Ведьма для императора

Стоя поодаль, я вскоре поняла, что говорили не о птицах. Главной птичкой называли Дзюн, а её приближённых дев обозвали курятником.

— А что же твоя соколица? И её запихнёшь к курам? — отскакивая от господина и ловко уходя из-под его меча, спросил Рёмине.

— Прям уж, соколица! — усмехнулся господин, просвистев мечом на расстоянии пальца над головой принца.

— Она дикарка. Сомнений нет. Но я не против. Спорим, не продержится в курятнике и пары дней!

— Ха! — только и ответил господин, теперь уже сам уклоняясь от быстрого удара.

— И что же скажет на это Райя?

Принц явно выбрал верную тактику. Господин замер на миг. Всего один краткий миг, а этого хватило, чтобы кончик меча принца поддел его подбородок.

— Победа! Ну как тебе, ведьма, такое нравится больше прошлого?

Сжав кулаки, я всеми силами сдерживалась, чтобы не огрызнуться. И что это за Райя такая? Почему снова она?

Поставив мечи на стойку, господин подошёл ко мне.

— Дзюн уже привезли. Ты пойдeшь к ней, — строго наказал Коэн. — Познакомишься, подружишься и будешь мила.

— Я?

— Да, друг, ты еe с кем-то спутал, — со смешком поддакнул Рeмине. — Твоя ведьма — настоящая дикарка. И уж какой, а милой не бывает.

Я стиснула до хруста зубы. Нахмурилась, но даже повернуть головы в его сторону не успела. Коэн двумя пальцами схватил мой подбородок. Приподнял и поймал зрительный контакт.

— Дзюн, возможно, войдeт в семью Рюгамине, а потому ты подружишься с ней. Не потому, что желаешь того, а потому, что это важно мне.

— Я постараюсь, но, честно говоря, понятия не имею, о чём с ней говорить. Она же дева, а я… — я замялась, вдруг ощутив страх перед новым знакомством.

— С этого дня ты носишь имя Сагамия.

Сглотнув, я не осмелилась перечить. Что? Кто? Я?

Плечи мои понуро опустились. Я ощутила, как закружилась голова, и сумела лишь тихонько попросить проводить меня в комнаты к Дзюн. Господин не отказал и пообещал объяснить всё по пути.

Глава 64

Господин явно был недоволен. Это слышалось в голосе, проскальзывало в выражении лица. Он говорил, что печать вновь сократила время. И если в прошлый раз на месяц, то теперь на два. До закрепления осталось чуть больше пяти недель.

Ну и пусть, подумала я.

— И его это только радует, — негодовал господин, явно имея в виду императора. — Он всегда такой был. Никогда не считался с чувствами других. Впрочем, таким его и воспитывали. Ему не объяснить, что ты можешь того и не хотеть.

— Но я хочу, — сказала я и запнулась.

Господин резко остановился и повернулся ко мне. Он смотрел так, словно я на его глазах превратилась в живой огонёк и вот-вот затухну, отправившись к праотцам. Будто сказала что-то настолько невообразимое, что горы сменят моря, а солёные воды поглотят бренный мир. И, если признаться, я ощущала себя так же. Запутанно и непонятно. Напугано, что ли. Как можно признаться в подобном?

— Т-так, так почему я теперь С-сагамия? — заикаясь попыталась сменить тему.

— Ты тоже хочешь?

— Вы обещали объяснить!

— Да, верно, — нахмурился господин и зашагал дальше по коридору. — Так как я взял тебя под свою опеку, с разрешения императора тебе дано моё имя. Иначе бы он просто ускорил твой переход под свою опеку. Иными словами, ты принята в мою семью, пусть и без права наследования, пока что. Ему очень нравится идея женитьбы на ведьме. Муроми с детства любил слушать истории про ведьм, и теперь отступать не намерен, раз энергия огня нашла этот союз подходящим. Только сейчас важнее принять Дзюн и обо всём договориться с её семьёй, а после Муроми хочет сыграть свадьбу с тобой.

Речи господина казались на удивление сумбурными. Он будто не мог или не хотел сосредотачиваться на обещанных разъяснениях. Остановившись, господин пристально смотрел на меня, словно что-то выискивая в моём лице. Сглотнув и обдумав услышанное, я долго не знала, что сказать.

— А вы хотите этого? — наконец, решилась уточнить я.

— Не буду врать, — хмуро начал господин, — пока печать не снимется, или не закрепится, я не знаю, что движет мною. Чувства, или её особенности. Почти пришли.

Господин пошёл дальше, чуть быстрее, чем до того. Я смотрела в спину Коэну и надеялась, он остановится и скажет, что пошутил, что хочет быть со мною, а в голове засел нехороший, скрипучий такой голосок, который всё повторял: «Должно быть, это неведомая Райя разорвала помолвку с ним. Должно быть, господин всё ещё любит свою прошлую пассию».

Он дошeл до двери, из-за которой доносились девичьи голоса. Трижды постучал и вошeл в светлое помещение. Лeгкий кивок головой в знак приветствия собравшимся внутри. Левая рука в сторону, приглашая меня войти следом.

— Сагамия Летта, — представил мужчина меня и указал на черноволосую красавицу с тонкой талией, окрашенными золотом рожками и обсидиановыми глазами. — Хасели Дзюн, воспитанница семьи Рюгамине.

— А остальные? — пискнула я, в испуге насчитав в комнате ещe шесть красивых как на подбор девушек.

— Лишь свита. Они не так важны, — уверенно заявил господин, покидая комнату и подталкивая меня внутрь.

Дверь за мной закрылась. Я сглотнула. Опустила взгляд в пол и подождала, пока мужские шаги за спиной стихнут.

Слишком много всего за одно утро! Слишком. Не решаясь двинуться, я разглядывала каменный пол под ногами, украшенный рисунками цветов и ягод. Девушки, на миг заинтересованные нашим появлением, вернулись к своим разговорам о тканях. Только три из них продолжали рассматривать меня. Дзюн наблюдала с интересом, в её глазах так и проглядывало множество вопросов, которые ей не терпелось мне задать. Ещё две девы, одна из которых куталась в расшитую жемчугом шаль, а вторая, с небольшой горбинкой на носу, с кудрявыми волосами, в которых проглядывали короткие серебристые рожки и с вытянутым лицом, смотрели с пренебрежением, но и в их строгих взглядах проскальзывал интерес.

Дзюн поднялась и, шурша одеждами, величаво подошла ко мне. Она слегка присела и склонила голову в приветствии. Я повторила её движения.

— Вы воспитанница семьи Сагамия? — голос её звучал мягко.

— Всё так, — отозвалась я, сжимая в пальцах края рукавов.

— Присоединитесь к нам? — она указала на скамью, где совсем недавно сидела.

Поблагодарив, я, как могла уверенно, прошла следом и села возле госпожи Хасели. С улыбкой она пододвинула к себе подставку со вставленной шёлковой тканью и принялась за вышивку золотыми нитями.