Вечно с тобой

— Ну что ты там как черепаха тащишься?! — нервно воскликнула Лекси, уже успевшая добежать до машины, которую Форт подогнал из гаража к подъездной дороге. Лекси некогда была рассматривать подробно сиё средство передвижения, да и не особо она разбиралась во всех этих моделях, потому она быстренько залезла внутрь и едва ногти не грызла, следя за неторопливой походкой Форта. Он нёс в руке внушительных размеров рюкзак.

И только он уселся на водительское место и завёл машину, как Лекси будто током пробило.

— Мы забыли Палитру!!! — с паникой вскричала она.

Форт протянул ей ключи и она выскочила из машины. Пока добежала до двери, открыла её и обошла большую часть первого этажа в поисках кошки, Лекси запыхалась. Хотя этому причиной скорее было её волнение, что они не подоспеют вовремя. Форт ей, правда, сказал, что вокзал неподалёку. Минут пять езды — и они на месте. Но Лекси всё равно нервничала. Она вообще всегда нервничала, когда куда-нибудь опаздывала.

— Вот ты где, — выдохнула она, хватая на руки белоснежную кошку.

Палитра посмотрела на неё такими укоризненными глазами, как будто знала, что они чуть было без неё не уехали. У Лекси аж сердце разболелось при мысли, что они действительно могли уехать, оставив здесь Палитру одну.

Она выбежала из дома, кое-как попала ключом в замочную скважину, с горем пополам закрыла дверь и побежала к машине. Устроившись на переднем сиденье с всё ещё прижатой к груди кошкой, Лекси, наконец, перевела дыхание.

— Спасибо, что вспомнила о ней, — благодарно улыбнулся ей Форт.

— Ага… Форт, уже семь минут десятого, — напомнила она высоким от напряжения голосом.

— Успеем, — успокоил он её и сорвался с места.

Глава 20

ЧАСТЬ III. ВЕЧНО С ТОБОЙ

Глава 20

Саванна, 8 — 9 июля

Уже вечером они были в Саванне. Форт намеревался снять квартиру на время проживания здесь, но пока они вдвоём остановились в отеле «Эстрелла Назиентэ».

Так как вещей у них с собой было немного, то разбирать долго сумки не пришлось. Быстро обустроившись на новом месте, они ещё долго говорили о том, что не так давно узнали друг о друге.

Лекси, как ни старалась меньше думать о том, что её любимый человек наркоман, сама же не выдерживала и начинала донимать его расспросами. Они, конечно, были глупые, и лицо Форта это очень наглядно отражало. В самом деле, что он может ответить на «почему ты стал их принимать?» или «почему до сих пор не перестал?». И вообще, она же не психолог, чтобы задавать ему такие вопросы. Главное, чтобы он сумел завязать с наркотиками на этот раз. И Лекси отбрасывала от себя, словно ненужный мусор, мысли о том, насколько это сложно, особенно для наркомана с таким стажем, как у Форта.

Чтобы сменить эту ненавистную для него тему, Форт начал расспрашивать Лекси о том, что будет через почти два десятилетия. Искренне сочувствовал трагедии одиннадцатого сентября две тысячи первого года, удивлялся новым открытиям и размышлял на тему изменения климата. Лекси находила удовольствие в том, чтобы рассказывать ему обо всём этом. А потом добавляла, что он ещё всё это переживёт, уже зная об этом заранее. Форт улыбался.

Так они и проговорили весь вечер. А наутро Лекси ждал большой сюрприз. И сказать, что она осталась им довольна, Лекси никак могла. Она проснулась явно не рано утром, в комнате было уже довольно светло — этот свет пробивался сквозь приоткрытые шторы. Лекси зевнула, не открывая глаза, повернулась на бок, полежала так некоторое время, сонно улыбаясь и думая о Форте. Затем снова растянулась на спине и с чувством потянулась. Одеяла на ней не оказалось. В этом не было ничего странного, но она, как будто почувствовав что-то неладное, резко поднялась. Рот её от изумления открылся.

В первые мгновения она даже пошевелить пальцем не могла от удивления. Просто замерла, не в силах поверить увиденному. А потом в памяти всплыли слова, которые сказал ей когда-то Форт: «Я расскажу тебе то, что ты хочешь узнать, если ты согласишься позировать мне… голой». И её собственный ответ: «А почему бы и нет? Всегда хотела попробовать».

Форт рисовал её! Обнажённой.

— О Господи… — простонала она, закрывая лицо руками. — Мне сейчас прибить тебя хочется.

Форт рассмеялся.

— И тебе доброе утро, гранатовая моя.

Лекси подняла голову, и душу её переполнила нежность к нему. Он выглядел таким милым. Растрёпанным, небрежно одетым, улыбающимся. Свесившиеся пряди волос почти на глаза, которые ей так отчаянно хотелось убрать. Потому что они мешали видеть ей его глаза. И его жест, когда он, глядя в мольберт, задумчиво потёр подбородок. И когда застучал пальцами по раме. Лекси выдохнула как можно тише и откинулась спиной на кровать.

— Ну хорошо… Рисуй. Только одно условие: он будет мой.

Послышался стук упавшего карандаша. Лекси приподняла голову, с вопросом глядя на Форта, который поднимал карандаш с пола. Он коротко взглянул на неё и мотнул головой, будто говоря, что ничего не случилось.

— Нет, он будет мой.

И заявил он это так безапелляционно, что Лекси сначала не нашлась, что на это сказать.

— Но он должен быть мой, — наконец проговорила она.

— Почему? — апатично поинтересовался Форт, продолжая своё дело. При этом он то и дело поглядывал на неё, а вернее — на её обнажённое тело, и от этого мысли Лекси разбегались в разные стороны. В такой ситуации бессмысленно заводить спор, поскольку она, совершенно очевидно, не добьётся своего.

— Потому что рисуешь ты его для меня!

— Это ещё с чего вдруг? — изумился Форт. В этот момент она действительно почувствовала большое желание ударить его чем-нибудь тяжёлым. Эта вечная имитация голоса, неуместное притворство порой ужасно раздражали. — Я рисую тебя, но не для тебя, — пояснил он тем временем.

Последняя фраза её «добила». Она была в гневе, пусть и понимала, что это того не стоит. Но почему нельзя просто уступить? Ведь из вредности так говорит! Назло. Специально. И что ей делать: так и продолжать валяться перед ним нагишом, сделав вид, что всё в порядке и она ничуть не обижена его словами? Характер просто не позволял так поступить, что-то внутри подмывало, как минимум, вскочить и уйти, а потом ещё некоторое время с ним не разговаривать, пока не успокоится. Но… Разве не должна она быть теперь с ним терпеливее? Ведь он не такой, как она. Он ведь наркоман, и…

И он другой. Он никогда не станет иным. Всегда будет вести себя несерьёзно и делать так, как хочет он. Ну, или почти всегда. Так что не имеет смысла накручивать себя. Она таким его и полюбила, не так ли?

— Раздумываешь, швырнуть в меня подушкой или промолчать? — хмыкнул Форт.

— Лучше бы ты промолчал сейчас, — натянуто выговорила она. — Знаешь, я есть хочу. Так что придётся тебе закруглиться с… этим, — выразительно поглядела она на мольберт, понимая, что этим пренебрежительным тоном может и обидеть его. Хотя он всё равно никогда этого не покажет.