Вечность номер пять (сборник)
Шрифт:
а ежик вдруг залез ко мне в карман
в клубок свернулся и иглой по сердцу водит.
На ворохе исписанных листов
дрожащих от мелодии фрамуги
коровка божья крылышками будит
сознание у вычеркнутых слов.
Во дворике затихла детвора
лишь хлопают полотна простыней
над крышами бараков, высоко
юлой жужжит, в полнеба, НЛО.
Возьмет с собой он тел тщедушных пепел
останется лишь Бог да глупый ежик
на ворохе исписанных листов
иголками
12.
"Так дай же Господи мне тихо умереть".
С прощальным криком ебаная чайка
упала в море, поднялась с рыбешкой
А я поймал себя на том что это майка
постирана и хлопает как трешка
на бельевой веревке, в прошлом веке
на этом же балконе той же виллы
и вот уже в который раз "мой милый"
стекает липко по спине на солнцепеке.
Обрыдло даже это трепаное море.
Все одинаково: закат, рассвет, бриз, ноги
как-будто волны надвигаются картинки
из прошлого в сегодня по дороге
одна в одну, прозрачны, бестелесны
и легкий ветерок с плеча былинки
сдувает с жизнью в небо подневесное
отлив уносит на могильную луну венки.
Так дай же Господи мне тихо обмелеть!
За что ты мучаешь меня на этом свете?
Я повидал уже Тебя и жопу чайки
летящей враскорячку с рыбкой к Вите
он там - заклепка между винтиком и гайкой
Бог все заводит и заводит , жмет пружинка
а молоточек бьет по шестеренкам: "дринькать!"
Соеденяя две размытые картинки...
Так Дай же, Господи, мне по уму нагайкой!
Засунь меж шестеренок рыбку с чайкой
засунь туда собачку, Баскервилли
И научи все заново: кричать на "суахили"
бежать по пристани в набедренной повязке
метая дротики в раскрашенное красками
полотнище с гербом "Мои салазки"...
Так дай же, госсподи, мне тихо умереть
и превратиться в Солнышко из сказки.
13.
"Вдали среди камней и пен" (в стиле Пушкина)
Бежит, печалью не томим
ручей среди отвесных скал
а на скале стоит Шагал
и откровенно смотрит вниз
по волнам бурным, валунам
оббив порогами бока
плывет свалившийся с быка
ополоумевший шакал.
Ну а на отмели, с ружьем
охотник видимо стоит
в ручей он пристально глядит
наверно ждет когда прибьет
шакала к отмели поток
но вот проплыл он между ног
шакал везучий, молодой
охотник все стоит и ждет
чего же ждет он, Боже мой?
Вдали среди камней и пен
бурлящих брызг на свете солнц
несется полосатый тигр
звереет все сильней ручей
от этих непонятных игр
а наскале стоит Шагал
с мольбертом и набором рук
охотник вскинулся, упал
залег
и ждет когда проснусь(я загорал с одной вдовой
изнежив, выбив с нее грусть
уснул, мушкет под головолй
когда проснусь? Когда проснусь?)
Охотник понял - тщетно, пусть
он на один-один, с веслом
(ружье он зарядить забыв)
ударил гром, полился дождь
все ближе полосатый тигр
плывет, с наколкой "Путин-вождь"
а над ручьем пронесся "Миг"
охотник выпучил глаза
к нему плывет большой "ЗК"
за ним еще, еще "зк", то на бока
то на живот переворачивает их
коварный путинский поток:
Невольник чести посадил
всех кто налоги не платил.
(Из серии "Гении на привале. Пельмени "Пятиминутка").
14.
"Махонтик"
Поющие о времени цыкады
без умолку и дроздовых инверсий
услышь, моя родная, спелый персик,
взяв голову мою - морскую раковину
а мне второе сердце от быка бы
торчат наружу дыры христианства!
Возьми меня за жабры, вынь из пьяноства
где выпучив глаза под камнем - крабы
и Атлантиды каменные... женщины
лежат среди развалин Колизея.
Ах мне вторую б жизнь и о ней ролик
торчат на луже камни - свиньи чванства!
Сними с меня шагреневого змея
за пазухой дрожит несчастный кролик
тяни за уши!
– Ленты? Деньги? Зонтик?
Чего, анти..? "АнтИхристомахонтик"?
– Нет, то у Богоболека в ремонте
торчит наружу время и пространство.
Поют о нас с тобой уже романсы!
И о романсах в "Ы" слагают Гимны!
О гимны как об ножны трутся шпаги,
саги
читают, развернув бересту длинную,
вылизывая огне-языками мобильные,
не встроенные в Душу, уши воинов.
Торчат наружу губы у любовников!
Трещат о Духе вогнутом цыкады!
О фьерды бьются волны - рады, рады
торчат из Атлантиды Колизеи!
Торчит наружу и Ассоль, до Грэя...
"Торчок" - на полпути к Кассиопее.
15.
"Колыбельная для еврейской девочки"
...Качают ветвями огромные ели
упругой энергией воздух взбивая
запутался ветер и струны запели
балладу о русском темнеющем Рае
о поле, откуда лавиной, невидим
с разгону несется в волшебную чащу
в едином порыве, с предгория Чили
по волнам соленым, становится слаще
в пустыне Морокко вертя апельсины
пьянея от пряностей Хайф-палестины
в пружинках лозы европейские вина
плодя и вращая на крышах, у тира
ван-флюгеры крепости "Епанный Таллинн"
спадая на воды Чудского, на Вече
срывая с петель боевых пары валенки