Вечер медведя

— Райдер. — Бонни подошла сбоку. — Брэди и Ван держат наших детенышей на кухне. Калум попросил моих самцов охранять твоего детеныша вместе с нашими.

Отпустить своего котенка куда — нибудь еще? Он заметил приближающуюся Женевьеву, несомненно, планирующую душераздирающую конфронтацию. Минетте не нужно слышать крики матери. Кухня была бы более безопасным местом; никто не прошел бы мимо больших самцов Бонни.

— Спасибо, Бонни. — Он поцеловал Минетту в щеку. — Я приду и заберу тебя, когда закончится взрослый разговор. Если ты будешь хорошо себя вести, мы выпьем фруктового пива.

Детеныш поколебался, но кивнул. Снова молча.

— Пойдем, маленькая кошечка. — Осторожно забрав ее у Райдера, Бонни унесла ее прочь. — Тайлер захотел попкорна. Не хочешь помочь нам его приготовить?

— Я ненавижу выпускать ее из виду, но так лучше, — сказал Бен, озвучивая мысли Райдера, когда Женевьева подошла с мужчиной.

— Минетта — мой ребенок, ты, жестокий вор, — закричала она. — Козантир и оборотни на этой территории не позволят тебе оставить моего детеныша. Ни один самец не должен красть ребенка — особенно тот, который любит бить самок и детенышей.

— Ни разу в жизни я не ударил ни самку, ни детеныша. — Его голос прозвучал твердо, но он уже знал, что ему никто не поверит.

— Конечно, конечно. — Женщина по имени Кэндис поднялась из — за столов волков. — Я видела синяки Женевьевы. По всему телу.

Другая женщина вмешалась:

— Клянусь Матерью, посмотрите на ее лицо и руки.

Женевьева любезно наклонила лицо, чтобы лампы высветили фиолетовые кровоподтеки на ее челюсти и скуле. Чтобы продемонстрировать остальные повреждения, она надела рубашку без рукавов с глубоким вырезом.

Даже зная, какой сукой она была, отметины на ее теле вызывали у него тошноту. Это было… просто неправильно.

— Я не знаю, кто причинил тебе боль, Женевьева, но ты знаешь, что это был не я.

— Никто другой не хотел бы причинить ей боль, — крикнула Кэндис. — Ты ударил ее.

Да, все шло так же, как и раньше.

— Он бы не стал. — Туллия, волчица, чей дом они переделали, поднялась из — за столов волчьей стаи. Он не мог поверить, что пожилая затворница покинула свой дом. — Я видела Райдера с детенышем. Он превосходный отец.

— Да, детеныш обожает своего папочку. — К удивлению Райдера, выкрик был от строительной бригады. Последовали новые выкрики от них…

— Он замечательный отец. Он, черт возьми, никогда бы не причинил вреда детенышу.

— Клянусь Богом, он чуть не запаниковал в тот день, когда она упала и заплакала.

— Помог убить адского пса, чтобы спасти своего детеныша, черт возьми.

С пылающим от возражений лицом Кэндис уперла руки в бока и повернулась лицом к столу стаи.

— Райдер хуже любой адской гончей.

— Как будто ты его знаешь? Ты когда — нибудь вообще разговаривала с ним? — Кеннер, отделочник по гипсокартону, скрестил руки на своей мускулистой груди и поднял подбородок, глядя на Шея. — Контролируй свою болтливую волчицу, альфа. Это наш кот.

Наш кот. Строительная бригада приняла его. Ощущение, наполнившее Райдера, было… неописуемым.

Вместо того, чтобы обидеться, Шей взглянул на свою пару.

— Извини, линнан. Я думаю, что это по твоей части.

Бри сердито посмотрела на него. Затем она встала, оперлась руками о стол и уставилась на Кэндис. Угрожающее рычание прокатилось по комнате.

Кэндис побледнела и резко села. Когда Бри продолжила рычать, та опустилась на колени. Удовлетворенно кивнув, Бри вернулась на свое место.

— Это неправильно. — Молодой мужчина, стоящий рядом с Женевьевой, расставил ноги. — Детеныши не живут с отцом, если рядом есть мать. Никогда.

Когда остальные в комнате кивнули, Райдер напрягся. Он не мог позволить Женевьеве победить. Минетта не пережила бы пренебрежения, не говоря уже о жестоком обращении.

Словно почувствовав отчаяние Райдера, Бен сжал его плечо. Его голос прогремел по комнате, как это часто бывало на строительной площадке.

— Большинство самок заботятся о своих детенышах, но Женевьева этого не делает. Она испорченная женщина, которая предпочтет трахаться, нежели заботиться о своем ребенке. — Он поднял подбородок, глядя на Женевьеву. — Ты чертовски хороша в манипулировании мужчинами, но Козантир и оборотни на этой территории умнее, чем ты думаешь.

Райдер сделал глубокий вдох. Не сдавайся, пока бой не закончится, кот. Его вдыхание принесло ему сердитый запах Эммы. Она стояла так близко, что ее рука коснулась его руки.

— Как ты мог сказать мне такое? — Женевьева разрыдалась и указала на Райдера. — Он… он такой ужасный человек, что его выгнали из Фарвея. Все там знают, какой он злобный, какой неуправляемый. Он не может быть…

— На самом деле, самка, город был рад, что он спас своего детеныша, — глубокий голос Оуэна заполнил комнату, когда он вошел в таверну.

— Что? — нахохлилась Женевьева.

Громким голосом Оуэн обратился к Райдеру.

— Все в Фарвее знают, что ты бросил эту самку перед отъездом. После тебя она связалась с парой волков, но они выгнали ее из своего дома за то, что она перетрахалась со всеми хвостатыми в городе.

Грубость вызвала вздохи у пожилых женщин в комнате. Райдер почти присоединился к ним.

Уголок рта Оуэна приподнялся.

— Волки хотели оставить Минетту, но землеройка им не позволила, поскольку волчья стая предоставляет деньги незамужним самкам с детенышами. Да, так что, когда Райдер забрал Минетту, альфа Фарвея прекратил ее финансирование.

Райдер обменялся взглядом с Беном. Неудивительно, что она боролась за то, чтобы вернуть детеныша, которого не любила.

— Ты лжец, — закричала Женевьева.

Когда у нее начался очередной приступ крика, Райдер повернулся к Оуэну.

— Ты ездил в Фарвей?

Оуэн толкнул его плечом — кошачий эквивалент похлопывания по плечу.

— Решил, что смогу получить ответы, которые ты не сможешь.

Райдер почувствовал странное стеснение в груди и выдавил из себя тихое:

— Спасибо.

Оуэн пожал плечами.

— Я задолжал Бену — и, эй, даже у кошек могут быть друзья.

— Не слушайте этого самца. Райдер жесток. Посмотрите, что он сделал со мной вчера. — Женевьева стянула рубашку, чтобы показать уродливый красный рубец вдоль лопатки.