Вечный лес

– Не верю.

– Почему же я тогда пришел сюда?

– Ладно, верю, и все равно ты мне не нравишься.

– Конечно, нет. Но, надеюсь, со временем ты станешь относиться ко мне иначе. Когда поймешь.

Почему все взрослые – люди и звери, и даже милая Зоэ – всегда говорят о понимании так, будто оно приходит с возрастом? В свои пятнадцать лет он уже все понял: он грубый и неуклюжий и Кора предпочла ему принца из прекрасного города. Он понял, но ему было очень больно.

С отчаянием он показал свой дом и сад:

– Я сделал все это для нее. Дом хоть и из бамбука, но построен внутри полого дуба, так чтобы она могла перейти из своего дерева сюда и жить вместе со мной. Знаешь, дриады ведь могут менять деревья. А теперь я здесь совсем один.

Но тут Эвностий заметил стоящего в дверях Биона. Услышав его слова, тельхин так расстроился, что усики его совсем поникли.

– Я имел в виду вовсе не тебя, – воскликнул Эвностий, вскакивая на копыта и подбегая к Биону, чтобы провести его в комнату. – У тебя ведь есть своя мастерская и родственники. Я имел в виду, что некому быть рядом со мной все время.

– У тебя, наверное, очень много друзей, – сказал Эак, – Зоэ говорит, что ты самый хороший зверь во всей стране и мне уже здорово повезло, что ты со мной разговариваешь. Я думаю, любой с радостью согласится составить тебе компанию. Он протянул руку, чтобы погладить Биона, но тот отскочил в сторону, убежал в сад и спрятался.

– Только не Кора.

– И Кора тоже. Она любит тебя, Эвностий, но не той любовью, какой тебе хотелось бы. Она ничего не может с собой поделать. Я должен был прийти к ней и должен остаться, особенно теперь, когда знаю, что тоже ей нужен.

– Ты полюбил ее всего за три дня? Я был рядом с ней всю свою жизнь.

– Я всегда любил ее и ждал встречи с такой, как она. Соединяет людей Великая Мать, а удел смертных или достойно пережить утрату, или с благодарностью принять дар.

– Я-то не очень достойный. Я неуклюжий и всегда наступаю на свой собственный хвост, как только опускаю его на землю.

– Кора говорит, что любит тебя больше всех, после меня, в целом лесу. Она рассказывала, что ты спас ей жизнь, что ты посвящал ей стихи и заставил почувствовать, что красота – это подлинная ценность, а не бесполезная оболочка. Я хочу… я хочу…

Эвностий не ожидал, что красноречивый критянин не сможет подобрать нужное слово. Он должен был ненавидеть или хотя бы просто не любить человека, который украл у него невесту, но Эвностий не мог долго сердиться, разве что на коварную и бессердечную Шафран. Похоже, Эак действительно не желал ему зла и совершенно искренне расстраивался из-за случившегося. Иначе зачем он, еще совсем слабый, встал с постели и прошел немалый путь через лес, чтобы извиниться перед ним?

– Ладно, – сказал Эак, с трудом поднимаясь на ноги. – Мне надо идти, и ты возвращайся в свою мастерскую. Но, обещаю, я скоро опять приду и буду приходить до тех пор, пока мы не станем друзьями.

Он покачнулся и стал падать. Эвностий подхватил его и посадил на стул.

– Не вставай, – приказал он, стараясь говорить как можно более грубо. – Я приготовлю тебе чай из котовника. Зоэ говорит, что им можно вылечить абсолютно все.

В соседней комнате он раздул в очаге огонь и бросил в котел с водой несколько сухих листьев.

– Чтоб ты провалился, – бормотал при этом Эвностий, – чтоб ты провалился! Великая Мать…

Он, который меньше всего хотел иметь критянина своим другом, вынужден ухаживать за ним, а ухаживать и одновременно ненавидеть – совершенно невозможно.

Когда чай закипел, Эвностий вылил его в большую глиняную чашу, похожую на панцирь черепахи, подсластил медом, попробовал, не слишком ли он горячий, и отнес Эаку. Эака так трясло, что ему пришлось держать чашу обеими руками. Похоже, у него началась лихорадка.

– Ты переночуешь у меня, – сказал Эвностий решительно. – Бион посидит с тобой, а я пока схожу к Коре и все ей расскажу. Если что-нибудь понадобится, попроси Биона. Но говори медленно, подбирай простые слова и следи за тем, чтобы он тебя слушал.

– Мне кажется, что он меня не любит, – сказал Эак не без некоторого опасения.

– Это из-за меня, – ответил Эвностий. – Тельхины очень преданы своим друзьям из зверей высшей расы. А поедают они только друг друга.

– Но я не зверь высшей расы!

– Нет, конечно, но все же достаточно высокого происхождения. Вообще-то он предпочитает более жилистое мясо. И потом, я оставил ему орехи в мастерской. А сейчас мы перейдем в соседнюю комнату, и ты ляжешь в постель.

С какой удивительной легкостью можно поднять на руки взрослого мужчину, если этот мужчина критянин, а поднимает его минотавр!

Вскоре Эак уже был в постели, в руках он по-прежнему держал чашу. Эвностий подложил ему под голову подушку, чтобы удобнее было пить, и накрыл одеялом. Он помнил, как мама ухаживала за ним, когда у него болели копыта и горло – он заразился от кентаврят.

– Что-нибудь еще нужно? Поесть? Почитать? Я могу дать «Стук копыт в Вавилоне», «Опрометчивость дриады», «Песни кентавров».

– Можно мне почитать твои стихи?

– Я еще не собрал их вместе. Я хотел составить небольшой свиток из стихов, посвященных Коре, но пока они на отдельных пальмовых листах.

– Тогда ничего не нужно. Я просто полежу и полюбуюсь твоим домом. Ты назвал этот напиток чаем? У нас в Кноссе такого нет. Есть пиво, вино, а чая нет.

– Кентавры научились его заваривать, когда были у желтокожих людей.

– Он очень хороший. Мне сразу стало лучше.

– Я пойду.

– В твоем фонтане живет черепаха. У меня тоже была черепаха, пока мне не исполнилось пятнадцать лет. Она жила в бассейне с серебряными рыбками.

– И что с ней случилось?

– Она уползла. Во время землетрясения в стене, разделявшей дворы, образовалась щель. Я так и не заделал ее, все надеялся, что черепаха вернется. Но она не вернулась.

– Наверное, она знала, куда ползет.

– Соседний двор выходил прямо на улицу. Я надеялся, что ее нашли дети. По кносским улицам запрещено ездить в повозках, так что раздавить ее не могли.

– Ты очень скучал без нее?

– Да… Эвностий?

– Что?

Эак протянул ему руку, предлагая дружбу.

– Черт возьми, – пробормотал Эвностий, но, хоть и с большой неохотой, все же пожал ее. Рука была холодная, дрожащая, но крепкая. Случилось самое худшее. Он стал другом человека, который отнял у него невесту. «Кончится тем, что я подарю им на свадьбу свою черепаху», – подумал он.