Вечерний Чарльстон

– Сергей Михайлович, – спросил он, – что вы думаете по поводу готовящейся Крестьянской реформы? Император решил не тянуть время и заняться ею прямо сейчас.

– Все будет зависеть от того, – ответил я, – кто будет проводить эту самую реформу. Боюсь, что если он поручит это дело своему наследнику, то результат окажется таким же, какими они оказались в нашем варианте истории. Впрочем, если не спешить и не ломать дров, то освобождение крестьян пройдет без дурацких «выкупных платежей» и прочих идиотских кунштюков.

– А вы, Сергей Михайлович, не хотели бы проконсультировать императора, рассказав ему о том, что случилось в нашей истории? Вы ведь занимались в свое время изучением этого вопроса.

– Голубчик, да вы настоящий змей-искуситель! – воскликнул я. – Вы же знаете, что я не смогу отказаться от такого предложения! Только вот… Не знаю, как-то боязно немного. Ведь в нашем Богом хранимом Отечестве уж так повелось испокон веку, что любой, пусть даже самый толковый, план исполнители могут так извратить, что потом начинаешь думать, а надо ли было вообще за него браться.

Березин усмехнулся.

– Думаю, что на сей раз извращать будет некому. Возглавит проведение Крестьянской реформы сам император Николай Павлович. Зная его крутой нрав, немногие попытаются перечить царю.

Конечно, руководство самодержца будет номинальным. Фактическим главой комитета по проведению реформы будет граф Павел Киселев. Вы ведь знаете, что он давно уже занимается этим вопросом.

А вот это уже интересно. О Павле Дмитриевиче Киселеве я много читал, но лично с ним встречаться мне не приходилось. Точнее, я несколько раз видел его – как-никак, он является почетным членом Петербургской академии наук. Несколько раз он приезжал к нам на Елагин остров. Но мы не были представлены друг другу, и потому вступить с ним в беседу было невозможно – следует учитывать особенности здешнего этикета.

Спросить же у графа Киселева мне хотелось о многом. Хотя бы о той реформе управления государственными крестьянами, проект которой он вместе с министром финансов России Егором Францевичем Канкрином начал разрабатывать еще в 1836 году. Тогда удалось сделать очень многое – подушную подать заменили поземельным налогом, в деревнях создавали приходские училища («киселевские школы»), строили больницы, открывали церкви, в том числе и для лиц неправославного вероисповедания. Были предприняты меры к снижению пьянства среди крестьян, уменьшилось количество питейных домов.

В данное время граф Киселев возглавлял Министерство государственных имуществ и пользовался полным доверием царя. Если мне удастся найти общий язык с Павлом Дмитриевичем, то, пожалуй, вполне можно будет добиться от императора, чтобы грядущая реформа проводилась без резких телодвижений, не вызывая недовольства у всех заинтересованных в ней сторон.

А без недовольных вряд ли удастся обойтись. Крестьянам не слишком понравится слом их многовекового уклада, а помещики… Помещики просто встанут на дыбы – разве можно забирать у них земли, населенные послушными рабами. Тут вовсю придется применять то, что в наше время называлось «административным ресурсом». Впрочем, зная брутальный характер императора, можно было не сомневаться, что Николай сумеет продавить нужный ему результат.

– Послушайте, Андрей Борисович, – я посмотрел на терпеливо ожидавшего моего решения Березина, – допустим, я дам согласие на участие в этом проекте. Только в качестве кого ваш покорный слуга там будет находиться? К тому же Российская империя – государство со строго иерархической пирамидой. Граф Киселев, конечно, человек умный, но захочет ли он слушать советы какого-то там статского, с неопределенным чином?

– Сергей Михайлович, – Березин перестал улыбаться и неожиданно стал серьезным, – насколько я помню, вы были капитаном второго ранга. А это согласно Табели о рангах чин седьмого класса. Кстати, сей чин дает право на личное дворянство. Не хотели бы вы снова надеть военный мундир?

– Гм, – я задумчиво посмотрел на своего визави. Действительно, в свое время я служил на флоте. Правда, не строевым офицером, а политработником. Закончив с красным дипломом Киевское высшее военно-политическое училище, я был направлен в Севастополь, где в качестве замполита на кораблях Черноморского флота дослужился до звания кап-3. Потом меня пригласили в Киев, в училище, которое я когда-то закончил, на преподавательскую работу.

Но вскоре началась вакханалия с «незалэжностью», и мне стало неуютно в своей альма-матер. Вовсю шли разговоры о скорой «приватизации» объектов и кораблей Черноморского флота. Мне почти в открытую предложили принять украинское гражданство, обещая блестящую карьеру. Я поначалу отшучивался, но, когда в анкетах всем офицерам нашего училища предложили ответить на вопрос: «Будете ли вы воевать против России?», мне стало понятно, что в украинских вооруженных силах я служить не буду. Написав рапорт, я отправился домой, в Россию, благо в Ленинграде, ставшем к тому времени снова Петербургом, у меня жили родители.

В Питере я нашел работу по специальности – стал снова преподавать военную экономику в Военно-морском инженерном институте в Пушкине. С курсантами этого института я отправился на «Смольном» в поход, но, как и все, прямиком из Скандинавии XXI столетия угодил в XIX век. На военную службу меня не взяли – к тому времени зрение мое сильно подсело. Близорукость и астигматизм – вещи, не совсем подходящие для строевого офицера, тем более во время боевых действий.

Тогда профессор Слонский предложил мне должность преподавателя в Елагиноостровском университете, и я с благодарностью согласился. Мне нравилось работать с молодежью, разъяснять им важность знания экономики и ее взаимосвязи с политикой. И тут вот появляется наш самый главный опер…

Я просидел несколько дней за составлением памятной записки, ожидая вызова к императору. Как пояснил мне Березин, разговор с Николаем должен был состояться в приватной обстановке – царь желал поближе познакомиться со мной, дабы определить – готов ли я к титанической (я не шучу!) работе по подготовке Крестьянской реформы.

Березин появился у меня в Оранжерейном корпусе сегодня утром.

– Собирайтесь, ваше высокоблагородие, – бодро произнес он. – Вас ждут великие дела!

Заметив на моем лице недоумение, Березин пояснил:

– Сергей Михайлович, спешу вам сообщить, что с сегодняшнего дня вы снова состоите на службе в славном Российском флоте в чине капитана второго ранга. Император Николай Павлович изволил присвоить вам звание, которое у вас было ранее, добавив, что он не забывает тех, кто верно ему служит.

– Судя по вам, Алексей Борисович, все сказанное самодержцем соответствует истине. Давно ли вы были подполковником. А теперь…

– Мундиром, соответствующим вашему чину, вы обзаведетесь чуть позже. А пока прошу вас следовать за мной. Нехорошо заставлять императора ждать.

И вот мы входим в кабинет Николая. Император сидел за столом и читал какую-то бумагу. Отложив ее в сторону, он встал, подошел к нам и кивнул Березину. А потом он внимательно посмотрел на меня и произнес:

– Я слышал о вас, Сергей Михайлович, много хорошего. Надеюсь, что мы с вами справимся с делом, которое я считаю одним из главных в моей жизни…

11 февраля (30 января) 1855 года.

Османская империя. Эрегли.