Вечнозеленый лист или Приключения маленького героя
Шрифт:
Девочка помотала головой, в шоке слушая такие откровения.
– Он нормальный. Совершенно нормальный и умный сверстник. Как мне в свое время говорил папа, человек не может жить без общества, без общения и без положительных эмоций. Такие в двух случаях из ста остаются нормальными, а у остальных едет крыша. В прямом смысле слова. Они становятся или психами, или пытаются привлечь к себе внимание, желают почувствовать себя частью общения, общества. То есть по идее, от такого отношения Узумаки и в самом деле должен был стать демоном. Мальчиком, с разрушенной психикой от одиночества и ненависти.
– Отличная речь, Шикамару. По психологии детей тебе оценка А+, - проговорил Наруто, подойдя поближе.
– Но в следующий раз прошу мою биографию и тараканы в голове обсуждать в более... личной обстановке. А то смотри, сколько слушателей собралось.
Нара огляделся и чуть было, как отец, не сплюнул на траву. Мда, почти вся их группа. Блеск. Так... гадко он себя не чувствовал никогда.
– Ладно, всем спасибо за внимание. Краткий экскурс в биографию бедного сиротинушки мы провели, а теперь, прошу, разойдитесь. Мне вообще-то на тренировку надо, а вы всю поляну заполонили, - дети тут же разлетелись в стороны, а платиновый блондин, похлопав по плечу вставшего было Шики, прошел дальше, в сторону полигона Академии. Как только местный кошмар деревни скрылся за деревьями, все без исключения зашушукались, обсуждая с новой точки зрения жизнь их главного пугала. Но при вздохе местного гения, все вновь смолкли и навострили уши.
– И ведь он имел право меня сейчас прибить на месте, Ино. А он простил. Просто взял и простил. Сейчас в его взгляде не было ненависти, злобы, разочарования. А лишь понимание и прощение. Невероятно. Я бы так никогда бы не смог. И от этого мне еще более гадко и противно на душе.
И этот разговор повернул чашу весов в совершенно другую сторону. Наверное, именно так и рождаются лидеры. И личности.
"Сарутоби Хирузен"
Хокаге смотрел на отчет в маленькой совещательной комнатушке. О, это была особая комнатушка. Выбитая в горе, она была выполнена со всеми условиями обеспечения защиты и конфиденциальности. Стол, два стула и все... Именно здесь раз в год собираются правители деревни и обсуждают ее нюансы. Не всегда добрые, не всегда приятные, но необходимые для ее безопасности.
– Хирузен, добрый вечер.
– Добрый вечер, Данзо.
Два пожилых человека уселись друг напротив друга, внимательно вглядываясь в папки, которые имели при себе.
– Ну что, вскрываемся?
– Да, друг, вскрываемся, - обменявшись папками, оба мужчины стали вчитываться в строчки отчетов наблюдателей, колонки вычислений и таблицы анализа лучших аналитиков. Через пол часа оба, синхронно оторвавшись от документов, посмотрели друг на друга и синхронно пожали плечами.
– То есть мы ничего не нашли. Никто из нас. Узумаки не просто чист, а кристально чист. Даже печать еще не заработала. Лис спит, аки младенец. И почему тогда его психологический портрет выдает лет двадцать, а не восемь? Откуда такой интеллект, такое мышление? Я уже ничего не понимаю, Данзо. Вот уже четыре года мы за ним наблюдаем, берем кровь на пробу. Даже пару раз относили в лаборатории
для специального анализа. А с ним ничего не случилось. НИЧЕГО!– Успокойся, друг. Ведь с одной стороны это даже хорошо.
– Вот именно. Хорошо. Вот надоедят ему пинки и ненависть всей деревни, он нам такую Бомбу Биджу устроит, мама не горюй.
– Не согласен. Последний анализ говорит о значительном изменении мнения детей его группы.
– Ага. Только парень умный. Он мне один раз после вечернего сбора отчетов так и сказал: "Мнение людей так сильно меняется, что на него ориентироваться бесполезно. Завтра тебя любят, вчера ненавидят, а через неделю захотят сжечь заживо и никакой страх их не сдержит", - процитировал монотонным голосом, явно стараясь подрожать докладчику, Сарутоби.
– Мда. А что там с Хьюга?
– Как ни странно, было бы идеально. Генетическая совместимость триста девяносто девять пунктов из четырехсот семнадцати.
– Это...
– Очень много, Данзо. Просто идеально. Потомки на генетическом уровне унаследуют все положительные особенности клана Хьюга и Узумаки.
– Хм, новый геном... Это было бы...
– Не смей даже и думать. Нам Хиаши такой разброд и шатание по деревне устроит... А тут еще Учихи.
– Что, не отказались?
– Именно. Хотят получить мораторий и повышение доли на миссии ранга А+ и выше. В общем, зарвались потомки Мадары. И что с ними делать, не имею ни малейшего понятия.
– Потом об этом подумаем. Будет им мораторий. И доли будут. Но не дай Шинигами, они потребуют что-то сверх. Не посмотрю, что сильнейший клан. Лично вырежу половину, уж сил у меня хватит. Чай, не одни живут. С другими тоже надо учиться жить. А они, кажется, об этом забыли.
– Согласен. Эх, пойдем, я тебе саке налью. И там закурим. Вон, круг под глазом уже какой здоровый. Мне такую хорошую специю привезли из страны Чая. Отдохнешь, да и голова с утра болеть не будет.
– Ха-ха. Ну что же, уговорил, старая обезьяна. Пойдем, угостишь.
Глава 12. Ночь кошмара
Хм, а сегодня что-то безлюдно... достаточно безлюдно. А... понял в чем дело. Учих нету. Куда-то все резко подевались. Даже Саске не явился на занятия. Ну и пусть. Он то может все это и знает, а вот для меня эти знания - манна небесная.
– Ну, ребята, вот мы и подошли к самому важному году обучения. Третий год будет крайне сложным, но интересным. Все вы научились чувствовать свою чакру, как естественный процесс организма. А теперь будем учится ею управлять и применять на практике. Но, до практики, мы запишем следующее.
Я тут же навострил уши. Наверное, что-то связанное с тем, без чего мы не можем обойтись при применениях заклинаний... ой, тьфу ты, техник.
– Итак, ручные печати. Самое необходимое для всех техник арсенала шиноби. Применяется в ниндзюцу, гендзюцу, частично в тайдзюцу и частично в кендзюцу. Складывая от одной до нескольких печатей, мы создаем технику, влияющую на окружающий мир. Итак, кто ответит мне, что такое дзютсу? О, Сакура. Прошу.