Вечерний Чарльстон

3 марта 1846 года отряд Бебутова занял Краков, причем многие уставшие от беспорядков горожане приветствовали его криками: «Да здравствуют русские!» Спустя три часа подошли австрийцы под командованием фельдмаршал-лейтенанта графа Кастильоне (пять рот и два эскадрона). По дороге они разогнали вышедший им навстречу отряд повстанцев.

Прусский контингент (два батальона и четыре эскадрона) вступил в Краков 6 марта.

Паскевич предложил Николаю I поделить всю территорию республики на три равные части – по одной каждому из союзников. Догадываясь, что ответ будет отрицательный, но надеясь урвать с пресловутой «паршивой овцы» (Австрии) хоть «шерсти клок», фельдмаршал выдвинул еще один вариант: взять с австрийцев компенсацию закупаемой у них солью (в размере импорта за два года) или деньгами.

Но Николай I был категоричен. «Брать себе ничего не хочу… Краков должен быть австрийским, а не прусским; так этому и быть. Но ежели хотят австрийцы поменяться и отдать мне Галицию, взамен Польши, по Бзуру и Висле, отдам и возьму Галицию сейчас, ибо наш старый край».

В июне 1846 года русские войска были выведены из утратившего свой вольный статус Кракова, который к осени был де-факто и де-юре включен в состав Австрийской империи. 16 ноября в Кракове состоялось торжественное принятие власти австрийским императором.

В Англии и Франции ликвидация Краковской республики вызвала возмущение, но в результате правительства этих государств ограничились только формальным протестом. На протяжении последующих семидесяти с лишним лет Краков оставался австрийским городом.

2 августа 1855 года.

Вашингтон, дом в Джорджтауне.

Джошуа Рид Гиддингс, спикер Палаты

представителей. Точнее, уже президент

– Мистер спикер! Мистер спикер!

Мэри что-то проворчала, повернулась на другой бок и вновь захрапела. Я встал, накинул на себя халат и тихонько вышел из спальни. Там меня ждал Маркус, мой старый немец-дворецкий. Странно, в Америке он уже сорок лет, а немецкий акцент никуда не делся.

– Что такое, Маркус?

– К вам пришли!

– Но я не одет…

– Говорят, это очень важно!

Я вышел в прихожую, где меня ждала целая делегация – все судьи Верховного суда во главе с Роджером Бруком Тони, главным судьей, государственный секретарь Уильям Марси, а также Нэт Бэнкс и еще трое из Палаты представителей.

– Доброе утро, джентльмены. Что-то рановато вы здесь…

– Мистер спикер, – торжественно объявил Тони. – Президент Пирс скончался в ночи.

– То есть как это скончался? – опешил я. Вообще-то это было именно то, что мы планировали, но я не ожидал, что это случится так быстро.

– Мы подозреваем апоплексию – по крайней мере, все признаки налицо.

Ну что ж, подумал я, значит, сработало. Один из негров, работающий в Белом доме – так в народе называли Президентский особняк [98] , – недавно получил определенную сумму денег и экстракт наперстянки, также известной как дигиталис. Его он должен был добавить в стакан бурбона, который Пирс иногда выпивает перед сном, когда ему не спится, а потом как следует помыть стакан – впрочем, это и так входило в его обязанности. Сам этот негр будет молчать – ему ведь тоже хочется жить, а представьте себе, что с ним будет, если узнают, что президента убил он. Впрочем, через два-три месяца и его не станет, но это уже другая история.

98

Официально Президентский особняк стали называть Белым домом только в 1901 году.

А дигиталис действует не сразу, а только через два-три часа. Так что Пирс то ли умер во сне, то ли сначала проснулся, но поделать уже ничего не смог. В любом случае его больше нет, по крайней мере, если верить Тони.

– Президент любил, чтобы его рано будили. И сегодня с утра его нашли уже мертвым.

– Какой ужас! – вырвалось у меня.

– Так как вице-президент умер еще два года назад, а временного президента Сената тридцать четвертого созыва еще не избрали, то обязанности президента Соединенных Штатов Америки придется исполнять вам до того момента, когда будут организованы новые выборы. Так как в этом году времени для кампании слишком мало, мы обсудили этот вопрос, и Верховный суд решил, что выборы состоятся по графику, в ноябре следующего года. Чтобы у нашей страны был президент, клятву на Конституции вы можете дать прямо сейчас. Свидетелями будут государственный секретарь Марси, конгрессмен Бэнкс и другие члены Палаты представителей. Итак, начинаем. Я, Джошуа Рид Гиддингс…

Я положил руку на Конституцию и повторил текст присяги за Тони.

– За сим, мистер президент, разрешите откланяться.

И члены Верховного суда с поклоном вышли. Я посмотрел на оставшихся членов делегации:

– Господа, я вас не задерживаю, кроме государственного секретаря и конгрессмена Бэнкса.

После того, как остальные вышли, я посмотрел на Марси, подумал на секунду – эх, не люблю я Бэнкса, но другие не поймут, если я не сдержу своего обещания, по крайней мере на начальной стадии – и сказал:

– Мистер Марси, мистер Бэнкс будет новым действующим государственным секретарем, и я надеюсь, что вы, мистер Марси, поможете ему принять дела. Если можно, не могли бы вы подготовиться и начать это уже завтра?

– Конечно, мистер президент.

– Кроме того, прошу вас оповестить других членов кабинета, а мы подумаем, кого бы назначить на ту или иную должность. Понятно, что, пока не собрался Сенат и не одобрил эти кандидатуры, все эти назначения будут временными, но я надеюсь, что проблем с их одобрением не будет. И нужно будет организовать похороны для президента Пирса – мистер Марси, я был бы вам очень благодарен, если бы этим также занялись вы.

– Хорошо, мистер президент.

– Тогда не смею вас задерживать. А вас, мистер Бэнкс, попрошу остаться.

Список кандидатов на разнообразные посты у нас уже был, но нужно было переписать его набело, а также обговорить наши первые шаги. Ведь я не ожидал, что это произойдет так быстро. Ну ничего, теперь вы у нас попляшете, господа рабовладельцы. И вы, господа русские – кто вас просил отнимать законные доходы у наших людей?

4 августа 1855 года.

Вашингтон, резиденция российского

посла Эдуарда Андреевича Стёкля.

Точнее, временного поверенного.

Николай Максимович Домбровский,

русский американец

– Здравствуйте, господин Домбровский. Enchante [99] , госпожа Катберт-Домбровская. Наконец-то я с вами познакомился, – улыбнулся Эдуард Андреевич. – Много наслышан, да и получил инструкции соот… – как это сказать правильно?

99

Очарован (фр.).

– Соответствующие, – кивнул я. Посол неплохо говорил по-русски, но время от времени делал ошибки, да и акцент его был то ли еще немецким, то ли уже американским. Может, потому что супругой его была американка, Элизабет Говард. На американке был женат и его предшественник, Александр Андреевич Бодиско, умерший полтора года назад, и Стёкль все еще находился в статусе charge d’affaires, временного поверенного. И с учетом его роли в будущей продаже Аляски – и растрат, с этим связанных – я бы порекомендовал его величеству прислать кого-нибудь еще. Но это лишь мое личное мнение.