Вечные мы

А если это реально, если так можно жить годами счастливо, и даже брать новеньких, и их делать счастливыми? Вот что они со мной сделали? Да ничего вроде особенного. Есть странные некоторые правила (запишу когда обдумаю), но никакой специальной дрессировки, скорее даже наоборот. Я, конечно, сама по себе интроверт и к соперничеству никогда не тянуло, но всё-таки... И бывает же страх, неуверенность, а если упорно вспоминать, то и раздражение, и скука временами, но почему-то они не выплёскивают как раньше. Слезы часто, да, но это всегда вперемешку со счастьем, не поймешь даже чего там больше. Неужели опять все дело в сексе — какая-то универсальная отмычка от всего получается? Трахайся себе направо-налево и будешь здоров?

Вспоминаю первую ночь опять... теперь уж можно признаться. (А почему теперь? Может, увереннее себя чувствую просто, зацепилась здесь, уже можно посмеяться над первыми дрожащими шагами?) Критический момент один был, я чуть не сбежала... Как меня там учили, ненавязчиво, но учили, будто я правда в первый раз, я улыбалась изо всех сил — а саму рвало на части. Гремучая смесь из... ну понятно. И наверно, только таким рывком, до самого последнего предела и со всеми вместе, и можно было перевалить через это, постепенное привыкание все бы только испортило. Почти сбежала — хоть и знала, и решила, и хотела... и любила же, главное, уже тогда. (И почему «уже», сразу позволь себя спросить... может, наоборот, тогда только ещё и любила по-настоящему? Или, как в романах девятнадцатого века изображали «падение»: «никогда они так мало не любили друг друга, как в эту ночь»? «Осспади. Смешно.» — Катиным голосом.)

А вообще всехние ночи — это не так часто у нас, это радость, но и работа, придумывание, подготовка. Как концерт на выезде. Или даже как экзамен, тест — что ничего «у нас» не сломалось. И не минутный фик, а глубокая история нужна, как бы целая жизнь, чтоб на всю ночь хватило. Повседневность — это всё-таки обычно пары, или пара плюс кто-то сбоку. А на прошлое новолуние <...>

7. В ЗЕРКАЛЕ ПОРНОГРАФИИ (А.Н.)

Колоссальные архивы профессиональной и любительской порнографии очень слабо учтены в современных антропологических исследованиях; значительная их часть элементарно не каталогизирована и даже не просмотрена. Автоматическая обработка ограничена выяснением самых общих параметров, таких как число и пол участников сцен. Тем не менее, даже эти поверхностные данные (на материале «эпохи интернета», приблизительно 2000-2030) дают эволюционному психологу материал для небезынтересных гипотез.

Общеизвестно: подкрепляется удовольствием то поведение, которое приводит к репродуктивному успеху. Порно — жанр, стремящийся максимизировать удовольствие; логично, что в нем изображается непосредственно репродуктивный акт. В действительности, однако, все сложнее.

Эволюция сексуального поведения современного человека происходила в «доисторическом» обществе — но, по-видимому, в обществе с уже ненулевым уровнем языка и культуры, включая сексуальную. Антропология примитивных обществ свидетельствует, что брак как форма воспроизводства почти универсален, и в подавляющем большинстве культур он либо моногамный, либо сочетает моногамию для большинства с полигамией у элит. Можно предположить, что преимущественно моногамный брак был нормой в течение как минимум десятков тысяч лет — достаточное время для того, чтобы отпечататься в наших инстинктах.

В традиционном обществе брак — не опция; за исключением больных, каждый член племени получает супруга и, тем самым, возможность внести свой генетический вклад в следующее поколение. Отсюда следует, что подкреплять удовольствием матримониальный секс природе почти не нужно — законное потомство у тебя будет, хочешь ты того или нет. (Конечно, на качество и уровень выживаемости этого потомства мотивация родителей влияет, но мы сейчас рассматриваем только сам акт оплодотворения.)

С другой стороны, законного потомства не может быть слишком много: репродуктивная способность женщины ограничена. Мужчина может зачать намного больше детей, чем способна выносить его единственная жена. Поэтому экстрамаритальный мужской секс резко увеличивает репродукцию мужчины — а значит, в процессе эволюции он будет подкреплен удовольствием. С неизбежностью возникает сильная и врожденная мужская мотивация «гулять на стороне».

Но чтобы оставить внебрачное потомство, нужно преодолеть культурные и социальные барьеры, которые опять-таки с неизбежностью вырабатываются в обществе в ответ на мужскую трансгрессию. Гонка вооружений: общество заинтересовано в стабильности и когезии, которые несовместимы с беспорядочным внебрачным сексом; мужчины заинтересованы во внебрачном сексе для распространения своих генов. Возникает система сексуальных запретов, половая сегрегация, нормы приличия; у мужчин же в ответ растет мотивированность на поиск и подкрепление удовольствием внебрачных побед.

(Разумеется, все наследуемые свойства, особенно относительно недавно развившиеся, подвержены разбросу в широких пределах. Далеко не все мужчины — маньяки, которые пойдут на убийство ради сексуального удовлетворения. Но очень мало и таких, у кого интерес к сексуальным приключениям вне семьи полностью отсутствует.)

Врожденная мотивация к внебрачным связям (для увеличения генетического разнообразия потомства) существует и у женщин. Однако порнография до сих пор производится по преимуществу мужчинами и для мужчин. Можно поэтому предположить, что она изображает не секс вообще, а именно внебрачный секс с точки зрения мужчины, высоко мотивированный и подкрепленный внерациональным — генетически обусловленным — удовлетворением.

Порнография — зеркало культурного и биологического прошлого нашего вида. Что видим мы в этом зеркале?

СЮЖЕТ. Расхожее представление — «в порно нет сюжета» — представляется, тем не менее, ложным. Сюжет минимален и примитивен, но он есть почти всегда. Даже в самых коротких роликах есть минимум экспозиции с ответами на главные вопросы: кто эта женщина и как мужчине удалось ее заполучить. И, само собой, ответ «это его жена» встречается редко. Тем не менее, порно тяготеет к клишированному реализму: огромное большинство роликов изображают секс один на один во вполне правдоподобных обстоятельствах, где «она» может быть уличной знакомой, секретаршей на работе, одноклассницей, медсестрой в больнице, служанкой, проституткой и т.д. Фэнтази как жанр порно существует, но занимает на удивление скромное место.

НАСИЛИЕ в его разнообразных формах — самый действенный способ добиться внебрачного секса. Изнасилования (особенно массовые в войнах), рабство, связывание, избиения, унижения — все это обеспечивало существенный репродуктивный бонус для наших предков, все это срослось с сексом и закрепилось в системе удовольствий мозга, и все это в огромном количестве и разнообразии представлено в порнографии. Насилие может быть и мягким, ситуативным, основанным на социальном положении (учитель и ученица, босс и секретарша, полицейский и преступник), и чисто словесным (оскорбления, покровительственный тон), — но найти сюжеты, совершенно лишенные мотива принуждения и неравенства, нелегко.

СОСТАВ. В сценах гетеросексуального группового секса с тремя участниками половой баланс близок к природному, с некоторым даже преобладанием женщин (т.е. mff несколько чаще, чем fmm), но по мере роста группы соотношение резко смещается в мужскую сторону: в группах с шестью и больше участниками сюжетов fm+ уже на порядок больше, чем mf+. Разумеется, статистика зависит от периода, жанра, культуры, но преобладание «gangbang» над «harem» представляется универсальным. И парадоксальным: ведь один мужчина, оплодотворяющий нескольких женщин, достигает несравнимо большего репродуктивного успеха, чем участник группового изнасилования с его ограниченными шансами оплодотворить даже одну.

Объясняется этот парадокс просто: порнография воспроизводит реальные ситуации, которые помогали размножаться нашим предкам и потому закрепились в системе вознаграждений нашего мозга. Судя по многим косвенным признакам, групповые изнасилования были в традиционных обществах намного более частым явлением, чем гаремы. Групповое изнасилование дает скромный репродуктивный бонус, но его легко осуществить и относительно легко избежать ответственности (вина размазана не только на всех участников, но и зачастую на все племя или сообщество, см. историю Содома). В то же время гарем, тем более в преимущественно моногамном обществе — предприятие затратное, которое могут себе позволить только немногие высокостатусные мужчины. В результате «плохие деньги вытеснили хорошие», и современному потребителю порнографии инстинктивно интереснее секс одной женщины с многими мужчинами, чем наоборот.