Вечный союз

— Теперь же я знаю, что вы добились этого благодаря собственным заслугам, — заключил Марк и повернулся к Петронию: — Кстати, я не спросил тебя сразу, но спрошу теперь: где ты был, когда наша армия бежала сегодня с поля боя?

Петроний в ярости уставился на консула, лишившись дара речи.

— Ты бежал вместе со всеми. Я видел, как ты несся сломя голову в сторону города далеко впереди остальных, — гневно бросил Марк и указал на Винсента: — А он и его русские солдаты сражались, прикрывая наше отступление. Ты недостоин носить тогу сенатора. Бог Цинциннат взирает на тебя с презрением.

— Ты не имеешь права!… — завопил Петроний.

— Я имею полное право! — прорычал Марк. — Сегодня на поле боя этот молодой человек служил примером всем нам, включая меня. Он принял командование на себя, в то время как я не знал, что делать. И когда он отдал мне приказ, я подчинился, потому что он был прав. Я тогда сказал ему, что не забуду того, что он сделал, и я буду верен своему слову. Я буду ждать их восемь дней.

— Сенат оспорит твое решение, — бросил Петроний.

— Пусть попробует! Я прикажу распять всякого, кто посмеет заявить в сенате или на форуме, что мы должны просить пощады у тех, кто осаждает наш город.

— Мы сместим тебя! — крикнул Петроний.

— Род Лициниев правит Римом уже четыреста лет. Легионеры станут на мою сторону.

— Твои легионеры сегодня — это перепуганный ничтожный сброд, — прошипел Катулл.

— Зато мои солдаты не перепуганы, — вмешался Винсент, в ком ярость сменилась убийственным спокойствием.

— А ты не суйся, командуй своим сбродом! — язвительно кинул Петроний,

— Мы заключили договор прежде всего с первым консулом, а уже потом с сенатом, — ответил Винсент. — Мы не будем спокойно стоять в стороне, если кто-нибудь попытается совершить переворот и отнять у него власть.

— У тебя, мальчик, нет полномочий решать такие вопросы, — заметил Катулл. — Ты всего лишь посол. — Я представляю здесь наше правительство, и оно поддержит любое решение, которое я приму. К тому же, — добавил он, и тонкая улыбка скривила его губы, — я женат на дочери президента, и ему придется встать на мою сторону, что бы мне ни вздумалось сделать — даже пристрелить тебя как предателя. — Не сводя глаз с Катулла, он как бы между прочим расстегнул кобуру и сделал вид, что хочет вытащить пистолет.

Катулл ошеломленно попятился и завертел головой, ища поддержки у окружающих.

— Это грубый произвол! — завопил Петроний. — Надругательство над сенатом!

— Я вижу здесь только шестерых сенаторов, — сухо бросил Марк. — И если у вас ко мне больше ничего нет, попрошу вас удалиться.

Сенаторы стояли, переглядываясь и словно раздумывая, что предпринять. Винсент сделал шаг вперед, встав рядом с Марком и не убирая руки с кобуры. Дмитрий тоже приблизился и со скучающим видом прислонился к стене, небрежно держа в руках мушкет дулом вниз.

— Мы этого так не оставим! — рявкнул Петроний и, круто развернувшись, стал спускаться по ступенькам укрепления. Остальные пятеро последовали за ним.

— Я не понял ни слова, друзья, — протянул Дмитрий с улыбкой, — но я видел, что они буквально готовы убить Марка.

Что он сказал? — спросил Марк, который стоял отвернувшись от них и медленно переводя дух.

— Что они были готовы убить вас, сэр.

— Не посмели бы, — холодно рассмеялся Марк.

— «И ты, Брут», — вырвалось у Винсента.

— Кто такой Брут?

— Как-нибудь я расскажу вам об этом, — пообещал Винсент, — а пока что выделю десять своих лучших людей для вашей охраны.

— Как это будет выглядеть, если ваши люди станут охранять меня в моем доме? И потом, это ведь далеко не весь сенат. Еще четверо находятся сейчас в своих поместьях, а за остальных я уверен. Если бы эти шестеро попытались убить меня, остальные выступили бы против них. Никогда не бывало такого, чтобы первого консула убивали.

— Все случается когда-нибудь в первый раз, — философски обронил Винсент.

— Они направились в сенат, — сказал Марк. — Я тоже должен быть там и первым делом объявить об обещании вашего президента. Это придаст уверенности остальным.

— Правильно, — отозвался Винсент и обернулся к Дмитрию: — Следи в оба. Поручи Борису охрану консула. У него есть голова на плечах. Скажи ему, пусть стреляет без предупреждения, как только кто-нибудь сделает угрожающий жест в сторону Марка.

— Слушаюсь, сэр! — Дмитрий отдал честь и сбежал с бастиона.

Марк пытался протестовать, но Винсент сделал каменное лицо, и он сдался.

— Ну ладно, так и быть, — произнес он и начал было спускаться по лестнице, но остановился и посмотрел на Винсента: — И все же в этой телеграмме есть и несомненная угроза. Петроний был прав.

— Я не вижу там никакой угрозы, сэр, — ответил Винсент невозмутимо.

— Как бы то ни было, теперь обратного пути нет. Если ваши не придут, все это плохо кончится, — заключил Марк и удалился.

Винсент осмотрел с бастиона укрепления карфагенян, освещенные предзакатным солнцем. На западе весь горизонт был охвачен алым мерцающим сиянием. Винсент мог бесконечно любоваться закатами на этой планете, где огромное красное солнце с наступлением сумерек разрисовывало небо буйной гаммой пастельных тонов. Сегодня он научился очень важному для посланника делу — убедительно лгать. Ему потребовалось чуть больше времени, чем Петронию и другим римлянам, чтобы прочитать то, что было между строк телеграммы. Калин в самом деле недвусмысленно давал понять, что если Рим пойдет на мировую с Карфагеном, то пусть пеняет на себя. Винсент понимал, что с военной точки зрения вполне логично применить политику силы, чтобы вынудить Рим оставаться на их стороне. Если бы Рим отвернулся от них, то на восточной границе Руси появился бы непримиримый враг и рухнули бы все надежды на нормальную жизнь. Мир людей оказался бы расколотым, и тугары, мерки или другие орды воспользовались бы этим и поставили Русь на колени.

Им было нужно, чтобы Марк сохранил свою власть, и в то же время Винсент понимал, что само их присутствие подрывает ее. Жертва, принесенная 5-м Суздальским на поле боя, и поведение самого Винсента тронули сердце Марка, и что-то в нем изменилось. Он пошел на союз с Русью, потому что Винсент обещал, что они не будут пытаться совершить в Риме революцию, и теперь Винсент боялся, как бы это обещание не связало ему руки, если Марк впоследствии воспротивится всяким социальным изменениям.

Установившееся на фронте равновесие вполне устраивало бы Винсента, если бы в нем не содержалось столько непонятного. К тому же и конечная цель Тобиаса была им неясна.

На дальнем холме он увидел вспышку и почти сразу же за ней вторую.

— Мерзавец, — прошептал Винсент.

Прошло несколько секунд, и одновременно с отдаленным громом двух тяжелых пушек над головой Винсента раздался пронзительный вой. Огромный столб земли взметнулся перед самой стеной ярдах в ста левее его. И в тот же момент бастион содрогнулся от ударной волны, которая, казалось, перетряхнула буквально все у него внутри. Перегнувшись через парапет, Винсент увидел, как кусок стены в несколько футов в поперечнике взлетел в воздух в туче пыли и каменных осколков.