверь с домофоном, которую пытается открыть подвыпивший сын соседа этажом ниже нашего. «Николай, ты что, с бодуна, забыл позвонить матери?» Он мне в ответ, мол, сам ты пьянь. Сын подошел к соседу вплотную и говорит: «Слушай, не знаю, как твой отец, а мой не пьет, понял», — и оттолкнул его от двери. И у меня вдруг появилась такая гордость за сына, что чуть слезы радости не навернулись на глазах. Наш парень рослый и крепкий, но чувствую, надо вмешаться, иначе добрососедские отношения могут испортиться. Сына успокоил, а сосед молча в углу стоит и в пол смотрит. Открыли дверь, зашли в лифт. Сосед не заходит. Громко зову: «Николай, ты едешь?» — «Спасибо, нет». Поднимаясь в лифте, говорю сыну: «Твои слова, Гена, словно бальзам на душу», а он мне в ответ: «Надо было его проучить». На следующее утро поехал на работу, в метро, как всегда, полно народа. Молодой мужчина, который стоял рядом со мной в вагоне, читал книгу. Вагон то и дело раскачивало, он задевал меня книгой. Пришлось сделать замечание, он отвернулся, и я увидел у него в руках мою книгу. Разговорились, оказывается, ему книгу вчера вечером подарил сослуживец по Афганистану. Вот было здорово, когда он мне рассказал, что служил в разведроте Литоша и был активным участником боевых действий. А было еще интереснее, когда попросил его открыть страницу с моей фотографией. На станции «Чеховская» вышли и долго еще в разговоре вспоминали службу. На клочке бумаги записал его фамилию и телефон, но, к сожалению, потерял. Придя в офис, поспешил с сотрудниками поделиться этой новостью.

Службу в охранном предприятии легкой признавать ни в коей мере нельзя, это похоже на длинную цепь. Если на каком-то объекте рвется, аукается в офисе. Стало аксиомой: те объекты, строительство которых начинается в самом конце лета или начале осени, а сдача и открытие планируются глубокой осенью, становятся для предприятия проблемными. Не потому что они лучше или хуже других объектов, просто начинает вмешиваться фактор погоды и бытовые условия. Строительная грязь, дождь и холод — вот главные виновники оттока людей с объектов, а если сюда добавить неумение начальников работать с людьми плюс не очень высокая заработная плата, тогда вообще труба.

Я умалчиваю в такой ситуации о роли наших учредителей. Нервозная обстановка на объекте постепенно перемещается в офис. Такими объектами у нас были магазины «Реал» и «Метро-19», а последний каждый день нам преподносил какой-нибудь сюрприз. Все генеральные директора, инспекторы каждое утро находились на этом объекте и все хватались за голову, где взять охранников и закрыть бреши этого проблемного монстра. Охранники из этого объекта с утра выстраивались в очередь, чтобы написать заявление на уход с работы. Тогда у Сокуры, начальника кадровой службы, начинала болеть голова, а где взять охранников вместо уволенных? Захаров свой рабочий день начинал с посещения объектов, затем перемещался в рабочий кабинет кадровой службы с одним вопросом: «Как у нас с людьми?» Иногда Сокура вместо ответа разводил руками, а в другой раз включался в разговор и докладывал, сколько человек убыли на объекты. В целом все же кадрам удавалось, хоть и с большим трудом, укомплектовывать охранниками объекты нашего предприятия. Беда была и в самих охранниках, уж очень разношерстная публика подбиралась. В свое время, когда я возглавлял кадровую службу, мне пришлось более пристально присматриваться к людям, которые изъявили желание работать, и разделить их на три группы. Первая — это люди, которые приезжают в Москву в поисках работы из Подмосковья и других регионов России. Они соглашаются практически на любые условия, но будут мечтать о более денежной работе и, если им таковая подвернется, сразу же увольняются. Есть группа людей, живущих для себя, они отработали положенное время и бегом домой, на подработку эти не задержатся, им лишний раз напрягаться не хочется. Хотя, прямо скажем, живут небогато, им просто нужен трудовой стаж. На уговоры остаться, чтобы подработать, соглашаются с трудом, и то не все. У них нет желания принести в дом лишнюю копейку.

Следующую категорию людей можно отнести к группе риска. Рисковать им есть чем — денежным штрафом или увольнением. Однако, по их понятиям, риск для них благородное дело. Воровали в одиночку, вступали в сговор с другими охранниками, а еще хуже — с сотрудниками магазина, чтобы воровать по-крупному.

Был случай, когда охранник в ночное время впустил в магазин ранее уволенного сотрудника, вместе инсценировали нападение и ограбление магазина. Есть казусы смешные. Охранник взял с полки лакомство, как малое дитя, а в это время за ним наблюдают камеры слежения. Однако он все равно никогда не признается, хоть кол на голове теши.

Все это мои личные наблюдения, возможно, кто-то более глубоко изучал и анализировал рынок охранников. У меня самого не лучшая доля, чем у охранников, единственная разница, что я пенсионер и живу в Москве. Конечно, пенсионеры находятся в ужасном состоянии, вот и приходится подрабатывать, в том числе и мне, на старости лет, полковнику, десантнику, участнику боевых действий в Афганистане и других горячих точках. Как говорил спикер верхней палаты Сергей Миронов: «Когда пенсионер заплатил квартплату, он автоматически переходит в разряд нищего». И далее: «Поэтому пенсионеры работают практически до конца своих дней». Работаю и я. Стараюсь работать хорошо и, самое главное, не ныть. В офисе я самый старый по возрасту. Коллектив ко мне относится с уважением, и я плачу взаимностью. Как-то Светлана Викторовна мне сказала: «Когда вы надумаете без нашего разрешения уволиться, я вам обходной лист не подпишу». Ну что же, буду работать до тех пор, пока мой добрый командир не скажет: «Михаил Федорович, бери шинель, иди домой». Поблагодарю Захарова, сотрудников и молча пойду домой. Конечно, я буду долго вспоминать коллектив, с которым столько лет бок о бок трудился.

Увольнение из армии не сказал бы, что было болезненным для меня. Столько лет отдать служению ВДВ и в одночасье все забыть — это не в моих правилах. Продолжал интересоваться службой моих более молодых товарищей, поддерживал связь с теми, кто раньше ушел в запас. Встречались мы все вместе один раз в году, кто служил и кто уволился, на Тушинском аэродроме в день рождения наших славных Воздушно-десантных войск, в августе.

Иногда встречались по печальным поводам. В одну из таких горестных встреч предложил своим уволенным товарищам встречаться не только по черным дням, а по праздникам, где мы сможем разговаривать, пошутить, посмеяться.

Согласны были все, и на День Советской армии и Военно-Морского флота у нас состоялся первый сбор в штабе ВДВ. Кто-то из ветеранов боевой подготовки предложил избрать председателя Совета ветеранов для координации наших планов с руководством ВДВ. Единогласно выбрали меня, а я, в свою очередь, пригласил Шпака, командующего ВДВ, Стаськова, начальника штаба войск. Генералы нам рассказали, как живут войска, какие выполняют задачи. То время для десантников было очень трудное, они не выходили из боевых действий в Чечне. Обеспечение войск было слабое, но выстояли наши парни.