Ведьма бывшей не бывает

Я молча захлопнула дверцу, и карета тронулась. Пропала из виду царевна. А вскоре светлые бревенчатые стены и заросли герани на окнах сменились простором деревенских полей.

Дорогу я едва заметила, так глубоко погрузилась в свои мысли. Только толчок остановившейся кареты и недовольное ржание лошадей заставили меня очнуться. Я кинула короткий взгляд в окошко и узнала «родную» опушку.

Дверцу злой ведьме никто открывать не спешил, чай, не царевна. Но я и не ждала обслуги. Ловко выбралась из кареты сама, а после вытащила накрытую большим куском полотна клетку с голубями.

– Спасибо, - кивнула копошившемуся у задка кучеру и осеклась, с трудом удержав стремительно отвисающую челюсть в нормальном положении.

Здоровенный мужик, хекнув, снял с полки для сундуков плотно набитый мешок и поставил на землю рядом со мной.

– Корм, - коротко пояснил он.

Медленно поставив клетку с голубями на траву, я смерила долгим взглядом мешок, явно весивший раза в три больше меня. Потом мужика, косившегося в мою сторону с заметным любопытством. «Ждёшь, как выкручиваться буду?
– обозлилась я.
– Что это? Не оправдавшей царских надежд ведьме теперь будет дружно пакостить вся челядь?! И ведь не подкопаешься. Просила корм - получи».

Ни вести за собой уже открыто ухмыляющегося кучера в качестве носильщика, ни тем более вставлять себя на посмешище, пытаясь утащить проклятый мешок самостоятельно, у меня не было никакого желания.

«Не в подол же отсыпать. Хотя этот гад, похоже, именно этого и ждёт. Шарлатанкой меня посчитал, что ли?
– ругнулась я, чувствуя, что пауза уж слишком затянулась. И тут меня осенило.
– Ну, держись, шутник!»

– По щучьему велению, по моему хотению, - едва слышно прошептала я, - перенеси меня, этот мешок и этих голубей в дом, где я сегодня утром проснулась.

«И не подкопаешься», - с удовлетворением отметила я, ещё успев увидеть вытянувшееся от удивления лицо кучера. А в следующую секунду уже стояла посреди своей комнаты в домике на болотах, а с печки на меня недовольно взирал домовой.

Со вздохом удовлетворения выпустив кончик мешка, который на всякий случай сжимала в кулаке, я присела на лавку: «Наконец-то обуздала чёртово щучье веление. Получается именно то, что планируется, а не черти что и с боку бантик».

И тут мне на голову шлёпнулось что-то мягкое и влажное. Пискнув от неожиданности, я подскочила и схватилась за волосы. Вторая плюха легла мне на белоснежный рукав.

– Да что за чёрт?!
– взвыла я, разглядывая гадкую бело-зелёную субстанцию.

– Угу… Ещё на язык попробуй, - проворчал домовой.
– К твоему сведению, хозяюшка, голубей обычно в клетках перевозят. Так неожиданностей меньше.

Я задрала голову, и в этот момент третья из проклятых птиц, рядком рассевшихся на балке, прицельно нагадила мне в глаз.

ГЛАВА 30

Как я не прокляла весь птичий род, начиная от страусов и заканчивая жар-птицей, не знаю. Но судя по тому, что когда я закончила промывать глаза и материться, паршивые голуби всё так же восседали на балке и уже успели загадить лавку, стол и кувшин с питьевой водой, всё-таки каким-то образом не прокляла.

– А клетку куда дела?
– подлил масла в огонь домовой.

– Забыла, - буркнула я и торпедой вылетела во двор: вот где пригодится склонность лешего к художественному плетению из лозы всяких конструкций.

Пока лешак выполнял мою просьбу, я, приплясывая на месте одновременно от злости и нетерпения, старалась отогнать мысль о том, что для переписки с царевной мне хватит и одной птички, а голубей вроде как вполне можно жарить. К счастью, лесной хозяин справился быстрее, чем подобные идеи завладели мной окончательно. При помощи щучьего веления я переместила пернатых бомбардировщиков в клетку и мстительно решила, что кормить их буду не раньше вечера.

Поблагодарив лешего, я обошла свои владения, убедилась, что за время моего отсутствия ничего не изменилось, и вернулась в избу. Домовой уже успел прибрать безобразие, устроенное голубями, но на глаза мне не показывался. То ли обиделся, то ли ещё что. Расшаркиваться с вредным старичком я тоже была не в настроении, а потому расстелила скатёрку, почти не чувствуя вкуса, проглотила несколько картофелин и кусок мяса, и засела за «Травник».

Но сколько я ни перелистывала старинные пожелтевшие страницы, ничего подходящего не находилось. Не упоминалась та страшная картина, которую я застала у больного царевича, ни в проклятьях, ни в болезнях. Даже похожего ничего не было.

Только когда от напряжения разболелись глаза, я отодвинула толстый фолиант и сообразила, что на поляну уже опустился вечер и в избушке царит полумрак.

«Вот вредный дедок, - сердито подумала я, прижимая холодные пальцы к воспалённым глазам, - мог бы и свечи зажечь!»

Я походила по комнате, разминая затёкшие ноги и спину. Но спутанный комок грязно-зелёных паутинок так и маячил на границе сознания, не давая ни расслабиться, ни отложить поиски. Я щёлкнула пальцами, активируя вечные свечи, села за стол и снова расстелила салфетку-самобранку. От переживаний разыгрался зверский аппетит.

– Сказывай, что за беда у тебя, хозяйка, - раздался голос с печи.
– Одна голова хорошо, а две лучше.

– Снизошёл таки?
– проворчала я, поднимая взгляд.

– Ждал, не отступишься ли, - ничуть не обиделся домовой.

– С чего бы?
– фыркнула я.

– А так оно лучше было бы, - пробурчал он.
– Отступись, хозяйка, а? Всех не спасёшь.

– Так… Значит, знаешь что-то всё-таки?
– нахмурилась я.
– И почему вчера не рассказал?

– А потому что лучше бы ты отступилась, - сварливо отозвался домовой.
– Забыл, что упрямство вперёд ведьмы рождается. Да и не знал я вчера ничего.

– А сегодня узнал?
– недоверчиво покачала головой я.
– Я же тебе ничего не рассказывала.

– Сама себе рассказывала, - огрызнулся дедок.
– Битый час бормочешь: паутина грязно-зелёная… Жизнь уходит… Были у меня и вчера таки домыслы. Да отогнал: нечего зло приваживать.

– Хозяин домовой. Ты или рассказывай, что знаешь, или не мешай. Нечего ходить кругами.

– Да не хожу я, не хожу. Только и ты слушать научись, а не гони лошадей прежде, чем с них плуг снимут.

– Слушаю, - отрезала я, всем своим видом изобразив предельное внимание.

Даже руки сложила на столе, как примерная школьница. Вид, правда, немного портила алюминиевая вилка с отбивной, которую я не потрудилась отложить. Но откуда домовому знать, как выглядят примерные школьницы.

– Ты вот думаешь, твоя бабка с сестрой да дочкой без продыху враждовала?

– Хозяин домовой!
– подскочила я.
– Ты бы ещё от сотворения мира начал!

– Ничего, потерпишь. Тем боле, что сотворение мира к делу не относится. А родственницы твои вполне.

– Ладно… - многообещающим тоном процедила я.
– Слушаю.