Глава 1

Стоило открыть дверь в подъезд, как послышалось протяжное «ы-ы-ых». Словно кто-то поднял штангу весом двести килограммов. А затем дом ощутимо завибрировал, с потолка посыпалась крошка, и кто-то начал задорно насвистывать. Будто ехал в кабриолете с откидным верхом. И этот свист ровно удалялся все выше и выше, хотя шагов не слышалось.

Опять трольчиха с пятого этажа передвигает ступеньки, вздохнул Марк и остался внизу. За его спиной мягко закрылась толстая дверь, притянутая смазанным доводчиком.

Он переждал, пока ступени встанут на место и не будут похожими на спятивший эскалатор, а потом пошел тоже на пятый этаж. К себе. В одном месте лестница вздрогнула, кожаная сумка с ноутбуком дернулась на плече Марка, и он снова остановился. Легонько пнул черным кедом ступеньку, проверяя, шевелится она или нет. Снова выждал. И только потом пошел дальше.

Ни разу еще Марк не видел свой подъезд обычным, каким его задумывали архитекторы. То лестница передвинута, то вместо лампочек факелы, то стены будто расписал маньяк-убийца. Который не лишен таланта, но выбирает только черно-красный колор и один сюжет с разорванной глоткой.

Хоть не возвращайся из универа. А живи там. В самой обычной аудитории, где ходят обычные люди, а не трольчихи и ведьмы. Сиди изучай физику, ставь эксперименты, сдавай зачеты. Тихо, все понятно, и нет вот этого.

Никогда ты не наткнешься случайно на кулак оборотня или хихикающую кикимору. Тебя не схватят за грудки, принимая за чужака, потому что перепили зелий. И в университете вряд ли услышишь «да это сын узкоглазого, пропускай» или «это бубен с пятого». Там никто не знал о его бубне, да и отца если и видел, то не понял бы, что они родственники. По странной случайности внешне Марк на него не походил.

В общем, возвращаясь вечером домой, Марк почти всегда ощущал тоску по нормальности. Хотя и не подавал виду.

На его родном пятом этаже смеялась девушка, а трольчиха скупо басила в ответ. Но когда он поднялся, дверь трольчихи картинно захлопнулась. На площадке осталась блондинка. Ведьма из второго подъезда, кажется.

Марк ее вроде бы знал. В детстве их, бывало, оставляли в песочнице. С возрастом они перестали здороваться. А если эта ведьма шла с парнем, то всегда отворачивалась.

– Привет! – улыбнулась она и обошла его.

– Привет, – опасливо ответил Марк и двинулся к своей в высшей степени обыкновенной двери.

Позади ведьма запнулась о лестницу. Немудрено после тролльего эскалатора. Трольчиха не всегда все ставила ровно. Послышался протяжный вздох, почти томный «ах».

Марк вставил ключ в замочную скважину. А позади что-то упало.

Не могло быть в этом подъезде все гладко, нет.

Нехотя он повернулся и застыл. Лампочка мигнула, на секунду погружая лестничную площадку во мрак, и снова зажглась.

Ведьма лежала на лестнице. Ее светлые волосы разметались по ступеням. Было ощущение, что сначала она села, а потом опрокинулась назад.

– Эй, – осторожно позвал Марк и, собравшись с силами, быстро подошел, чтобы пощупать шею, и сразу почувствовал, как бьется жилка.

Вдруг до того неподвижно лежащие волосы начали будто парить в воздухе. Марк чуть не подскочил. Это выглядело совсем за гранью. Словно пряди ведьмы находились в невесомости, а вот на тело по-прежнему действовала сила притяжения. А еще из-под век ведьмы как будто начал пробиваться свет, но быстро исчез.

Скорую не вызовешь.

Марк достал телефон, не зная, кому звонить. Повернул голову к соседней квартире, но идти к трольчихе бесполезно. Она никому не открывает. То ли из принципа, то ли просто глухая как пень.

Других дома нет. Да и родители тоже на даче.

Марк еще раз ощупал ведьму. Легонько потряс, но она не приходила в себя. И что, спрашивается, делать? Оставить?

Черт. Он долго себя убеждал, что ничего не будет, если он возьмет ведьму на руки. Вряд ли она может проклинать в обмороке.

В конце концов он все-таки взял ее и потащил в квартиру. Хотя «потащил» – это неправильное слово. Ведьма почти ничего не весила, если по-честному.

Марк отнес девушку на диван и присел рядом на корточки. Волосы ведьмы все еще парили в воздухе, а на ее лице вдруг появилась улыбка. Розовые губы растянулись, словно она увидела любимого. Хотя видеть не могла, конечно, она же лежала с закрытыми глазами.

В общем, налицо было то, что она жива. И, скорее всего, здорова. Насколько могут быть здоровыми ведьмы. Хотя, по мнению Марка, они все не дружили с головой.

Марк взлохматил волосы и тяжело вздохнул. В какой она квартире живет? Одна или с кем-то?

Он некоторое время раздумывал, а потом позвонил отцу.

– Пап, а ты не помнишь ведьму из нашего дома, в какой она квартире живет?

– Какая именно ведьма? – деловито уточнил отец. А на заднем фоне Марк услышал веселые голоса. Наверняка соседи по даче пришли, и теперь они вместе жарят шашлыки.

– В смысле – какая? – растерялся Марк. – Девушка. Блондинка.

– А, Иванна, – понял отец. – Хорошая девочка. Она живет с бабушкой в третьем подъезде, в тридцать третьей квартире.

Снова послышался смех, отца о чем-то спросили.

– Ладно, Марк, мне пора. Удачи с Иванной!

– Пап, мне бы номер ее бабушки…

Но отец уже повесил трубку. А когда Марк перезвонил, трубку больше не взял.

И что это значит – «какая ведьма»? Как будто их в доме много.

Улыбка между тем исчезла с лица Иванны, ее волосы неторопливо начали опадать на диван, как перышки. Она стала почти обычной. Такой простой девчонкой со светлыми волосами и нежной кожей.

Откуда Марк знал о нежной коже, он не представлял. Просто знал.

Вдруг ведьма открыла глаза. Ярко-зеленые и огромные. И такие чистые, что сразу стало ясно: ведьма. У Марка и самого глаза как бы зеленые. Традиционные такие – цвета болота. А здесь настоящая майская зелень.

Иванна улыбнулась снова.

– Марк, – сказала она певучим голосом.

«Она знает мое имя?» – поразился он. Сам Марк не помнил об Иванне почти ничего.

– А мне нужно тебя поцеловать, – шепотом сообщила она и хихикнула.

Марк сидел на корточках рядом с диваном, и Иванне пришлось повернуть к нему голову, чтобы поймать его взгляд и снова улыбнуться.