Ведьма для опального Генерала

– Что именно? – будто не понимая, уточнил Мяус.

– Это, – обвела рукой поляну. – Ну, не могут они расти все в одном месте!

Белобрысый фыркнул и язвительно бросил:

– Могут, если их тут посадить.

– Угу, – промычала в ответ. Логично, что сказать. Но неожиданно, для меня во всяком случае.

Кот уселся на пень, что стоял неподалёку, и принялся умываться. Меня он будто бы не замечал, и ничего не осталось делать, как собирать травы.

Внимательно глядя под ноги, боясь затоптать что-то полезное, двинулась к ароматной мяте. Её ажурные листья в холодном свете луны смотрелись очень эффектно, а уж как пахли. Я растёрла парочку в ладонях и с наслаждением вдохнула. Замечательно.

Я приступила к работе. Сначала срезала два десятка высоких веток, положила их в корзину. Затем перешла к ромашке, следом к тысячелистнику. Так переходила от одного растения к другому, пока обе корзинки, что большая, что маленькая, не оказались забиты под завязку.

У меня болели ноги, от того что я почти постоянно то на колени становилась, то замирала в полусогнутом состоянии. Пальцы окрасились в зелёный от сока, и кожа пахла одуряющей смесью запахов. Но, несмотря на это, я была довольна проделанной работой. Теперь ещё дома нужно будет рассортировать всё, и начало положено.

– Я всё, – обернулась к мохнатому и застала умильную картину. Мяус бессовестно спал. Огромная попа не помещалась на пне, поэтому она слегка съехала, и голова безвольно свесилась. В таком состоянии он был похож на обычного кота, милого и прелестного. Так и хотелось схватить его на руки и потискать. Но помня о вредности характера, я решила не поддаваться порыву.

Подошла ближе и, нагнувшись, тихо произнесла:

– Вставай соня, пора домой.

Жаль, что телефон у меня разрядился, эпичное пробуждение обязательно нужно было заснять. Кошак взвился над пнём на добрые полметра, а потом неуклюже приземлился обратно, при этом смешно скосив глаза к переносице. Звезда ютуба пропадает, не иначе.

Каким чудом я не расхохоталась, сама не знаю. Прикусила губу и отвернулась, любясь ночным лесом.

– Я не спал! – совершенно неправдоподобно возмутился белобрысый, а я в ответ лишь кивнула.

Да-да, я видела, как он не спал.

Задрав голову, кот спрыгнул и направился к ровному ряду деревьев. Весь путь домой, точно так же, как и по пути сюда, он молчал. А я улыбалась. Не такой уж он и грозный, каким хочет казаться.

Дома нас ждала расторопная метла с чашкой ароматного чая, и услужливый ковёр, вызвавшийся доставить тяжёлые корзины наверх. Отлично, теперь нужно найти силы, чтобы разобрать травы.

В итоге с этой сложной задачей я справилась, когда первые лучи солнца заглянули в маленькое круглое окошко мансардного этажа. Спина ломила, глаза пекло так, будто в них песка швырнули, а от разнообразных запахов уже слегка подташнивало.

Я кое-как вымылась в тазике, который приготовила метла и, нацепив уже чистую юбку и просторную рубаху, завалилась на кровать, где всё это время преспокойно дрых Мяус. Уснула, кажется, едва коснувшись подушки, а проснулась от странного звука, будто кто-то царапал дверь.

Подскочила и ошалело завертелась, с трудом вспоминая, где нахожусь, и что вообще происходит. Странный звук повторился, я тряхнула головой и кое-как поднялась с кровати. Метла преградила мне путь, и затряслась.

– Что там? – забеспокоилась не на шутку. Но она, конечно же, ничего не ответила. Только встала передо мной, явно не собираясь уходить.

Вновь послышался скрежет, а вслед за ним жалобный скулёж. И тут меня осенило:

– А, не беспокойся, – уверенным жестом отодвинула метлу в сторону, и призналась: – Это мой вчерашний знакомый, пришёл на обработку.

Отворив дверь, и вправду увидела чёрного волка. При солнечном свете он смотрелся уже не таким пугающим и внушительным. Это в темноте мне показалось, что он страшный и невероятно огромный, на деле же зверь был чуть больше овчарки. И шерсть была вовсе не чёрной, а скорее грязно-серой. Как говорится, у страха глаза велики.

– Привет, – дружелюбно улыбнулась и посторонилась. – Проходи, гостем будешь.

За моей спиной что-то упало, а обернувшись, увидела, что бедняга-метла грохнулась в обморок. Надо же, чувствительная какая. Я вот ничуть не боялась происходящего, почему-то внутри меня жила уверенность, что зверь не причинит мне вреда. Если уж не загрыз сразу, то и сейчас сдержится.

Зверь скосил на меня взгляд, в котором читалось, что он явно сомневается в моих умственных способностях, но в дом вошёл. При этом настороженно принюхивался.

– Да не бойся-а-а, – пытаясь подавить зевок, направилась на кухню. – Сейчас я отвар сделаю и обработаю твою рану.

Волк покачал головой и на всякий случай далеко от двери отходить не стал. Я усмехнулась, но заставлять не стала. Пусть сидит там, мне не жалко.

Пройдя на кухню, озадаченно посмотрела на чайник. Он был холодным, а какое-нибудь подобие плиты я тут не наблюдала. Интересно, как метла мне чай готовила? Есть же какой-то способ вскипятить воду, просто я о нём не знаю? Пришлось возвращаться обратно в горницу и звать беднягу:

– Хватит уже обморок изображать, пошли, он тебя не съест, – в ответ волк оскалился и, приподнявшаяся было метла, вновь упала. Зверю достался от меня недовольный взгляд. – Ну и зачем ты её пугаешь? – взялась отчитывать волка. – Без неё я отвар не сделаю, а ты так и продолжишь мучиться от боли.

Острые уши сникли, и даже в глазах появилось раскаяние.

– То-то же, – одобрительно усмехнулась. Подошла к метле, взяла её в руки и отнесла на кухню, чтоб не нервировать бедняжку страшным зверем. – Помоги воду вскипятить, а? – когда трусиха очухалась, с улыбкой попросила её.

Дальше дело пошло на лад. Я, всё так же зевая, заварила тысячелистник в одной чашке, в другой сделала отвар полыни. И когда уже вышла в комнату с чистыми тряпками и отварами, чтобы приняться за работу, из-за печки выполз недовольный Мяус. Он с трудом продрал один глаз и проворчал:

– Что вы тут гремите с утра пораньше… – на этом его голос оборвался, потому что он увидел волка. Глаза его открылись сами собой. – Ты, ведьма, совсем того?

– Что не так? – уточнила вполне невинно.

– Зачем его домой завела?! – переходя едва ли ни на визг, возмутился кошак.

– Раны обработать, – буркнула уже без былой уверенности. Чего это они? То метла в беспамятстве на полу валяется, то белобрысый кричит.

– Раны обработать и на улице можно, а всех подряд в дом заводить нельзя, – провыл мохнатый.

– Да почему?! – не выдержала, и тоже повысила голос.

– А потому! Теперь его чары признали, и он может без спроса заходить сюда!

Эм…

– Так, а почему ты мне заранее этого не сказал? – уточнила уже тише.