Вечная душа

— Согласно тому, что мне известно, душе, действительно, требуется время для того, чтобы полностью слить свои энергетические вибрации с вибрациями ума полученного им человеческого тела. Процесс начинается, когда ребенок находится еще в утробе матери. В определенный момент до рождения душа входит в плод и соединяется с развивающимся мозгом ребенка. Когда душа решает войти в ребенка, у тела нет свободы выбора относительно того, принять или отвергнуть эту душу.

— А на каком месяце беременности обычно происходит соединение душа и тела младенца? — спросил Андрей.

— В зависимости от наклонностей души, соединение может произойти в любое время в период беременности матери. Иногда раньше, иногда позже. Мне рассказывали о случае, когда душа затягивала свое вхождение до последней минуты родов, но это исключение из правила. Чаще всего вселение происходит на четвертом или пятом месяце беременности, когда уже имеется достаточно развитый мозг, который душа может осваивать и пользоваться до появления младенца на свет. Душа привыкает к особенностям работы мозга и готовится к шоку рождения. Адаптация во чреве матери весьма полезна.

— При рождении бессмертная душа и тело окончательно сливаются для сотрудничества, — продолжил Геннадий после небольшой паузы. — Душа приступает к трансформации в нашем мире путем приобретения новой личности. До самой смерти она ограничена рамками тела, но может выходить иногда из тела и возвращаться во время сна, в состоянии глубокой медитации или под наркозом во время операции. Душа может выходить из тела в случаях серьезных повреждений мозга и когда человек находится в коме.

— При смерти выход души из тела иной, чем при жизни, — сказал Андрей, — и назад вернуться нельзя.

— После физической смерти наша душа совершает поэтапный переход через туннель времени и проходит сквозь врата духовного мира.

— Но иногда душа задерживается на земле, — добавил Андрей.

— Я полагаю, что основой причиной задержки души на Земле является внезапность и несправедливость перемены в ее запланированном кармическом пути, — сказал собирающийся уезжать Геннадий. — Самые распространенные случаи касаются душ, которые были убиты или жестоко обижены другим человеком. Они становятся призраками.

Глава 17

Переехав в подмосковную квартиру, Аленка вскоре освоилась. Все оказалось не так уж плохо. Тихое место почти в лесу, все удобства. После сельского дома комфорт радовал тяжелую на подъем Алену. Печку топить не надо, теплый туалет, ванну принимай когда душе угодно, газ на кухне, микроволновая печь. Алена любила готовить, ей нравилось радовать себя и мужа вкусненькими блюдами. Она экспериментировала с продуктами, пробовала кулинарные рецепты из журналов и газет. Свободного времени теперь хватало на все. И на домашнее хозяйство, и на любимые сериалы, и на чтение. Алена больше не работала. Хороший заработок мужа и скромные потребности не требовали дополнительного вклада Алены в семейный бюджет. Да и ездить в Москву серьезно располневшей Алене было бы тяжело. Первое время почти каждые выходные она с мужем выбиралась в город, чтобы сходить в музей или театр, иногда просто погулять. А заодно подкупить продуктов, каких-нибудь деликатесов из тех, что отсутствовали в их скромном магазинчике в городке.

В принципе, Аленке нравилась такая жизнь, спокойная и размеренная. Сериалы по расписанию, прогулки с мужем по вечерам, поездки в столицу по выходным, теплый душ перед сном. Все привычно, комфортно, хоть и однообразно. Андрей пропадал на работе, она занималась хозяйством. Вечерами Алена рассказывала мужу новости, увиденные по телевизору, и сюжеты наиболее интересных сериалов. Они жили тихо, по-прежнему уединенно, без скандалов и серьезных разногласий. Привычка к спокойной семейной жизни сближала их. И только время неумолимо приближало старость. Дни летели один за другим, года сменяли друг друга.

Андрей не рассказывал жене, чем занимается на работе. Но Аленка чувствовала по поведению мужа, что он готовит что-то серьезное. Они больше не летали по ночам, Андрей перестал летать даже без нее, но Аленка догадывалась, что его работа как-то связана с такими полетами. Она не расспрашивала, понимая секретность работы, а он иногда ходил задумчивый по вечерам и все чаще стал отлучаться в лабораторию по ночам.

Аленка знала, что Андрей уходит не к любовнице, а ради своих экспериментов. Она верила Андрею и одновременно очень боялась потерять его. Всегда с чувством радостного облегчения Аленка встречала мужа с работы. Они редко говорили о любви, им не нужно было подтверждение словами, но иногда Аленка спрашивала мужа:

— Ты всегда будешь со мной?

— Всегда! — неизменно отвечал он.

Не удержавшись, она спрашивала вновь, желая подтвердить услышанное:

— Обещаешь?

— Обещаю, родная! Я привык к тебе, нас свела судьба и это навечно.

Как-то раз Андрей увидел жену заплаканной.

— Что случилось, милая? — спросил он.

— Я не могу жить без тебя, — сказала Аленка. — Просто представила, что тебя нет, а я осталась совсем одна…

Андрей обнял ее, стал успокаивать, гладил по голове, целовал мокрые щеки.

— Мы — единое целое, я не собираюсь умирать или покидать тебя, — шептал он. И от этого шепота, от его ласки Алена получила неописуемое облегчение, ее накрыла волной безграничной нежности, лицо стало по-детски счастливым и трогательным.

Она очень сильно хотела всегда быть рядом с мужем, чтобы он любил ее такой, какая она есть, с лишним весом, с неожиданно нахлынувшими иногда печалями и слезами, неумными вопросами.

Алена посвятила себя супругу и готова была пойти за ним хоть на край света, лишь бы быть вместе. По сути, она доказала это, бросив все в Больших Полянах и перебравшись в Москву. Она любила мужа. Только его. Ей нравилось ощущать тепло его ласкового взгляда, смотреть ему в глаза, слышать его голос и сонное дыхание в постели.

Но иногда Аленка все же скучала. И чем дольше они жили здесь, тем чаще приступы плохого настроения накатывались на нее. Нет, у нее не было затяжных депрессий, таких, какие мучили ее после смерти ребенка и матери, но днем после обеда она все чаще лежала в кровати, бездельничала, предавалась унылым мыслям. Больше всего она жалела о том, что у них нет детей. Аленка часто думала о своем погибшем сыне. Она представляла его в том возрасте, в каком он мог бы быть, не случись трагедии. Она представляла его глаза, лицо, волосы. Она представляла его школьником-отличником, потом высоким стройным юношей с характером отца.

Какое-то время Аленка надеялась на чудо. Ведь были же случаи, когда женщины с диагнозом бесплодие беременели и рожали здоровых детей. Но жизнь шла, надежда становилась все слабее.

Детский смех или плач могли вызвать у нее приступ плохого настроения.

Как-то во время прогулки Андрей заметил перемену настроения у жены и спросил:

— Что тебя так беспокоит?

Аленка попыталась неумело отшутиться.

— Я вижу, что временами ты уходишь в себе и далека в такие моменты от меня, — сказал Андрей. — Особенно я это замечаю, когда мы находимся рядом с детьми…