Вечный попадос 3

— Сам виноват, — слегка раздражается монарх. — Никто не заставлял тебя идти на поводу у Андрея. Слушал бы меня — был бы здоров.

Иван задирает голову вверх и смеётся — громко и фальшиво. Потом легко толкает меня в плечо:

— Прикинь, он сейчас всех своих бывших проверяет — вдруг где бастард всё-таки завалялся. Говорит, что даже на девку согласен, лишь бы не я.

Хоть убей, не понимаю, в чём соль этих разборок!

— Почему?

— Правда не въезжаешь? — снова смеётся Папка. — Не может он, видите ли, власть инвалиду передать. Свой пресвятой дом Емельяновых опозорить боится, прикинь?

Император подскакивает с места, опрокидывая стул, и грохает по столу так, что чашки с пирожными подскакивают!

— Да что ты понимаешь, ничтожество! — громовым голосом вопит он. Да так, что хочется зажать уши руками. — Не все же непутёвые, как ты и твой братец! Кто-то и о государстве подумать должен! Великие дома слабака вроде тебя тонким слоем размажут и не заметят! Хочешь псу под хвост пустить всю двухсотпятидесятилетнюю историю страны? Не позволю!!!

На последней фразе взбесившийся император снова грохает по столу. Задетая его рукой чашка летит на пол, расплёскивая недопитое.

Со стороны дверей раздаётся звонкое цоканье.

Стоящая там миловидная рыжеволосая женщина в тёмно-синем деловом костюме укоризненно качает головой:

— Хватит детей пугать, Ваше величество. Тебя в другом конце здания слышно.

Её зелёные глаза такие яркие, что кажется, будто в них вставлены линзы.

Император раздражённо отмахивается.

— Плевать, — всё же говорит чуть тише. — Сколько раз я тебя предупреждал, чтоб этот олух мне на глаза не показывался?

— «Этот олух» вообще-то — твой родной сын, — презрительно бросает женщина, подходя ближе. — К старшему тоже хоть раз мог бы зайти. Такое ощущение, что на него тебе тоже плевать.

Эти слова, кажется, сильно задевают темпераментного правителя.

— После того, что он сотворил — конечно! — повышает голос он. — А сдохнет — так туда ему и дорога!

Иван тоже вскакивает со стула — хорошо хоть, не опрокинул! — и быстро ухрамывает из переговорной. Очень хочется последовать его примеру, но совсем не хочется выбесить императора ещё сильнее. Этому и родного сына прибить раз плюнуть, не то что левого чувака вроде меня.

— Выйди тоже, мальчик, — словно читает мои мысли женщина. — Нам с Его величеством нужно ооочень серьёзно поговорить.

С чувством невероятного облегчения сбегаю с места сражения двух титанов. Эта битва будет легендарной, но наблюдать за ней — увольте. В семейные разборки влезать вообще неправильно. А иногда и для жизни опасно.

Далеко от нас Иван не ушёл — так и стоит рядом с дверью, прислонившись к стене, и невидяще таращится в пространство. Даже не знаю, о чём с ним сейчас разговаривать. После услышанного любая тема кажется не к месту.

— Всё-таки хорошо, что ты пришёл, — произношу, лишь бы что-нибудь сказать. — Один я бы с ним не сладил.

Иван горько усмехается:

— Это единственное, на что я пока способен. И то мама влезла.

Прислоняюсь к стене рядом с ним.

— Некоторые вещи, к сожалению, могут решить только взрослые. Мы бы с ним сто лет бодались бы.

— Всё равно не отстанет, — отмахивается Иван. — Ты, надеюсь, ни на что не успел подписаться?

Хмыкаю:

— Обижаешь. Мы с ним даже до условий не успели дойти.

— Может, и правда сделать так, как он говорит? — на Ивана вдруг нападает меланхолия. — Вам с Куджо во ВладеМире точно будет лучше. А мне… пора взять на себя ответственность.

Ишь, как заговорил, страдалец малолетний! Император услышит — точно прослезится.

— Давай мы с Куджо как-нибудь сами решим, что нам лучше, — разом пресекаю дальнейшие выгодные предложения. — У тебя ведь тоже есть причины не соглашаться? Вот и у меня есть! Эти придурки хотят наложить лапы на наши денежки. Будут сливки снимать, пока мы делаем за них грязную работу. Такого я им точно не прощу!

Спасибо, в родном мире я этого по горло наелся. Надеюсь, бывшему начальнику там икается. Здесь же я наизнанку вывернусь, но крутить собой больше никому не позволю!

Папка не успевает ничего ответить. Дверь, рядом с которой мы стоим, стремительно распахивается и из неё выходит… Папкина мамка, хех. Мгновение она сканирует нас своими зелёными глазищами, потом улыбается персонально мне:

— Тебя Олег зовут? Очень приятно! Я Марина, можно без отчества. Давай по чайку? Хоть познакомимся наконец-то.

— Он торопится, — хмуро бурчит Иван. — Его дядя заждался.

— Ничего, подождёт, — усмехаюсь я. — По такому случаю я и без него до дома доберусь.

Марина хлопает длинными ресницами.

— Точно! Про Бориса Петровича забыла. Сейчас я его отошлю.

Она ненадолго замирает — видно, отдаёт приказ через триаду. Вот бы мне этого Петровича тоже с такой лёгкостью отсылать…

— Порядок, — снова возвращает нам своё внимание женщина. — Вперёд, детишки! А то чаёк совсем остынет!

И выдвигается первой. Мы с Папкой тянемся следом, причём он выглядит крайне недовольным. Ну вот, смотри теперь на его кислую физиономию. Хорошо, что мне есть, чем его порадовать.

— Слушай, — заговорщически понижаю голос. — У меня идея. Давай вместе надуем императора?

Глава 12

Высший суд

— Я собрал вас, господа, — произношу, многозначительно оглядывая всех присутствующих, — чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Ресурсов на всех не хватит.

Напряжённые лица, уставившиеся на меня, тут же облегчённо разглаживаются.

— Тоже, мне, тайна века! — насмешливо выражает общее мнение Бунтарка Лол, накручивая на пальчик прядь длинных розовых волос. — Если это всё, что ты хотел нам сказать, то я пошла. Некогда мне тут рассиживаться. До ротации всего ничего осталось.

Но, несмотря на сказанное, вставать из-за стола и выходить из бара «Сиреневый туман», где под защитой фиолетового марева «Тайны исповеди» проходит наше секретное совещание, она не спешит.