Веда. Путь к роду

Не понимая, как относиться к данной ситуации, лишь крепче укуталась плотным одеялом, оставив для любованья хозяина покоев лишь недоуменность зелёных глаз в кайме пушистых ресниц.

«Неужели я ошибся?» – многозначительно подумал Чернобог. «Нет, это определённо она. Однако, чего я ожидал? Чувствую себя глупым нетерпеливым мальчишкой!».

Мужчина скривился, во всех вариациях осознав, что своим поведением ввёл молодую девушку в смятение, заставил краснеть.

– Прости, – холодно произнёс он низким голосом, замявшись.

– Нет-нет, мне никто никогда не вручал…

Но громоздкие двери уже закрылись, так и не услышав задержавшийся ответ.

Мирная обстановка утягивала снова в долгий и насыщенный сон. Не в силах бороться с телом, кое отчаянно требовало напрочь закрыть явленное сознанье и дать срок на восстановленье, вежды потяжелели и, под тихий скрип занавесей, скрывающих непривычное, даже морочное, для Нави солнце, она уснула.

Пробудившись в следующий раз, вокруг всё оказалось ровно так, как и ночью, когда только вошла в покои Чернобога после беседы с ним. Оттого сделала вывод, что всё это оказалось лишь её сновидением, вызванным переполненностью случившегося накануне?..

Эти размышленья ещё целый день не выходили из её дум.

– Ты точно уверена, что не одна отправишься? – скептично вопрошал черноокий, задумчиво раз за разом проводя острым тонким пальцем по нижней губе.

Ждана и Чернобог стояли в отдалении на северо-западе от Беловодских долин и смотрели на подготавливающего лодку Велеса и не отрывающую от бога животноводства и плодородия своих зорких небесно-голубых глаз Злату. Нужно было быть слепцом, чтобы не заметить, как задорно кружится подол её орнаментного платья в аршине от могучих рук крепкого бородатого мужчины, как старательно Златушка набелила лицо подрумянив ланиты и почернила златые ресницы, обрамляя и так выразительный взор распахнутых очей.

Молодая знахарка тут же мельком оглядела своё простенькое, но удобное платье, что одолжила ей подруга, неуверенно пригладила косу ещё раз для себя поняв, что её не занимает также столь тщательно менять свой лик проводя драгоценное время подле зеркала, дабы угодить какому-то мужчине. Однако зерно самоедства проклюнулось в душе.

Стоило чем-то занять руки, дабы не выдать волнений. Сорвав и аккуратно положив в плетёную корзинку, острую как меч и фиолетовую как спелая слива, плакун-траву 26 , Ждана развернулась к собеседнику.

26

Плакун-трава (нар.) – Дербенник иволистый.

– А как же! – смело взглянув в глаза союзнику ответила девица, вздёрнув подбородок, – Наконец, Злата сможет пустить своё мастерство в народ.

– Ну… решай сама, – улыбнулся мужчина одним краешком губ, – Велес заплатит за кров и присмотрит. Будете с подругой вдвоём в одной избе, так, я подумал, будет надёжнее?..

Теперь Дана поубавила пыл, когда дело коснулось монет и самой предоставить оплату за себя она была пока не в силах.

– Как со всем разберусь – всё верну, со временем…

– Ты, душа моя сокровенная, не собирай чепуху. Велес отдельно уже на месте ещё передаст. И не позабудь о первом что нужно будет сделать, о чём сговаривались.

Странные думы настигли девушку, жизнь которой в корне поменялась за одну лишь ночь. «Отчего, когда Бажен уверенно сказал "моей будешь", мне это воспротивилось, а этот уже который раз ласково кличет, а я слышу ласку – как правое? Не мил ли он тебе часом, Витушка?.. Жданушка?! Напрочь запуталась кто я!» – терзалась девица.

Погода стояла ныне жаркой и в грудь проникала испарина, дышать становилось труднее от насыщенно-опьяняющего аромата полевых цветов, трав и влажности близ моря.

Силуэт Чернобога провожающего спутницу стал мало-помалу исчезать. Переминаясь с ноги на ногу, она всё же решилась вопросить, пока была ещё возможность:

– Как ты меня почуял? Как прознал, что именно я – та, что нужна?

Его чёрные вороновы очи устремились на запястья. Оковы проявлялись пуще с каждым мгновением, он прикусил нижнюю губу потянув ртом воздух. «Неужто пытку причиняют?.. выходит, и в Нави он терпит, находясь заточённым?» – размышляла Ждана, отчего-то будто сама разделяя ощущения Чернобога. Но тем не менее действительно претерпевая жгучую боль, он ответил:

– Я чувствую в тебе необъяснимое, что меня притягивает сильнее, чем жажда освобождения. Будто ты – долгожданно испитая родниковая вода в испепеляющий знойный день, глоток чистого воздуха в плотном тумане, чудесный и ранее не зримый цвет в райской дуге что проявился лишь мне, луч яркого солнца, способного осветить моё тёмное существование…

Он в последний раз с прищуром взглянул на солнце, на искрящийся лазурью небосвод в коем кружился белоснежный голубь, а Ждана в это время не отрывала взора от покрытого таинствами мужчины. «Тёмный, как сама ночь. Холодный, как лютая зима. Чернобог… тот, кто вершит судьбы мёртвых, тот, появления коего страшатся, тот, кто… закручивает мои думы! Тьфу! Соберись, дурная! Ты свои мотивы не исполнила, чтобы о мужчинах мыслить!..». Черноокий явно желал что-то сказать ей напоследок и даже завёл руку назад, словно нечто припрятывал за спиной, но, передумав, в последний миг развернулся и ушёл в сторону свята озера, не оборачиваясь, пока совсем не пропал из виду.

Сперва переправа выдавалась лёгкой и быстрой. Несмотря на то, что Ждана страшилась глубин, свой страх старалась никому не показывать и не выводить на панику остальных. Злата всю дорогу на ушко лепетала подруге о красоте и мужественности подручного чёрного бога, только вот описывала его как тёмновласого и без бороды, тогда зеленоокая и осознала, что, видимо, подруга видит его в ином обличье. Дальше дева пыталась разговорить Велеса, выглядела весёлой и затейной, но мужчину было не пронять. Он тоскливо устремлял взор в ту сторону, куда направился Чернобог, но подумалось Ждане, что совсем не о нём тоскует бог плодородия. И верные мысли пришли, ведь когда Злата демонстративно распустила толстую золотую косу позволяя тёплому ветерку играться с локонами, Жданка толкнула ту в бок и подбородком кивнула на два золотых кольца на безымянном пальце правой руки сопровождающего. Злату целиком как водой окатили, да и лица на ней не было, побелела вся. Влюбчивая подруга в очередной раз обожглась с выбором милёнка. Подсобница Чернобога же в это время украдкой пыталась разглядеть аккуратно выцарапанные диковинные символы на одном из колец, что было поменьше и ютилось на последней косточке перста. Но полуденное солнце било в глаза и даже созданное ладошкой укрытие над бровями не помогло узреть, да и Велес, заметив любопытство девицы напыжился и отвернулся полностью от подруг принявшись активно грести.

«Выходит, у Велеса есть жёнушка, точнее, если колечко у него – была?».

Долго далее держали путь в тишине, пока неожиданно Велес не направился вбок, в сторону протоки, а дале остановился, пуская лодочку на самотёк. Девушки насторожились. Склонив голову вниз, он долго о чём-то крепко размышлял, бередил печаль, щупал раны, а после… широченно развёл в обе стороны руками. Благо, что Злата совокупности не приметила, проведя связь с последующим, так как сидела понурой, теребя украшенный вышивкой васильков в ряд подол и пышные, точно вихри, рукава добротного тканью платья.

Вокруг замерцали яркие пятна, степенно обретающие форму одолень-травы 27 . Жёлтые и белые цветочки на зелёных блюдечках стекались к троице и появлялись из ниоткуда. Златка тут же восторженно заверещала, принялась тянуться к жёлтому цветку и, сорвав, вдыхала подёргивая курносым носиком нежнейший аромат что долетал и до подруги. Ждана же слегка улыбнулась и старалась не рассеять столь дивное виденье, а наслаждаться им. «Надеюсь, Злата не прознает, кто на самом деле Велес и об его природной силе. Не думаю, что стоит её посвящать во все беды в кои жизнь меня утягивает. Пускай живёт легко и беззаботно!».

27

Одолень-трава (нар.) – кувшинка, которую также называли купальницей.