Вечерние огни

11

* * *

Когда Божественный бежал людских речей И празднословной их гордыни, И голод забывал и жажду многих дней, 4 Внимая голосу пустыни, Его, взалкавшего, на темя серых скал Князь мира вынес величавой, "Вот здесь, у ног твоих все царства, — он сказал, 8 С их обаянием и славой. Признай лишь явное. Пади к моим ногам, Сдержи на миг порыв духовный; И эту всю красу, всю власть тебе отдам 12 И покорюсь в борьбе неровной". Но Он ответствовал: "Писанию внемли: Пред богом господом лишь преклоняй колени". И сатана исчез, — и ангелы пришли 16 В пустыне ждать Его велений.

12

Ничтожество

Тебя не знаю я. Болезненные крики На рубеже твоем рождала грудь моя, И были для меня мучительны и дики 4 Условья первые земного бытия. Сквозь слез младенческих обманчивой улыбкой Надежда озарить сумела мне чело, И вот всю жизнь с тех пор ошибка за ошибкой, 8 Я все ищу добра и нахожу лишь зло. И дни сменяются утратой и заботой, (Не все ль равно: один иль много этих дней!), Хочу тебя забыть над тяжкою работой, 12 Но миг, — и ты в глазах с бездонностью своей. Что ж ты? Зачем? Молчат и чувства и познанье. Чей глаз хоть заглянул на роковое дно? Ты, — это ведь я сам. Ты только отрицанье 16 Всего, что чувствовать, что мне узнать дано. Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданье Куда ни обратись, — вопрос, а не ответ, А я дышу, живу и понял, что в незнанье 20 Одно прискорбное, но страшного в нем нет. А между тем, когда б в смятении великом Срываясь, силой я хоть детской обладал, Я встретил бы твой край тем самым резким криком, 24 С каким я некогда твой берег покидал.

13

* * *

Не тем, господь, могуч, непостижим Ты пред моим мятущимся сознаньем, Что в звездный день твой светлый серафим 4 Громадный шар зажег над мирозданьем. И мертвецу с пылающим лицом Он повелел блюсти твои законы: Все пробуждать живительным лучом, 8 Храня свой пыл столетий миллионы. Нет, ты могуч и мне непостижим Тем, что я сам, бессильный и мгновенный, Ношу в груди, как оный серафим, 12 Огонь сильней и ярче всей вселенной. Меж тем как я, добыча суеты, Игралище ея непостоянства, — Во мне он вечен, вездесущ, как ты, 16 Ни времени не знает, ни пространства.

14

Никогда

Проснулся я. Да, крыша гроба, — руки С усильем простираю и зову На помощь. Да, я помню эти муки Предсмертные. — Да, это наяву; — И без усилий, словно паутину, 6 Сотлевшую раздвинул домовину, И встал. Как ярок этот зимний свет Во входе склепа. Можно ль сомневаться, Я вижу снег. На склепе двери нет. Пора домой. Вот дома изумятся. Мне парк знаком. Нельзя с дороги сбиться, 12 А как он весь успел перемениться! Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит Недвижными ветвями в глубь эфира, Но ни следов, ни звуков. Все молчит, Как в царстве смерти сказочного мира; А вот и дом. — В каком он разрушенье! 18 И руки опустились в изумленье. Селенье спит под снежной пеленой, Тропинки нет по всей степи раздольной. Да, так и есть: над дальнею горой Узнал я церковь с ветхой колокольней. Как мерзлый путник в снеговой пыли, 24 Она торчит в безоблачной дали. Ни зимних птиц, ни мошек на снегу. Все понял я. Земля давно остыла И вымерла. Кому же берегу В груди дыханье? Для кого могила Меня вернула? И мое сознанье 30 С чем связано? И в чем его призванье? Куда идти, где некого обнять, — Там, где в пространстве затерялось время? Вернись же, смерть, поторопись принять Последней жизни роковое бремя. А ты, застывший труп земли, лети, 36 Неся мой труп по вечному пути.

15

* * *

Жизнь пронеслась без явного следа. Душа рвалась. Кто скажет мне, куда? С какой заране избранною целью? Но все мечты, все буйство первых дней С их радостью — все тише, все ясней 6 К последнему подходят новоселью. Так, заверши беспутный свой побег, С нагих полей летит колючий снег, Гонимый ранней, буйною метелью, И, на лесной остановясь глуши, Сбирается в серебряной тиши 12 Глубокой и холодною постелью.

16

МОРЕ

Буря

Свежеет ветер. Меркнет ночь, А море злей и злей бурлит, И пена плещет на гранит, 4 То прянет, то отхлынет прочь. Все раздражительней бурун, Его шипучая волна Так тяжела и так плотна, 6 Как будто в берег бьет чугун. Как будто бог морской сейчас, Всесилен и неумолим, Трезубцем пригрозя своим, 12 Готов воскликнуть: "Вот я вас!"

17

После бури

Пронеслась гроза седая, Разлетевшись по лазури, Только дышит зыбь морская, 4 Не опомнится от бури. Спит, кидаясь, челн убогой, Как больной от страшной мысли, Лишь забытые тревогой 8 Складки паруса обвисли. Освеженный лес прибрежный Весь в росе, не шелохнется, — Час спасенья, яркий, нежный, 12 Словно плачет и смеется.

18

* * *

Вчера расстались мы с тобой; Я был растерзан; подо мной Морская бездна бушевала: Волна кипела за волной И, с грохотом о берег мой 6 Разбившись в брызги, убегала; — И новые росли во мгле, Росли и небу и земле, Каким-то бешеным упреком, Размыть уступы острых плит И вечный раздробить гранит 12 Казалось вечным их уроком. А нынче, как моя душа, Волна светла, — и, чуть дыша, Легла у ног скалы отвесной; И в лунный свет погружена В ней и земля отражена 18 И задрожал весь хор небесный.

19

Море и звезды

На море ночное мы оба глядели. Под нами скала обрывалася бездной; Вдали затихавшие волны белели, А с неба отсталые тучки летели, 5 И ночь красотой одевалася звездной. Любуясь раздольем движенья двойного, Мечта позабыла мертвящую сушу, И с моря ночного и с неба ночного, Как будто из дальнего края родного, 10 Целебною силою веяло в душу. Всю злобу земную, гнетущую, вскоре, По-своему каждый, мы оба забыли, Как будто меня убаюкало море, Как будто твое утолилося горе, 15 Как будто бы звезды тебя победили.

20

СНЕГА * * *

Еще вчера, на солнце млея, Последним лес дрожал листом, И озимь, пышно зеленея, 4 Лежала бархатным ковром. Глядя надменно, как бывало, На жертвы холода и сна, Себе ни в чем не изменяла 8 Непобедимая сосна. Сегодня вдруг исчезло лето; Бело, безжизненно кругом, Земля и небо — все одето 12 Каким-то тусклым серебром. Поля без стад, леса унылы, Ни скудных листьев, ни травы. Не узнаю растущей силы 16 В алмазных призраках листвы. Как будто в сизом клубе дыма Из царства злаков, волей фей, Перенеслись непостижимо 20 Мы в царство горных хрусталей.

21

* * *

Какая грусть! Конец аллеи Опять с утра исчез в пыли, Опять серебряные змеи 4 Через сугробы поползли. На небе ни клочка лазури, В степи все гладко, все бело, Один лишь ворон против бури 8 Крылами машет тяжело. И на душе не рассветает, В ней тот же холод, что кругом, Лениво дума засыпает 12 Над умирающим трудом. А все надежда в сердце тлеет, Что, может быть, хоть невзначай, Опять душа помолодеет, 16 Опять родной увидит край, Где бури пролетают мимо, Где дума страстная чиста — И посвященным только зримо 20 Цветет весна и красота.