Вечер в Париже

— Абсолютно никакого, — подтвердила Кристина, подавляя горькое чувство, возникшее при мысли, что вскоре им предстоит расстаться навсегда. За последние несколько дней видеть Эжена стало для нее просто необходимо. Даже непонятно, как это произошло, но это так. Кристина привязалась и к Диане, Трудно теперь поверить, что еще пять дней назад она ее почти боялась.

Правда, у нее всегда есть повод посетить замок де Фурнье или пригласить его хозяйку в Лондон. С Эженом сложнее — нет ни малейшего предлога продолжать их отношения. Он — чужой, несмотря на все, что час назад происходило между ними. Месяц пройдет, и она не увидится с ним никогда, а если и захочет, то это выдаст ее с головой. Но такого Кристина допустить не могла.

Туман висел по-прежнему низко, когда они возвращались назад. Вновь Кристина спокойно дожидалась, пока он вызовет лифт. Снова появился Жорж, с еще большим интересом смотревший на Кристину. Было уже довольно поздно, и никто не усомнился бы, что она проведет здесь ночь.

— Похоже, туман сгущается, месье де Фурнье? Не так ли?

— В городе еще так-сяк, — холодно ответил Эжен. — Но для поездки на север он слишком густ.

— Да, месье. Лучше всего спокойно переночевать дома.

Швейцар все еще не сводил глаз с Кристины. Она знала, что краснеет, и с каждой минутой все сильнее. Ей очень хотелось сказать ему, чтобы он шел заниматься своим делом. Эжен заметил, как напряжено ее лицо, как она смущена и недовольна. Поняв, что во всем виной любопытство служителя, он поспешил принять меры.

— Я вас не представил, — заявил он с деланным удивлением. — Жорж, это моя кузина. Она из Англии, дочь моей тетки.

Сказать, что у швейцара отвалилась челюсть, не было бы преувеличением. Почти то же самое произошло с Кристиной. Едва дверь кабины лифта закрылась за ними, Кристина повернулась к Эжену совершенно ошеломленная. Она забыла, что только что решила считать его посторонним, чужаком.

— Зачем ты это сказал?

Кристина смотрела на Эжена, как на помешанного. Он ответил иронической улыбкой.

— Жорж очень уж любопытствовал. Ясно, что было у него на уме. Теперь ему будет над чем поразмыслить. Он часа два будет ломать голову, и к утру так и не решит ничего определенного. — Эжен продолжил уже более мирным тоном: — В конце концов, если бы моя мать развелась с моим отцом и вышла бы замуж за твоего, моя жизнь сложилась бы совсем не так, как сейчас. Я вполне мог бы иметь родственников в Англии… впрочем, они у меня наверняка там есть. А ты — ты могла бы быть моей сестрой, по матери.

— Ты бы хотел этого?

Он пожал плечами.

— Не думаю. — Он посмотрел долгим оценивающим взглядом. — Хотя все равно это было бы невозможно. Ты уже существовала, когда они познакомились.

— Слава богу, — пробормотала Кристина.

А Эжен вновь весело усмехнулся:

— Согласен.

Отпирая дверь квартиры, он еще улыбался. Однако вскоре его шутливое настроение пропало, он заговорил деловым тоном.

— Сомневаюсь, что к рассвету туман рассеется. Вероятно, нам придется ждать до полудня. Хотя, если повезет, встанем пораньше и поедем.

Эжен ушел в свою спальню и через минуту вынес купальный халат и пижаму.

— Вот все, что я могу предложить, но, по крайней мере, тебе будет удобно спать. Если еще что-нибудь нужно, скажи.

— Все в порядке, не беспокойся обо мне, — заверила Кристина.

Она взяла вещи и стала внимательно разглядывать пижаму. Неужели это — одежда Милены? Но шелковая пижама принадлежала, несомненно, мужчине. По коже у нее пробежали мурашки, когда она подумала, что наденет на себя вещь, которую носит Эжен.

Он смотрел на нее, явно слегка забавляясь.

— Пижама немного велика, но брюки всегда можно подвернуть, или спать только в куртке, как в ночной рубашке.

Кристина смущенно поблагодарила и поспешила скрыться в свою спальню. Оглянувшись в дверях, она увидела, что он смотрит ей вслед и улыбается.

— Спокойной ночи, Кристина. Желаю хорошо выспаться.

— Спокойной ночи.

Услышав эту фразу, сказанную по-английски ледяным тоном, Эжен только насмешливо поднял густые брови.

— Неужели я только один-единственный раз за время нашего знакомства заслужил честь быть названным по имени? Я-то вообразил, что мы теперь хотя бы в обращении между собой можем быть ближе друг к другу.

Вздрогнув от неожиданности, Кристина взглянула на него. Она вовсе не хотела быть с ним ближе — это опасно и бесперспективно. Кристина ушла в спальню, тщательно закрыв за собой дверь, не заметив, что он продолжает смотреть ей вслед и в глазах его стоит прежнее теплое выражение.

К их удивлению, утром ярко светило солнце, и после завтрака они сразу же двинулись в путь. Вести машину в такую погоду — одно удовольствие. Эжен был добродушен и весел. Перед выездом они перекусили в кафе, примыкавшем с тыльной стороны к дому Эжена. Наблюдая за ним в этой обстановке, прислушиваясь к его словам, обращенным к хозяину кафе, она с восхищением признала, что Эжен, конечно же, веселый, остроумный парижанин, а вовсе не тот мрачный, замкнутый тип, каким он показался ей в аэропорту в день прибытия.

Она почувствовала также, что ее вовсе не оскорбляют многозначительные взгляды хозяина кафе. Он, конечно, убежден, что она — подружка Эжена, но Кристину это совсем не обижало и не унижало. Она была довольна и спокойна. В это прекрасное утро ее не беспокоили ни неприятности минувшего дня, ни волнения. Она радовалась еще и потому, что полностью выбросила из головы мысли о Хьюго. Когда месяц во Франции подойдет к концу, она и думать о нем забудет.

Уличное движение было не слишком интенсивным. Они быстро двигались на север. Кристина вдруг обернулась, с тревогой глядя на заднее сиденье. Она вспомнила, что ее покупки оставались в машине всю ночь.

— Они в порядке, — успокоил ее Эжен. — На машине установлена сигнализация, и дом тоже под охраной.

— Как и положено у очень богатых, — скромно указала она, давая понять, что состояние Эжена вполне сравнимо с богатством, которое ей оставил отец.

— Вот именно! — Эжен бросил на нее насмешливый взгляд, вполне поняв ход ее мысли. Когда она снова оглянулась назад, он спросил: — Там у тебя что-нибудь очень ценное?

— Я купила подарок Диане.