Вечность

— Я хочу пойти в сад в верхнем городе, проводишь меня туда? Спросила Уман'ттури. Сокольничий согласился сопроводить девушку до сада, он легко подхватил её на руки и пошёл в город.

— А почему мы не на аэроциклах летим? Спросила Уман'ттури.

— Я предпочитаю ходить пешком, да и к тому же на них положено летать только высокопоставленным лицам, ответил Сокольничий. На сей раз Сокольничий был без своей маски, пока он нёс девушку, та смогла внимательно изучить его череп, он был большим, на лбу у него была небольшая отметина, в виде одной из букв алфавита науду.

— Что это значит? Спросила Уман'ттури глядя на эту отметину.

— Это значит, что я больше не юнец, пока ты и твоя подруга охотились в космосе, я прошёл обряд посвящения, сказал Сокольничий, и подметил что скоро и Уман'ттури пройдёт это ритуал, так как все наблюдения за ней показывали, что девушка может стать полностью Берсеркером.

— Это больно? Спросила Уман'ттури.

— Боль не что для меня, ответил Сокольничий. В верхнем городе было всё спокойно, ни кто не волновался на счёт беглеца, наверно яутжа ни кого не бояться, вот только женщин в городе было мало, гуляли в основном воительницы со своими копьями, но это из-за того, что их женщины жили отдельными кланами.

— Ну вот и сад, в твоём наручном компьютере есть коммутатор, когда захочешь вернуться обратно, отправь мне сообщение, сказал Сокольничий и ушёл.

Вид этого чудесного сада успокаивал девушку, оказывается Ёнг'твей её обманул, а иначе бы Хал'крат не выставил бы охрану во круг своего поселения. Сад единственное место просматриваемое со всех сторон, вряд ли Ёнг-твей станет здесь прятаться. Этот сад был местом обитания Белой матушки, и хоть Уман'ттури человек, Белая богиня должна её услышать. Девушка стала всматриваться в небо, в надежде что Белая матушка вновь спуститься с Ригеля, но второе солнце Науд-аурит'сенея не отбрасывало свет на землю.

— Привет, рада тебя тут снова видеть, услышала знакомый голос Уман'ттури. Это был голос Иори, она тоже пришла в сад, возможно тоже помолиться Белой Богине, а может просто посидеть тут и по медитировать.

— Иори ты не боишься тут одна ходить, всё же опасный преступник на свободе? Спросила Уман'ттури у неё.

— Я знаю об этом, но я прошла курс молодого бойца, Иори склонила голову и на её голове была отметина как у Сокольничего, она сказала, что она не очень любит носить доспехи, и поэтому каждый раз прилетая обратно домой она снимает свои доспехи. Иори рассказала девушке про то, что завершающей стадией взросления любого науду является охота на ксеноморфа, при этом слове Уман'ттури забыла про все свои переживания и у неё вновь зажёгся внутренний огонь ярости.

— Вижу, эти твари уничтожили твою планету, и твоя злость священная, когда-то Поработители хотели высадить ксеноморфов на нашей планете, но они просчитались, мы старше и умнее их, и поэтому легко отбили атаку Поработителей, сказала Иори.

— Иори скажи, может ли человек молиться Белой матушке, не оскорбит ли её моя просьба? Спросила Уман'ттури.

— Вовсе нет, ты же одна из нас теперь, а это значит, она и тебя услышит, ответила Иори и ушла.

Уман'ттури глубоко вдохнув, вновь посмотрела на Ригель, и начала молиться Белой богине, правда молитва проходила как то криво, Уман'ттури не знала точных слов для этой молитвы, Белая матушка ей не ответила, плохой знак, она наверное огорчена поступком Уман'ттури. Девушка взглянула на город, в городе вновь собралась толпа, Уман'ттури была без маски и не могла разглядеть того, что происходило в толпе, поэтому она решила спустится в город и посмотреть, что происходит. Она вновь встретила конвоиров, которые несли на главную площадь Ёнг-твея, похоже они всё же его схватили, или он сам выдал себя, будь на девушке надета маска, она бы прочитала его эмоциональное состояние, но по его виду было видно, что он так и не раскаялся. Тут Уман'ттури кто-то схватил за руку, это был Сокольничий.

— Что ты тут делаешь? Спросил он у девушке.

— Я, эмм… хочу просто посмотреть на то, что тут твориться, ответила Уман'ттури.

— Они поймали преступника, он зажёг огонь в том месте где прятался, и дым от огня выдал его, ответил Сокольничий.

— Глупый Ёнг'твей, сам себя выдал, подумала девушка и тут же оглянулась, хоть её мысли звучали достаточно громко, они прошли мимо Сокольничего.

Главы всех кланов яутжа а так же старейшины обоих сословий вопреки ожиданиям Ёнг'твея и Уман'ттури вынесли смертный приговор, Ёнг'твей не достоин жизни и прощения, жрицы храма Чёрного воина присоединились к карателям.

— Что он такого сотворил, что не достоин второго шанса? Спросила Уман'ттури у Сокольничего. — У него был второй шанс, но он не исправился, и пытался овладеть дочерью главы клана «Чёрных клинков», ответил Сокольничий. Ёнг'твей обвёл взглядом толпу, и его взгляд пал на Уман'ттури.

— Уман, прохрипел он, но Уман'ттури даже не подняла головы, мысленно проговорила — ты соврал, мне, ты всё соврал, и выйдя из толпы отправилась в свою хижину.

Эпилог

На этот раз странное поведение Уман'ттури заметили чуть ли не все жители Науд-аурит'сенея, то как она убежала, после слов Ёнг-твея, заставило задуматься не только Гуан-твей но и Сокольничего. Конечно все знали что слово уман на языке науду обозначает любого жителя планеты Земля, и может пленник заметил человека, просто удивился тому, что человек делает на этой планете, но по его взгляду было видно, что он знаком с девушкой.

— Он меня выдал, вот гад, думала Уман'ттури. Сердце у девушки колотилось как бешенное, сейчас сюда придёт не только Гуан-твей но и Сокольничий с Берсеркерами, и потребуют объяснений. Выровняв своё дыхание Уман'ттури начала собираться с мыслями, главное объяснение — «мне просто стало жалко его, я же не знала, что он меня обманет».

— Так Уман'ттури тебе переживать не зачем, ты не станешь тут трофеем, ведь ты вернула компас его законному владельцу, и единственным твоим наказанием будет… тут Уман'ттури осеклась, самое унизительно в наказании провинившегося науду — это лишение его всех званий и трофеев. Сейчас ей скажут, что она больше не Берсеркер, и отнимут у неё самый заветный трофей — череп Создателя. Уман'ттури пыталась не подавать признаков гордости пока не станет настоящим Берсеркером, но забыло о другом — «будь хладнокровен по отношению к врагам науду».

Тут в хижину пришла Гуан-твей, она так была увлечена своими делами, что не присутствовала на казни Ёнг-твея, и не видела того, что видел Сокольничий. Теперь осталось только рассказать о том что произошло, а иначе так можно сойти сума. Гуан-твей увидела свою подругу сидящую на кровати с грустным видом.

— Можешь не прятаться, мне сказали, что преступник наконец-таки пойман, сказала Гуан-твей подруге.

— Это из-за меня он сбежал, мне так жаль, сказала Уман'ттури.

— Ты о чём, он сбежал потому что конвоиры недооценили его силу, и упустили, сказала Гуан-твей.

— Тогда когда мы собирали металлы и драгоценные камни, я немного отошла от тебя, и видела как его ведут, начала Уман'ттури.

— Так продолжай, сказала Гуан-твей.

— Я видела как он вырвался и даже подсказала, где ему укрыться, но он обещал что сам сдастся, подруга я не знала, что он так опасен, чуть не плача сказала Уман'ттури.

— Так вот почему, ты так странно ведёшь себя в последнее время, сказала Гуан-твей.

Уман'ттури ждала того, что Гуан-твей сейчас выйдет из себя, и прокричит — что ты наделала, ты не должна вмешиваться в судебные процессы, но в место этого Гуан-твей направилась к Хал'крату, что бы рассказать о случившемся, и пусть он решает, что делать с Уман'ттури. Хал'крат выслушав слова Гуан-твей, сказал, что ему нужно подумать над этим, будь Уман'ттури науду её бы непременно либо казнили либо лишили всех трофеев и заставили отрабатывать своё наказание, но она человек, и много не понимает в законодательстве и жизненных устоев науду.