Ведьма для принца-дракона, или Ошибка на боевом факультете
Шрифт:
Воздух тяжелеет. Мы синхронно опускаем подбородки. Эрик ухмыляется. Уверен, ему хочется реванша после дневного удара.
— Это что, иней на двери? — замечает Патрик. — Что там случилось?
— Артефакты сбоят, — огрызаюсь я. — Там можно мясо и помыть, и на хранение развесить. Что скажешь, Эрик? Может, на тебе испробуем?
Тот тоже смотрит на мерцающие искры и хмыкает. Подходит, чтобы соскоблить белый налёт ногтем, и оглядывается на тех, кто пришёл с ним.
— Ладно, пошли в то крыло, — затем окидывает меня раздражённым взглядом. — Ты, Ронан, с катушек съезжать начал уже. Но мне же
— В следующий раз придумай издёвку получше, — ухмыляюсь я. — Эта звучит жалко и халтурно.
Не трогает, учитывая, что я теперь знаю КТО на самом деле мой напарник. Напарница… Аррр, что за хрень!
Эрик закатывает глаза. Ещё немного потоптавшись, он разворачивается и идёт обратно.
— А скоро починят? — задумчиво глядя на дверь, спрашивает Патрик.
— Думаю, к утру.
— Ладно, — тот улыбается. — Ну, бывай.
— Ага.
Когда они уходят, я разворачиваюсь к двери и раздражённо смотрю на изморозь.
— Элизар, ты там живой или помощь нужна?
Блин, какая помощь? Мне себе бы помочь сперва с ума не сойти.
— Надо привести душ в порядок. Это оставь мне просто… Одевайся. Отведу тебя в комнату и там поговорим. Одевайся.
Сказал, а перед глазами образ стройного девичьего тела, среди пара и ледяного блеска. Твою ж мать…
И ведь я её ещё в Форресии видел!
Нет, слишком много вопросов.
— Элизар!
Ответа нет. Проклятье, и что мне? Опять врываться? С другой стороны, если с ней там случилось что-то, то я…
— Элизар, или ты отвечаешь, или я вхожу!
Выжидаю. Одна, две, на третьей секунде не выдерживаю и с пинка открываю дверь, которая поддается с хрустом.
На полу грёбаный каток, с потолка свисают длиннющие сосульки, которыми убить может. Мой напарник, или скорее сейчас напарница, сидит на полу, обнимая себя за плечи, а вокруг неё один за одним вырастают похожие на ледяные цветы кристаллы. Кажется, она так и не сдвинулась с места после того, как я вышел.
— Элиз… Лиза, — я вижу своё дыхание. Кожу щиплет от мороза. — Ты… Эй, ты цела?!
Делаю шаг к ней, второй, потом ускоряюсь и почти перехожу на бег. Она уже синяя!
Глава 24. Может, признаться?
Проклятье. На меня сверху льется горячая вода, а к ногам стекает ледяная.
Он знает. Он теперь все знает. Что мне делать?
Слышу, как за моей спиной захлопывается дверь, а потом из-за нее звучат мужские голоса. Еще этой радости мне не хватало!
Надо бы скорее надеть кольцо и одеться, да я… Я просто не могу сдвинуться с места. Все мышцы, все внутренности начинает сковывать просто мертвецкий холод.
Нет-нет-нет! Только не сейчас! Если кто-то увидит меня такой… Разве мне позволят продолжить учебу? А если я не смогу дальше учиться, мне придется вернуться домой и…
Я проваливаюсь в ледяную белизну. Вокруг снова бесконечный океан льда и снега. Я принадлежу этому месту, должна быть тут, именно это и есть моя судьба.
“Ты посмотри на это богатство, —
шуршит мне на ухо голос из ниоткуда. — И это все твое”.Холод поднимается от кончиков пальцев рук и ног, заползает в самое сердце, словно ласкает своей убивающей нежностью, заставляет ничего не чувствовать, как будто в этом и есть спасение.
“Твоя сила бесконечна, — продолжает шептать отовсюду голос. — Они все должны тебе подчиняться. Те, кто делает тебе больно, должны страдать! А они все хотят, только чтобы тебе было плохо!”
Хочется сопротивляться, но сил на это все меньше. Я медленно подчиняюсь этому голосу, начинаю верить ему…
— Прекращай, Элиз… Лиза! — доносится откуда-то совсем издалека.
Голос, который окружал меня до этого, зло шипит, в воздух поднимается ураган колючих снежинок.
“Не слуш-ш-шай! Не ведис-с-сь!” — слышу я отовсюду.
— Ну уж нет! — рычит тот, что снаружи моего ледяного кокона. — Я тебе не позволю…
В груди будто распускается огненный цветок, а сердце наполняется надеждой. Все может быть иначе. Может быть тепло… Может быть хорошо… Чувства — это не только боль! Ведь правда?
— Вот так, давай, оттаивай, моя ледяная Лиза, — мягкий, чуть хрипловатый голос теперь звучит совсем рядом.
Я , наконец, узнаю его. И тут же прихожу в себя. Ронан! Он… Я… Душ… Мама дорогая!
Мне кажется, меня просто подкидывает в воздух от испуга. Ну, насколько это может быть. Потому что я оказываюсь укутана в одеяло… Пару одеял.
— Тише, — Ронан аккуратно проводит рукой по моим волосам. — Ты меня так больше не пугай, договорились?
На миг вглядываюсь в горящие золотые глаза, с беспокойством рассматривающие меня, а потом отвожу взгляд.
Стыдно… Он же… Он же видел меня. Всю. Хочется стереть ему память. И себе тоже, учитывая то, как он сейчас прижимает меня к своему горячему телу, а я не то что не против — думаю о том, чтобы это не прекращалось.
— Здоровый румянец тебе идет, — выдает Ронан и перекладывает меня со своих рук на кровать. — Но я жду ответов.
Он отходит куда-то, пропадая из моего поля зрения, а мне становится снова холодно.
“Слушай, я не всемогущий, — жалуется Рум. — Я пытался это все дело остановить. Но тебе пора понять, что без Ронана тебе не обойтись”.
Спасибо, обрадовал. А в глаза ему как теперь смотреть?
Воздух наполняет аромат апельсина и корицы, слышу, как ложка ударяется о фарфоровую стенку, а затем рядом снова возникает Ронан. Он ставит чашку на тумбочку рядом с кроватью.
— Двигаться можешь? — он дожидается моего кивка, а потом кладет передо мной одежду. — Тогда одевайся, я выйду.
Он действительно выходит из комнаты, а я усмехаюсь. Ну надо же, какой чуткий.
Еле-еле выбираюсь из кокона одеял и начинаю натягивать на себя штаны и рубашку, которые мне, несомненно, жутко велики. Руки подрагивают как после сильного напряжения, а на душе такое чувство, что дико хочется плакать.
И что мне с этим всем теперь делать? Ронан всем расскажет? Куда меня? Маменьке? Хотя, судя по всему, нет. Ронану. Он же выиграл аукцион. Надо же, какая усмешка судьбы.
Взгляд падает на кольцо, лежащее на тумбочке рядом с парящей чашкой. Что мне сделать? Надеть его или уже не важно?