Вечерние огни
Шрифт:
19 декабря 1890 г. Полонский писал поэту: "…Вот смотрю я на свои стихи: "Ты ничего не потеряла, // Но все ты вдруг, приобрела…" Почему вдруг, а не постепенно? Может быть, так и следует, как ты написал. — Положим, я бы сказал: "И новое приобрела", но могу ли я поручиться, что это лучше?" 21 декабря Фет ответил: "В большинстве случаев неясность — обвинительный приговор поэта. Но, во-первых, бывают случаи, когда поэт сам не подымает окончательно завесы перед зрителем, предоставляя последнему глядеть сквозь дымку, как, например, пред изображением вчерашней наивной девушки, взглянувшей наконец в действительную жизнь с ее высшими дарами. Как же тут не сказать: вдруг приобрела? Я хотел сказать, что по внешности нельзя отличить вчерашнее наивное существо от сегодняшней жизненной женщины за исключением, быть может, невольного выражения во взоре. По-моему, разоблачать эту мысль до последней очевидности поэту не следует. Во-вторых,
Впервые — "Царь-колокол", 1891, № 4, стр. 57. Авторизованный текст без заглавия — в письме к Полонскому от 9 декабря 1890 г. (ПД). В ответном письме от 19 декабря Полонский писал, что в стихотворение, — чтобы понять его, — "…нужно мысленно вставить пропущенные слова — или роза с тем и расцвела, чтоб прильнуть к груди хозяйки молодой, — или она этого хочет — ждет, что ее сорвут и приколят к груди; а иной, чего доброго, спросит, как могла роза расцвесть в октябре, да еще на мертвенной гряде! — слово мертвенный слишком сильно <…> для меня высота поэтического искусства — это такая простота и ясность, чтобы каждая полуграмотная девчонка понимала их, — таковы лучшие стихотворения Пушкина и Лермонтова… и, добавлю, лучшие стихотворения Фета". Далее Полонский пишет, что понять поэзию Фета смогут лишь немногие, так как "у ней свое идеальное солнце — своя манера, свои капризы…" (ПД). 30 декабря 1890 г. Фет ответил: "Хотя наши штамповые розы цветут до нашего отъезда в Москву — 1 октября, — тем не менее я исправил — сентября; и вместо "расставшись с мертвенной грядой", — поставил "с холодной разлучалась грядой". В журнале Фет поместил стихотворение уже в исправленном виде.
Впервые — РО, 1891, № 1, стр. 203.
Впервые — РВ, 1891, № 3, стр. 254.
Стихотворение было послано в не дошедшем до нас письме Страхову, который отвечал 29 декабря 1890 г.: "Стих "За моей дрожащей песней" очень хорош, но предлог за тут стоит вместо другого, более точного слова. Ведь вы хотите просто сказать: когда я пою или от моей дрожащей песни. Так ли я вас понял?" (ПД). Ответ Фета неизвестен.
Впервые — РО, 1891, № 1, стр. 204. Авторизованный текст в письме к Полонскому от 21 декабря 1890 г. (ПД). В не дошедшем до нас письме было послано (вместе с предыдущим стих.) также к Страхову, который отвечал 29 декабря 1890 г.: "Осенний цвет зари на небесах как есть — дело невозможное. Это ведь вместо точь в точь? Да и нужно бы яснее сказать, что это, мерещится ли на потолке или вам виднеется в окно?" (ПД).
Неудачную, по мнению Страхова, 5-ю строку Фет переделал с помощью художника И. С. Остроухова и благодарил его за предложенную "безупречно правильную и гармоническую версию стиха". "…Я окончательно остановился на слове "след", — писал ему Фет. — Раз что пошло на критику, то можно сказать, что свет более мерцания, в котором он по смыслу стиха должен заключаться, как часть в целом, и потому выходит несколько излишне определенным в сравнении со слабым мерцанием, тогда как след есть просто остаток, неубравшийся хвост, неопределенное продолжение чего-то и требовалось доказать" (Арх. Гос. Третьяковской галереи. Дата письма неизвестна). Полонскому стихотворение было послано уже в исправленном виде.
Впервые — РО, 1891, № 4, стр. 502. Автограф в альбоме А. Жиркевича (ГМТ), стр. 30 (на одном листе с стихотворением "Если б в сердце тебя я не грел, не ласкал"), с датой: "Москва 1891 года, января 20 дня" и его надписью: "Собственноручный автограф поэта Афанасия Афанасьевича Шеншина (Фета),
написанный для меня в память нашего знакомства в Москве: оба стихотворения были мне прочтены незабвенным поэтом". Авторизованные тексты (также со стихотворением "Если бы в сердце…") в письмах к Полонскому от 19 января и К. Р. от 20 января 1891 г. (ПД).20 января Полонский писал Фету, что: "…"Опавший лист" требует вникания — так все в нем тонко и глубоко. Слово блекнущих слишком резко по звуку — так мне кажется… Есть очень смелые обороты речи… ласковые извивы, "восторг живет на устах". Но эта смелость твоей Музы мне нравится. — Мне даже завидно, что твоя Муза смелее моей" (ПД).
Впервые — РО, 1891, № 4, стр. 503. Автограф в альбоме А. В. Жиркевича (ГМТ — см. коммент. к стих. "Опавший лист дрожит от нашего движенья"). Авторизованный текст (вместе с предыдущим стихотворением) — в письмах к Полонскому от 19 января и К. Р. от 20 января 1891 г. (ПД).
20 января 1891 г. Полонский сообщал поэту, что наслаждается обоими стихотворениями, из которых данное, по его мнению, "лучшее", и советует поставить вместо солгу — лгу, вместо но — ведь, а вместо глядеть — гляжу. H. H. Страхова не удовлетворяла последняя строка: "…Тут Я всему мешает; выходит что "я не могу на тебя глядеть и не могу лгать", а вы совсем не то хотите сказать", — писал он 1 марта 1891 г. (ПД).
Впервые — РВ, 1891, № 3, стр. 254. Авторизованный текст в письме к Полонскому от 25 января 1891 г. (ПД) вместе со стихотворениями "Безобидней всех и проще" и "Завтра — я не различаю". "В последнее время, — писал Фет, — Муза моя разразилась стихами, из коих посылаю три образчика…"
Впервые — Изд. 1894 г., ч. II, стр. 206. Авторизованный текст в письме к Полонскому от 25 января 1891 г. (ПД). Фет писал ему, что в этом стихотворении "…мотив словно навеян твоим стихотворением, сравнивающим поэта с птицей". 3 февраля 1891 г. Полонский ответил: "В стих<отворении> "Безобидней всех и проще" мне не нравится только последнее слово усилья. Кто знаком с русскими поэтами, тому непременно придет на ум стих<отворение> Тютчева "Дрожит от боли и усилья…" <…> Но не в этом беда, — а беда в том, что при усильи, по-моему, физически восторг невозможен. Представь себе певца, у которого пропал голос, — усиливается петь, и не может, — какой же тут может быть восторг — не восторг, а досада… досада, досада" (ПД). Эти строки не нравились и Страхову, которому стихотворение было послано в не дошедшем до нас письме со стихотворением "Если б в сердце тебя я не грел, не ласкал". Он ответил Фету 1 марта 1891 г.: "…Трепещут прильнуть — оборот невозможный, хотя это ваша обыкновенная манера" (ПД). Там же Страхов писал: "…Эти уста, ланиты, ручки, волосы, глазки, а потом — счастье, безумство, восторг и так далее (хотя далее уже, кажется, нет следствий) показались мне в первую минуту столь же странными и чуждыми, как завитые в парикмахерской волосы и крупные запонки Полонского…" (ПД).
Впервые опубликовано — Изд. 1894 г., ч. II стр. 316. О графине Н. М. Соллогуб см. прим. к стр. 366.
Впервые — "Артист", 1891, № 13, стр. 101. Авторизованный текст в письме к Полонскому от 25 января 1891 г. (ПД) (См. примеч. к стихотворению "Весь вешний день среди стремленья"). 3 февраля 1891 г. Полонский ответил Фету: "В последних двух стихах было бы желательно более противупоставления, чем в твоих "стыдно" и "разумно", ибо и стыд может быть разумен <…> — было бы лучше: "Рассуждать сегодня — глупо // А безумствовать — разумно" (ПД).