Ведьма и вампир

— Вейма, когда у вас переаттестация?

— Тогда же, когда у тебя аттестация. На ближайшем слёте. А что?

— Вы понимаете, что не уйдёте с неё живой?

— Я уже давно не живая. Лим, ты знаешь, что даже кровь наша убивает?

— Это не имеет к делу никакого отношения!

— А и дела никакого нет. У тебя всё?

— Вейма, — вмешалась Магда. — Тебе жизнь надоела?

— Такая — да. Не бойся за меня, Ватар просто преувеличивает и Лим вместе с ним.

— Преувеличивает?! — взвыл вампир. — Что тут можно преувеличить? У клана одни законы на всех; менять их никто не собирается! Вы не пьёте крови, вы — отступница, вы должны умереть!

— Спасибо на добром слове. Должна так должна. Не стоит из-за этого волноваться.

— Вейма, ты-то сама в своём уме?

— Я просто не понимаю, из-за чего вы поднимаете шум.

— Из-за тебя!

— Сколько пафоса! — обидно улыбнулась Вейма. — Магда, не стоит того, честное слово. Ни я, ни нелепые угрозы клана не стоят твоих треволнений.

— Нелепые?!

— Конечно. Лим, ты ещё молодой и на Лысой горе не бывал, вот и принимаешь всё слишком серьёзно.

— Но Ватар-то бывал!

— Он нарочно запугивает. Не волнуйся. Все преподаватели так делают. Если бы по их словам выходило, половина Университета была бы выгнана после первой же проверки.

— Но это не преподаватели! Это вампиры!

— Все они одинаковы.

— Вейма, вы серьёзно так настроены?

— А разве похоже, чтобы я шутила?

— Похоже, вы либо притворяетесь, либо нарочно закрываете глаза.

— Ничего я не притворяюсь и не закрываю. Это вы слишком нервничаете.

— Вейма, может быть, ты прислушаешься…

— Магда, перестань! Говорю же — клан нарочно запугивает, чтобы я согласилась кровь пить. Не больше того.

— Но если ты попытаешься…

Лицо вампирши приняло злое и упрямое выражение, беспечной весёлости как не бывало.

— Нет. Не хочу и не буду.

— Вейма!

— Нет.

Ведьма и вампир переглянулись: Магда была полна тревоги за подругу, Лим безысходности. Они ничего не могут сделать. Невозможно пробить брешь в стене страха и упрямства, которой Вейма окружила себя.

В дверь кухни постучали.

— Кто это может быть? — напряглась Вейма.

— Посетитель? — предположил Лим.

— Посетитель стучался бы в главную дверь, здесь он ничего не забыл.

— Может, не местный, не знает, куда идти?

— А по крыльцу разобраться не может?

— Поздно уже, мог не заметить, — вступилась за возможного клиента ведьма и пошла открывать, так как стук не прекращался. — Кто там?

— Магда? — переспросили снаружи. — Это я, Лонгин.

— Лонгин? — удивилась ведьма, отодвигая засов. — Проходи. Что тебя к нам привело?

За дверью стоял чёрный маг — тот самый, который на каждых танцах состязался с белой волшебницей и ушёл с ней от Башен.

— Дела, — коротко пояснил волшебник и переступил порог. — Ты не одна?

— Да… Познакомься, это мои друзья — Вейма и Лим. Они…

— Вампиры, — закончил практикант и демонстративно оскалился. Ему гость не понравился.

— В гости зашли? — уточнил маг.

— Нет, мы делим кров на троих.

Лонгин присвистнул.

— Ты всегда была слишком странной для ведьмы.

Он сбросил у дверей плащ, прошёл и сел за стол.

— Хочешь чаю? — робко предложила ведьма, поднимая плащ и аккуратно складывая его на скамью. Не каждый день к скромной деревенской ведьме приходит чёрный маг!

— А покрепче у тебя ничего не найдётся?

— Сроду выпивки не держали! — рассердилась Вейма. Ей тоже не глянулся самоуверенный гость. Ишь, распоряжается!

Но ведьма полезла в нижний ящик буфета и осторожно извлекла оттуда маленькую бутылку.

Увидев добычу ведьмы, Лонгин засвистел ещё громче. Вампиры нахмурились.

— Память о Башнях?

Вейма протянула руку и взяла бутылку.

— Откуда у тебя это?!

— Дайте посмотреть, — заинтересовался Лим.

Извлечённое из буфета вино стоило двухмесячного дохода «маго-психологического офиса». Пить такое…

Но маг, нимало не смущаясь, откупорил бутылку и оглянулся по сторонам в поисках бокала. Психологи ждали, что Магда полезет в верхний ящик буфета — к примеру, — и достанет золотой кубок, но ведьма ограничилась чашкой.

— Кощунство, — вздохнул волшебник и налил себе вина. Лим протянул руку к бутылке. Она была пуста.

Вампиры переглянулись.

— Откуда у тебя это вино?

— А, — смущённо рассмеялась Магда. — Это когда наши обоз грабили, потом добычу делили…

— И ты взяла?

— Я бы не брала, но у нас тогда паёк урезали, у всех. Даже не разобрались, кто участвовал, а кто рядом летал… ну, я решила, почему нет? Если меня уже наказали?

— Не оправдывайся, — посоветовал Лонгин. — Здесь все свои, все проклятые.

Он поднёс чашку к губам и сделал такой большой глоток, что у вампиров полезли глаза на лоб.

— Алкоголик, — шепнул Лим. — Расточитель.

— Да, на его доходы можно позволить себе дорогущее вино чашками хлестать, — позавидовала Вейма.

— Бочками, — предположил Лим.

Маг вопросительно посмотрел на них, но ничего расслышать не сумел. Вейма разлила себе и друзьям чай и уселась рядом с гостем.

— Есть хочешь?

— Нет, что ты! Виринея с ума сойдёт, если я приду сытым и откажусь ужинать!

Виринеей звали ту самую белую волшебницу, которая сражалась с чёрным магом.

— Она тоже с тобой пришла?

— Нет, — засмеялся Лонгин. — Она ждёт меня с ужином в Раноге и снимет голову, если не вернусь к обещанному сроку. Он истечёт на рассвете, но Виринея наверняка приготовила ужин — на случай, если я вернусь ночью.

Магда присмотрелась к бывшему товарищу. Лонгин имел вид человека, довольного жизнью: одежда была не самой богатой, но новой, заботливо украшенной искусной вышивкой. Раньше маг был худ, бледен, в глазах горел фанатичный огонь, столь характерный для настоящего волшебника… Огонь, пожалуй, остался, но на щеках появился румянец, Лонгин несколько пополнел, потяжелел… отъелся, небось, на харчах волшебницы.

— Да, жена меня балует, — согласился маг, понявший смысл пристального взгляда ведьмы. — Если бы ещё работать не мешала, я был бы счастливейшим из людей! А так — обыкновенный муж и волшебник.