Ведьма для инквизитора
Шрифт:
Кис с Майей замерли, пригнувшись. Было тихо. Алексей подождал и осторожно приподнял голову. Двое остались стоять у дверей, один сидел на ящике и курил. Ждут кого-то.
Майя подобралась к Алексею и тоже осторожно вытянула голову, чтобы увидеть через стекло будки вошедших. Кис посмотрел на нее вопросительно, она в ответ покачала головой: нет, никого не узнала. Кис жестом показал ей под стол, — мол, забирайся туда. Майя не желала. Они бессловесно ссорились еще некоторое время, пока дверь снова не открылась и не вошли еще трое, — вторая сторона прибыла на переговоры.
Двое к дверям до кучи, — телохранители;
Слова до них не долетали, и Алексей ползком перебрался к проему будочки — дверь в ней отсутствовала. Отсюда не было ничего не видно, зато слышно, хоть и плохо:
— …просил передать, что она не представляет никакой опасности, — сказал тот, который пришел первым.
— А детектив этот?
— Он под контролем.
Ага, вот это интересно! Кис не удержался и высунул голову подальше: начался пересчет денег. Двое охранников несли небольшие коробки к дверям в коридор.
— Здесь не хватает пяти тысяч! — неожиданно громко воскликнул первый.
— Все, как договорились!
— Мы договорились на восемьдесят, а здесь — семьдесят пять! — гнул свое первый.
Второй вытащил мобильный. Набрал кнопки, послушал, ругнулся, снова набрал…
— Блин, связи нет! Жди, я выйду позвонить.
Он вернулся спустя три минуты: «Сейчас начальство приедет».
Первый решил ему не уступать и пошел звонить в свою очередь.
«Пусть между собой выясняют, правильно?» — подытожил он, вернувшись, и уселся на ящики.
Алексей подобрался к Майе. Она, тихо забившись в угол, смотрела на него вопросительно. Он приблизил губы к ее ушку и прошептал: «Не волнуйся, они в цене не сошлись, сейчас боссы приедут разбираться».
Губы его не сразу оторвались от маленького ушка…
Этот голос он узнал моментально, его нельзя было не узнать, этот раскатистый баритон с модуляциями! Майя в немом изумлении устремила глаза на детектива, он приложил палец к губам. Снова выбрался к проему и осторожно высунул голову.
Так и есть! Лазарь собственной персоной, причесанный, прилизанный, в темно-синем костюме с нахальным, красным в синий горошек, галстуком, — теперь он играл роль солидного человека, голос уверенный, барственный. У дверей стало на одного телохранителя больше.
Второй начал что-то сбивчиво объяснять ему, но Лазарь остановил его царственным жестом: «Это я не с тобой буду выяснять, педрила!»
Майя тихо прыснула со смеху: братец Кузя, видимо, не подозревал, что о том, кто здесь «педрила» известно на всю Москву?
Лазарь нервничал, картинно выбрасывал руку, смотрел на часы. Партнер все не ехал.
"Shit [19] ", — выругался он. — Он что себе позволяет?
Еще через пять минут он извлек мобильный и стал набирать номер. Все прошло по прежнему сценарию: в помещении склада связи не было. Его подручный принялся объяснять, что нужно выйти, как минимум, в зрительный зал, там ловит…
19
дерьмо,
англ.— Зачем такие сложности? — пророкотал Лазарь. — Вот же нормальный телефон!
Он выкинул руку в сторону будочки и крупно зашагал в том же направлении.
Кис мгновенно принял решение. Он силой запихнул Майю под стол, приставил поплотнее стул и вышел навстречу ее кузену.
— Ба, какие люди! — прогремел Лазарь, раскрывая ему навстречу руки. — Решили посетить меня в сей обители печальной? Похвальное желание, господин сыщик, похвальное!
Он любезно взял Алексея под руку и, развернувшись, пошел с ним обратно к ящикам.
— А где же сестричка моя? — задушевно поинтересовался Лазарь. — Неужто вас бросила одного? Какая нехорошая девочка. Я всегда пенял ей на ветреность!
Он сделал короткий жест в сторону охраны, и двое направились в сторону будочки.
Алексей понял, что игра проиграна.
Они сидели на ящиках, за спинами все пятеро охранников. Кузя, облокотившись на стойку с костюмами, крутил свою травяную самокрутку и смотрел на них своими коровьими глазами печально и задумчиво.
— Да, девочка… — наконец, произнес он. — Ты не оставила мне выбора, сестренка. А ведь я тебя предупредил! А ведь я тебе и суке этой легавой сказал: cherchez [20] в другом направлении! Что ж, дети не всегда слушаются, это можно понять… Но их за это наказывают!
— Лазорик… — Голос Майи предательски дрожал. — Лазарь, неужели ты решишься меня…
— Ну, ты же решилась за мной шпионить, сестренка? Ты же сунула свой носик в мои дела? А этого я никому позволить не могу, даже тебе! Ты меня вынудила, — да-да, сама вынудила, бог свидетель, я не хотел! — он рубанул воздух, — принять крайние меры! И я их должен принять. Что весьма прискорбно…
20
ищите, фр.
— Ты… Ты же нас не убьешь?
— А что же ты хочешь, девочка? В таких делах свидетелей не оставляют. Носик твой любопытный да язычок твой бабский, болтливый, — разве такое можно оставить на воле? А уж про сыщика этого и не говорю, — выпусти его, так он даст стрекоча прямо на Петровку, не знаешь, что ли, породу эту ментовскую? Эх, голубки, не оставили вы мне выбора. Не люблю я это дело, я-то человек мирный. Но, согласитесь, вы сами напросились, роднули…
Он пальцем подозвал к себе троих охранников и что-то очень тихо стал объяснять. Те кивнули в ответ и вернулись на место.
— Прощевайте! — сказал Лазарь и повернулся к ним спиной.
Охранники взяли их под руки, заставили встать и потянули к выходу.
— Кузя! Я же твоя сестра, Кузя! — упираясь, прокричала Майя. — Ты же всегда говорил, что боготворишь меня!
— Это правда, — слегка обернулся Лазарь, изогнув свой торс в картинной позе. — Теперь же я буду боготворить твою память… Как подумаю, как я буду рыдать на твоих похоронах… Горе мое будет неутешным! А похороны будут пышными, обещаю.
— Это по вашему приказу убили Марка Щедринского? — остановился на пороге Кис.