Ведьма против мага!
Шрифт:
Хотя, какое же он недоразумение? Очень милые косточки…
Поймав себя на последней мысли, я тихо взвыла и ощутила желание побиться обо что-то головой, глядишь мозги на место встанут. Веда, он же тебе не нравился! Совсем не нравился!
У Энриса Соэра море недостатков! Он тощий, желчный, ехидный, противный и невыносимо… красивый.
— Гадство! — бормотала я, проходя под каменной аркой, за которой начиналась территория университета. — Страшный он Веда, СТРАШНЫЙ. Как упырь кошмарный.
Я обошла главные корпусы учебного комплекса, и двинулась через парк к общежитию. Несмотря
Из этой глубокой пропасти себяжаления меня вытащило потрясающее в своей бредовости зрелище.
На поляне перед общежитием лежала крупная, золотисто-рыжая лиса и задумчиво жрала одуванчики. Притом делала это с совершенно непередоваемым выражением морды, где сменяли друг друга разные эмоции. Сначала легкое отвращение, показывающее, что честная лисица сама не в восторге от происходящего, но голод, как известно, не тетка. После на выразительной мордочке появился интерес, и челюсти стали двигаться активнее, и наконец острые ушки встали торчком от восторга.
— Блеск! — воодушевленно мотнув хвостом проговорила лиса и щелкнула зубами, срывая еще один одуван.
Рядом с животным на траве сидел домовой и пялился на нее с лицом, достойным увековечения на картине под названием “Крайняя степень удивления”.
Заметив меня, он махнул рукой, подзывая ближе и когда я подошла, прошептал:
— Нет, ты видела? ЛИСА! Сидит и ест одуванчики!
— Во-первых — лежит, — откорректировала его слова лисичка, и сорвала еще один цветок. — А во вторых, что в этом такого?
Мы с домовым переглянулись и синхронно пожали плечами. В этом мире каждый волен сходить с ума по своему. Даже если ты говорящая лиса. Даже если ты жрешь одуванчики на полянке перед ведьминским общежитием, в компании с домовым.
В этот момент дух дома вскочил на ноги и, махнув рукой, стянул с себя шапку, проговорив:
— Что ж это деется-то, Ведушка? Звери без причины говорящие!
— Ну, словно в первый раз видишь. А фамильяры?
— Так это специально выращенные в местах силы животные. Их готовят для ведьм с рождения, а тут вот… непонятно кто и болтает. Не дело так, не по правилам.
При упоминании фамильяров я мечтательно вздохнула. Ведьма получала свое животное после выпуска из высшего учебного заведения, и оно становилось верным спутником, советчиком и помощником. Это значило, что мы никогда не будем одни. Самая большая драгоценность в этом мире. Доставались фамильяры не всем, но это не мешало мечтать о своей зверушке любой ведьмочке, начиная с колыбели.
— А может она чья-то? — риторически спросила я, уже догадываясь, что судя по реакции домового — лиса и правда аномальная.
— Нитей привязки нет, — авторитетно ответил домовик, с прищуром разглядывая флегматичную живность, которая попробовала было жевать не только цветы, но и листья и сейчас всеми силами отплевывалась от такого своеобразного “салатика”.
— Га-а-адость, редкостная, невкусная га-а-адость. Тьфу! — бормотала она, с интересом посматривая на меня краем глаза.
Домовик внезапно вскочил, и я опустилась на
колени, так как росточку он был маленького и говорить свысока было просто не культурно.— Вот что Ведушка, присмотри ты за этой тварью непонятной, а я сейчас вернусь!
И не дождавшись ответа домовик нырнул в подпространство. Уши лисы заинтересованно встали торчком, и она подалась вперед, обнюхивая то место, где только что был дедушка.
— Хм, пропал. Прямо как мы…
— Кто это вы? — осторожно уточнила я, присаживаясь на траву и с опаской глядя на лисицу.
— Не помню, — смешно сморщила нос рыжуля, и вновь вернулась к поеданию цветов. — Слушай, а вкусно. Это что?
Надо признать, что этот вопрос окончательно поставил меня в тупик.
Лиса была странная. Очень странная. Ужасно странная!
— Ты откуда взялась?
— Не знаю, — немного подумав ответила она, вновь махнув пушистым хвостом. — Но я кого-то искала. Может тебя?
— Нет! — сразу открестилась я, у которой в круге знакомых таких вот существ точно не водилось.
При первом же взгляде на нее, становилось понятно, что животина — не от мира сего.
Очень уж красивая.
Шерсть мягко искрилась на солнце, словно золотая, а на кончиках отливала красным. Глазки-бусинки. Спокойные, доброжелательные и любопытные глядели со сдержанным интересом на меня и с огромной нежностью на одуваны.
А еще, меня почему-то тянуло ее потрогать. Аж пальцы зудели как хотелось провести по пушистой шубке, коснуться влажного черного носа и потянуть за кисточки на подвижных ушах.
— Как тебя зовут? — неожиданно поинтересовалась лисичка, и вдруг бухнулась на бок, а после перекатилась по траве, подставляя солнцу животик.
— Ведана, — я не сдержала улыбки, но сцепила пальцы так сильно, как могла, так как руки сами тянулись к мягкому пузу.
— Чу-у-удненько, — протянула хвостатая, и внезапно заявила. — Может ты уже меня погладишь? Я же намекаю!
Мне еще в детстве мама говорила, что нельзя тянуть ручки к диким животным. И ко всему незнакомому тоже их тянуть нельзя. Да что там говорить, даже к давно известному их лучше протягивать с осторожностью!
А еще ведьминская интуиция робко говорила, что дело нечисто. На фамилиара лисица не похожа, потому как говорить они начинают только после привязки и то далеко не сразу. А у этой хозяйки точно нет, по словам домового. Эх, как жаль, что я не вижу энергетические потоки тел!
С другой стороны, кроме здравого смысла во мне, как и в любой женщине, жила тяга к меху и ко всему миленькому. А уж если это миленький мех, то вообще пиши пропало.
“Мех” смотрел на меня умильными глазами-бусинками и морщил мордочку.
— Ску-у-у-учная ты, ведьма Ведана, — наконец протянула лисица и еще раз перекатилась по траве, на сей раз оказавшись почти вплотную ко мне. — Ску-у-учная, и без духа авантюризма. Разве можно так жить?
Я бы могла ответить, что жить можно, причем спокойно и благополучно, но вопрос был явно риторическим.
По рыжему боку хвостатой искусительницы плясали солнечные блики, действуя на меня гипнотически. Красивая-то какая… мягкая, близкая, хорошая. Только руки протяни…