Вечно с тобой

Перехватив её руки, он с силой заломил их и бросил её на диван. Кайли зарыдала, обняв руками колени и уткнувшись в них головой.

Форт присел рядом.

— Кайли, малышка… Хорошо. Мы в самое ближайшее время поедем в Вегас и там поженимся. Обещаю. Я, по правде говоря, давно хотел сделать тебе предложение.

— Правда? — всхлипнула она. Голос звучал приглушённо, но, кажется, она немного успокоилась.

— Конечно, но ты же понимаешь, что этого ребёнка не должно быть.

Кайли подняла голову и уставилась на него:

— То есть как — не должно быть?

— Я заплачу за аборт! — быстро проговорил Форт, опасаясь новой истерики. — Завтра же пойдём в больницу, до или после загса, как тебе удобнее.

— Ну уж нет, Форт! — решительно воскликнула Кайли. — Этот ребёнок имеет право на жизнь. Я всегда была против абортов! И, если я забеременела, значит так нужно! И, в конце концов, я давно уже хочу ребёнка!

— Хорошо, — вздохнул Форт, — а теперь посмотри на это с другой стороны. Мы — наркоманы, Кайли. Да-да! Как бы ты ни называла это «всего лишь увлечением», но правда именно такова — мы наркоманы. И какой ребёнок у нас может быть? Он имеет право на жизнь, ты говоришь? А мы — мы имеем ли право родить его и заставить жить каким-нибудь уродом, отсталым человеком?

— Это всё не обязательно! — в запале воскликнула Кайли. — Это единичные случаи! Я уверена, наш ребёнок будет нормальным.

— Этого никто не может знать, — отрезал он. — А даже если и так, ты разве хочешь, чтобы, когда он вырос, узнал, кем являются его родители? Я — нет.

— Фо-о-орт, — обняла его за плечи Кайли, — я люблю тебя, каким бы ублюдком и конченным наркоманом ты ни был. И твой ребёнок тоже будет любить тебя. Я знаю.

— Я не согласен, Кайли…

Но она уже не слушала — закрыла его рот поцелуем, и вскоре они, позабыв обо всём на свете, отдались сжигающему их изнутри пожару.

А потом всё произошло очень быстро. Они поженились; с каждым днём заказов на его работы сыпалось всё больше, и вскоре «Дэйли Стар» вовсе сделали из него ишака, поскольку он один приносил им прибыль большую, чем трое других художников вместе взятых; и Кайли уговорила его не делать аборт.

Все месяцы её беременности были столь безумными, что Форт до сих пор вспоминал о них с содроганием.

Ему приходилось писать картины почти без продыху и, конечно, совсем без вдохновения. Но, наверное, благодаря природному таланту его работы находили восхитительными и раскупали порой за бешеные деньги.

Форт стал почти ненавидеть всех этих людей, что покупали его картины. Ведь из-за них и из-за давления начальства, он совершенно перестал получать удовольствие от своей работы. При взгляде на холст и краски, у него теперь рождалось отвращение, и он опасался, что теперь так будет всегда.

Кайли, потому ли, что добилась свадьбы, или из-за своей беременности, стала совершенно нестерпимой. Она растрачивала деньги на ветер, более всего их уходило, конечно же, на её собственную персону: она старалась выглядеть, как и всегда, прекрасной и не желала, чтобы беременность портила её внешний вид. С этим ещё было не сложно смириться, но жить в скандалах по поводу и без и с её постоянными истериками было гораздо сложнее. Это выматывало его окончательно.

Возможно, и даже более вероятно, что им так плохо было тогда вместе, потому что они одновременно слезли с иглы. Форт полагал, что это должно было объединить их, ведь они оба испытывали недостаток в героине, а справляться при поддержке близкого человека — всегда проще. Однако такая ситуация, наоборот, плохо повлияла на их отношения. Кайли обвиняла его во всём, начиная с вполне обоснованного — зреющего в ней ребёнка — и заканчивая совершенно бессмысленным обвинением в том, что именно Форт виноват в том, что она когда-то десять лет назад впервые выкурила травку. Естественно, что и Форт, бывший также на грани психической неуравновешенности, срывался и говорил ей кучу гадостей, на что Кайли не могла промолчать. Это был какой-то замкнутый круг, который, к счастью для них, разомкнулся в тот день, когда родился Дэйв.

Тут, казалось бы, всё должно было окончательно наладиться. Они были счастливой семьёй. Кайли ощутимо подобрела и вся светилась довольством, сам Форт стал лучше выглядеть и менее раздражался даже на очередной заказ «Дэйли Стар». Сын стал их отрадой, и они не могли налюбоваться им. Форт почти ни на минуту не покидал Дэйва, часто сидел рядом с ним, говорил всякие бессмыслицы или просто смотрел, как он неуклюже двигает своими ручонками и ножками.

Тем не менее такая идиллия продолжалась недолго.

Одна особо ретивая дама, жившая по соседству, подала заявление в орган опеки, требуя, чтобы Форта и Кайли лишили родительских прав. Каким-то образом она прознала об их с Кайли «увлечении» и решила вынести это на свет. Свора с органом опеки, а затем и с судом, затянулась на долгие полгода, и, в конце концов, дело было решено в пользу молодых родителей, благодаря большой сумме денег и некоторому влиянию, которое и Кайли, и Форт к тому времени уже успели приобрести.

Прошло уже два года с тех пор, как он женился на Кайли, и его малышу Дэйву уже полтора, а жизнь не стала хоть чуточку лучше. И, чёрт его раздери, он от неё устал.

— На вот, держи, — протянул ему гамбургер Этан.

Форт устало поднял на него глаза и молча принял еду. Немедля принялся прожёвывать, словно сомнамбула. Зачем только он начал всё это ворошить в своей памяти? Ведь всё в прошлом.

— Ты выглядишь, как Иисус на кресте, — недовольно сказал друг. — Что случилось-то?

— Не важно, — отмахнулся Форт.

Покончив с гамбургером, Форт встал, и они с Этаном вытащили троих парней на улицу, положив на стоявшие неподалёку скамейки. Как ни странно, вокруг не было ни души, чему Форт вслух удивился.

— А ты чего думал? — хохотнул Этан. — Как никак сейчас пять утра.

— Сколько?! Чёрт, Этан, ты какого хрена припёрся ко мне в такую рань?

— Да я только из Саванны приехал, а здесь у меня нет постоянного жилья, знаешь ведь. Ну, вот и пришёл к тебе. Думал, сначала к вам с Кайли в дом, но потом решил, что лучше в студию.

— Отлично, — хмуро сказал Форт, — мог бы ещё раньше заявиться.

Этан нисколько не обиделся явному недовольству друга. Он и сам понимал, что после столь бурной ночки радости вообще мало.

— Эй, Форт, — окликнул он его, уже идущего в противоположную от студии сторону, — так ты мне скажешь, почему втихаря от Кайли снова начал увлекаться героином?

— Сколько тебя не было? — резко обернулся Форт.

— Ну и вопрос! — засмеялся Этан. — Может, спросишь ещё, какая у меня фамилия? Ну хорошо, хорошо, — примирительно поднял он руки, видя, что Форт сейчас совсем не расположен шутить, — я уехал почти сразу после того, как вы с Кайли поженились, значит, два с лишним года…

— И ты был в Саванне.