Вечная Война

— Бегала.

— Че?

— Ну… бегала.

— Зачем это? — удивился и я.

— Тело в форме держать.

— Так, а смысл? Ты же… а… о… ну да… — Клоун затупил. — Дай водички, пожалуйста!

— И мне! — послышался голос Фанта.

— И мне!! — это проснулся Котт.

Я просто поднял указательный палец, присоединяясь к просьбам страждущих.

Есть в утреннем пробуждении с похмельем какое-то очарование. Глаза не открываются, в рот ночью кто-то залез и там умер, голова трещит. Но выпиваешь водички, потом лекарство от головы и боль отступает. Мир начинает играть красками, ты понимаешь, что сегодня никто не умрет. И от этого тебе хорошо. Ведь что нужно для быстрого счастья? Устроить себе локальные страдания, а потом героически их преодолеть! Проще простого! Все это пронеслось у меня в голове, когда бодрая Овца принесла мне водички. Но никакого лекарства. Как так получается — научились новые тела делать, а таблетку от похмелья не придумали? У меня одно объяснение — солдат должен страдать. Потому что он… солдат. Дабы быть нетерпимей к врагу.

— Вот обзаведусь нормальным телом, тоже физкультурой займусь! — торжественно пообещал я себе вслух.

— Ха-ха! Зачем, командир? Вон Кадеты в своих телах — а смысл? — заржал Клоун, но тут же поморщился болезненно скривившись.

Я глянул на Кадетов. Фант ворочался и матюкался, Котт опять заснул и из приоткрытого рта у него текла струйка слюны. Кровать Пакли была пуста.

— А Пакля где?

— Так она с Бобом еще бегают!

— Да ладно! — удивился Клоун. — Он же в хлам вчера!

— Ну Пакля сказала, что если он хочет за ней ухаживать, то пусть бросает пить! Он и согласился! С сегодняшнего дня.

Клоун хохотнул.

— И вообще! — Овца был сегодня, на удивление многословна — Артиллеристы и танкисты сегодня тоже бегали! Одни вы, как какашки, тут валяетесь!

— Да, ладно! Нахрена?… — удивился я, но потом меня осенило. Раскрасневшаяся после физических упражнений блондинка с горящими глазами была одета в обтягивающий топ розового цвета и шортики, чуть шире стрингов, который она непонятно где взяла. Тяжелая грудь вздымалась в возмущении, когда Овца, уперев «руки в боки» нам вот это вот все выговаривала. Лифчика под топом не было.

— Ты, наверное, первая бежала? — на всякий случай уточнил я.

— Ну да, а что? — удивилась Овца.

— Да не… ничего…

Дверь распахнулась и влетела запыханная Пакля.

— Там Бобу плохо!!! Нужно оттащить его в лазарет.

Мы с Клоуном переглянулись и, одновременно, заржали, упав обратно в кровати.

— Помочь нужно, чего вы! — негодовала Пакля.

— Сууукааа…. — уссыкался Клоун. — Герой-любовник, хренов….

— Загнанную лошадь нужно пристрелить! — поддержал я.

— Козлы вы! — Пакля, наконец, поняла в чем дело.

— А че! Вариант! Пулю в голову и через два часа он как новенький!

— Дураки! — резюмировала Овца. — Пойдем, подруга, помогу!

Сегодня у нас был особый день. Увольнительная. Мы, вроде как уже почти кадровые военные получаемся. Только не совсем кадровые. Но, военные. Запутано все в этой Армии!

В общем, мы кое-как встали, приняли водные процедуры и собрались на выход. Массовиком организатором сегодня выступал Лейтенант Сакс, он нас и подбил на все это безобразие. Я хотел отсыпаться, Клоун — продолжать нажираться, Кадеты хотели Овцу. Но решили все-таки смотаться в Город.

Планета ХАЗ20405ТМ34596 являлась, по сути, одним большим Полигоном. Здесь не было полезных ископаемых, знаменитых горнолыжных и морских курортов. Здесь и морей-то не было. И гор тоже. Здесь был только один источник доходов — Армия. Поэтому здесь было два города (в Южном полушарии и в Северном), представляющие собой странный симбиоз Диснейленда с Борделем, щедро сдобренный алкоголем, приправленный психотропными веществами и Станциями Экстренной Реанимации. Города так и назывались Южный и Северный. Мы собрались в Северный.

— Ну что, вы готовы? — раздался звонкий девчачий голос. — Как мы вам?

Я повернулся. Рядом закашлялся Котт, поперхнувшись водой, Клоун стукнул ему по спине так, что тот присел. Мда…

Не, ну Пакля выглядела еще куда ни шло. Восемнадцатилетняя широкоплечая девица, очень фигуристой комплекции в клетчатой юбке смотрелась… забавно. Курносый нос, голубые глаза, россыпь веснушек, две косички и смущенное выражение лица добавляли образу шарма. Если бы не ее небольшая грудь, она бы была похожа на истинных ариек-официанток с Октеберфеста, которого я не помню.

Но, вот Овца! То, что на ней было надето, было определенно розового цвета. А вот как это назвать и описать, мне было не понятно.

— Ты где ЭТО взяла?!!

— Ну… в супермагазине смоделировала. Оно… совсем мало стоит.

— Конечно мало, за что тут платить? Тут материала… у меня на трусы больше уходит!

— Тебе не нравится? — огромные глаза стали подозрительно блестеть. О Боже, нет!

— Ты что! Очень нравится! Но как бы это тебе сказать… Твой наряд, несколько… э… фривольный!

— Какой?

— Блядский наряд у тебя, вот чего! — рубанул Клоун правду-матку.

Овца всхлипнула, закрыла лицо руками и убежала в уборную. Пакля сделала зверское лицо и побежала за ней.

— Вот ты мудак бесчувственный! — сказал я Клоуну.

— А я че, не прав? — удивился тот.

— Прав.

— А че мудак?

— Просто так.

— Нормальное платье, че вы начали? Ай! — Котт решил сумничать, но получил подзатыльник от меня. — За что?

— Просто так. Не перечь старшим. А ты, правдолюб — иди успокаивай ребенка!

— А че я? — возмутился Клоун.

— И никакой она не ребенок! — почесал затылок Котт. — Я спрашивал — она точно не помнит, но ей за тридцать!

— Ха-ха. А вам?

— А нам… Восемнадцать!

— Ниче не смущает?

— Нет! А что?

— А мне вообще-то пятьдесят шесть, я недавно вспомнил! — встрял Клоун.

— Херасе, старпер! — удивился я.

— Я молод душой!

— Головой ты молод! Лет семь, не больше!

— А тебе самому сколько?

— Не помню. Честно.

Открылась дверь и две наших дамочки вышли в форменных комбинезонах.

— Совсем другое дело! — обрадовался я. Обе девушки посмотрели на меня уничтожающим взглядом. — Гхм… Да ладно вам! Ну, подумаешь…

Дверь с треском распахнулась и в проеме появилась радостная рожа Лейтенанта Сакса.

— Ну че, пехота! Айда гулять!

Я выдохнул. Лейтенант меня спас.

Во дворе нас ждала толпа наших новых дружбанов из союзных родов войск. Они провожали нас взглядом, кого-то ожидая. При виде Овцы, все выдохнули. Немного разочарованно.