Вечность пополам

Я аккуратно и бережно охлопала прикроватную тумбочку. Как я и ожидала, мобильник мой был там. Я нажала кнопочку реанимации, терпеливо прослушала мелодичный сигнал возрождения и дождалась, пока аппарат придет в состояние полной готовности.

И тут же работящий гаджет, как из мешка, высыпал мне с полтора десятка СМС-сообщений!

Они помогли мне определиться с личностью того, кому можно и даже нужно незамедлительно позвонить: Павлу, конечно же.

– Прости, дорогой! Я про тебя совсем забыла! – виновато произнесла я, одну за другой просматривая СМС-ки.

Если им верить (а не верить оснований не было), Павел предпринял восемь героических и безрезультатных попыток дозвониться до меня, а в паузах между звонками отправил мне семь сообщений.

Уже первое из них дышало смертоубийственными эмоциями, как ядовитое дерево анчар: «Так!!! ГДЕ ты?!». Далее – от сообщения к сообщению – страсти только накалялись. Восклицательные знаки множились, как кролики по весне, первоначальный вопрос «Где?» подменялся откровенно некорректным «С кем?», тревога трансформировалась в ярость… Мне оставалось только радоваться тому, что на современном этапе развития науки и техники общение на расстоянии ограничивается исключительно бесконтактными способами. Думаю, если бы этой ночью Павел мог до меня дотянуться, я разделила бы печальную судьбу Дездемоны.

Я боязливо поежилась, но не смогла удержаться от кривой улыбочки, вызванной тем, что компания-оператор сотовой связи по собственному почину привесила к каждой яростной СМС-ке Павла доброе пожелание от себя лично. Все эти их приторные «Приятного общения!» и «Хорошего настроения!» сразу после гневных текстовок, больше похожих на рычание, выглядели в высшей степени неуместно – как воздушный поцелуй после удара в челюсть.

Джинсы и свитер мне искать не пришлось, потому как добрые люди и звери были не настолько любезны, чтобы меня раздеть. А вот в поисках туфель я обшарила довольно обширную зону по периметру дивана, но нашла только свернувшегося в клубочек ёжика, что не доставило ни малейшего удовольствия ни ему, ни мне. Тихо шипя и дуя на исколотую ладошку правой руки, а в левой сжимая мобильник, используемый как фонарик, я вышла из гостиной в прихожую и там на ВЕРХНЕЙ полочке стеллажа обнаружила свою обувь.

–Так вот что называется высокой модой! – мой внутренний голос не удержался от язвительного, но справедливого замечания: туфли были хорошие, дорогие.

Не зря двуногие обитатели дома спрятали их вне пределов досягаемости четвероногих.

Обувшись, я на цыпочках прокралась к входной двери и чуть не упала, когда обширная черная клякса, которую я в полумраке приняла за коврик, ожила, вздохнула и уставилась на меня фосфорецирующими желто-зелеными глазами.

– П-привет, милая собачка! – удержав в горсти едва не выпрыгнувшее сердце, пролепетала я. – Гутен, так сказать, морген! Ты не возражаешь, я пойду себе? Уже шесть с минутами.

Очевидно, седьмой час моргена не казался «милой собачке» временем, не подходящим для прогулки. Пёс не только не возражал против моего ухода, но даже сделал попытку увязаться за мной на улицу, и мне стоило труда удержать дверь, в которую крепко уперлась лобастая и мохнатая, как у зубра, собачья башка.

На улице было пусто, ни души. Здания производили впечатления необитаемых. По узкой улице, образуя туманные завихрения у столбов, тек холодный ветер. Свисающие с фонарей конусы света – ядовито-желтые в верхней точке и размытые внизу – разреженным краем подметали тротуар. Все вместе смотрелось классической декорацией для ночного кошмара в вампирско-вурдалачьем стиле.

Я зябко поежилась и повертела головой, пытаясь определить, где восток: очень хотелось уловить хотя бы намек на близость рассвета. Но здания, выстроенные сплошной линией, закрывали горизонт.

С экипировкой я все-таки промахнулась: свитера было явно недостаточно, мне следовало взять с собой куртку. Да, глубоко я погрузилась в мечты о знойной африканской стране! И, видимо, не вполне из них вынырнула…

Холодок между лопатками ощущался болезненно. Перебежав пустую улицу, я вошла в телефонную будку и закрыла за собой дверь, оставив неотвязный ветер снаружи. Собственно, будка привлекала меня именно как укрытие, потому как звонить я собиралась с мобильника. Только сделать это было труднее, чем сказать. Предстоящего разговора я нетерпеливо ждала и откровенно побаивалась.

Я трусиха, но робость весьма занятно уживается во мне с авантюризмом. А еще я восторженно благоговею перед величественными явлениями природы, какими являются, например, Большой Каньон, Ниагарский водопад и – самое увлекательное – гнев обманутого любовника.

Я ожидала, что ярость, которую обрушит на меня Павел, будет немногим слабее Ниагары, но ошиблась. Он только свирепо рявкнул:

– Убить тебя мало!

И сразу после этого почти спокойно поинтересовался моим местонахождением.

Зная, что мой друг человек мирной профессии, журналист, я логично рассудила: вряд ли мои координаты нужны ему для того, чтобы срочно направить по указанному адресу парочку ракет с ядерными боеголовками. Табличка с названием улицы и номером ближайшего дома была у меня перед глазами, сразу за стеклом кабины, и я старательно, по слогам, озвучила в трубку протяженное и громыхающее, как товарняк, название этой малоуютной венской штрассе.

– Стой там! Никуда не уходи! – скомандовал Павел. – Я буду через двадцать минут.

Он уложился в пятнадцать.

Разумеется, о том, чтобы меня убить, речи больше не было. Напротив, меня сначала заключили в объятья, а затем замотали в теплый шарф. В виде изящного шерстяного кокона я была помещена на пассажирское место автомобиля (с предусмотрительно включенным обогревом сиденья!) и, пока Павел, оставаясь снаружи, разговаривал с кем-то по мобильному, я успела согреться и даже задремать в уютном тепле.

Даже не знаю, чем это было со стороны Павла – трогательной заботой или коварным расчетом? Когда через несколько минут он крепко встряхнул меня за плечи, я – сонная и размякшая – по первому требованию выложила ему всю правду о своих недавних приключениях в подробностях и без утайки. На мое счастье, утаивать было нечего, ничего плохого (или такого, что я могла считать хорошим, а Павел – плохим) я этой ночью не делала.

Выслушав меня, он только потряс головой, как незабываемый ньюфаундленд Анхен и Тима, и усмехнулся:

– Ну, ты даешь!

Тут я окончательно проснулась, резонно предположив, что сейчас мне придется-таки что-то кому-то дать, но мои безнравственные ожидания опять не оправдались.

Павел от меня отстранился и сделал несколько звонков, за время которых я опять погрузилась в дремоту, так как односторонний разговор на немецком для меня был не более содержательным, чем грохот мусоропровода. А под индустриальные шумы я, жительница большого города, сплю, как младенец.

Колыбелька моя плавно покачивалась, мотор размеренно гудел, Павел помалкивал, и проснулась я от холодного прикосновения к лодыжкам.

Автомобильная дверца была открыта, в салон задувал пронизывающий ветер. Охнув, я поспешно нащупала под сиденьем сброшенные туфли – ногам стало теплее, но не намного. Зря я обула балетки, тут были бы уместнее ботинки на меху… Ах, солнечная Нигерия, где ты?

Конец ознакомительного фрагмента.