Ведьма развлекается

Оленя лечили мы оба. Я поддерживал его жизненные силы, щедро делясь своими, Яговна врачевала раны. Провозились всю ночь, и к утру сил ни у меня, ни у нее не было уже ни на что. Зато на диване спало уже совершенно здоровое животное.

Магдалена:

В честь приезда моей тетушки Василиса и Елисей накрыли стол. «Скромный», по заверению подруги, ужин состоял из блинов с красной икрой и сметаной, нескольких видов каш, пирогов с рыбой и мясом, запеченных в тесте гусей и уток и небывалого разнообразия соков, вин и водки. Моя родственница от подобного приема была в шоке.

– Это же еда, достойная императора, – бормотала себе под нос Элеонора, проворно накладывая на тарелку очередное блюдо. Диету тетя никогда не соблюдала, считая, что хорошего человека должно быть много, и не обращая внимания на смешки за спиной.

Мои работодатели с умилением наблюдали за Эли и ее здоровым аппетитом.

Покончив с основными продуктами, мы собирались приступить к десерту, когда за окнами послышался шум. Елисей удивленно вскинул брови и повернулся к стоявшему гипсовой статуей мажордому:

– Пойди выясни, что там такое.

Мажордом величественно поклонился и вышел из зала. Вернувшись через несколько секунд, он с невозмутимым видом доложил, что стража пытается не пустить во дворец Пашку, который, напившись, решил, что ему жизненно необходимо на ночь глядя увидеть ведьму.

– Выпорю, – грозно сощурился царь. – Совсем распоясался.

– Ой, – оживилась вдруг Эли. – Это же тот самый начитанный крестьянин, что Лене прохода не дает? Елисей, позвольте, пожалуйста, мне с ним пообщаться.

Мы все, включая мажордома, удивленно посмотрели на прямо-таки пылавшую энтузиазмом тетушку Элеонору. Царь растерянно пожал плечами:

– Да пожалуйста, если Вам так интересно. Только предупреждаю: он пьяный, может быть буйным.

– Ничего страшного, – легкомысленно отмахнулась тётя, не видя проблемы. – Я диких быков без страха усмиряла, с крестьянином тем более совладаю.

– Хорошо, пусть будет так. Василий, проводи Пашку в комнату возле зала.

Камердинер почтительно поклонился и вышел отдать приказ. Помещение, в которое должны были привести буяна, было небольшой подсобной комнатой, в которую слуги обычно вносили продукты, прежде чем подать их господам. Кроме двух стульев и широкого стола никакой другой мебели там не было.

Эли предвкушающе улыбнулась и вышла из зала. Мы же переместились поближе к месту события, которое было отделено от нас лишь занавеской. Елисей чуть отодвинул полотно, и вся комнатушка предстала перед нами, как на ладони.

Тетя зашла в комнату и села на стул спиной к нам. Облокотившись на спинку, она закинула ноги одну на другую и с интересом стала ждать появления Пашки. Одета моя родственница была по местным меркам довольно вызывающе: брючный костюм на Роси носили только мужчины или наездницы, а полусапожки были чересчур дорогими даже для обитателей дворца. И хоть крестьянину были невдомек все эти тонкости, не понять, что женщина выглядит слишком уж необычно, он не мог. Поэтому, едва войдя в комнату, Пашка в удивлении воззрился на тетушку и брякнул:

– Ты кто такая?

Элеонора обожала краситься, причем макияж ее был всегда чересчур ярким. Вот сейчас она улыбнулась своими кроваво-красными губами, и у меня появилось ощущение, что бедного мужика просто съедят, причем со всеми потрохами. Видимо, он подумал о том же, потому что икнул и отступил на шаг к двери.

Что? Дичь пытается бежать? Допустить этого Эли никак не могла. Она медленно встала со стула, потянулась всем телом и спросила неожиданно глубоким, завораживающим голосом:

– Это ты принцессу заказывал?

Рядом тихо хрюкнула Василиса. Я мысленно похвалила себя за находчивость: с самого начала представления я накинула нас троих звуконепроницаемый полог и теперь не боялась, что своим смехом мы себя выдадим.

Тем временем Пашка остановился, внимательно взглянул на стоявшую перед ним женщину и недоверчиво спросил:

– Так ты принцесса?

– А что, не похожа? – И тетя кокетливо похлопала накрашенными ресницами. На мой взгляд, вышло не очень, но вот крестьянину почему-то понравилось. Он, как завороженный, некоторое время глядел на Эли, а потом вдруг хрипло произнес:

– Ты, это, оделась бы. Здесь холодно.

Оделась? Зачем? Тихий голос Василисы, с трудом сдерживающей смех, рядом:

– Лена, декольте.

А… Ну да… Тётушка, как всегда, отличилась, и костюм вышел не строгим, а с глубоким вырезом. А Пашка-то, смотрите-ка, какой заботливый…

Элеонора между тем стрельнула глазками:

– Холодно? Наоборот.

И дальше томно, с придыханием:

– Я вся горю от страсти…

– Его того и гляди кондрашка хватит, а хоронить нам придется, – прокомментировал сквозь смех Елисей.

Пашка и в самом деле выглядел не очень: на щеках румянец, по лицу крупными каплями катит пот, грудь часто вздымается под старым кафтаном. Да и дрожит весь, того и гляди упадет.

– Ну что же ты, – продолжала развлекаться тетушка.– Сам ведь принцессу хотел. Здесь я.

– Я… Я это… Пойду я…

Дверь громко хлопнула, мужика и след простыл.

– Ах, какой мужчина, – вздохнула огорченно Эли.

Наша троица тихо всхлипнула от смеха на полу.

Глава 5

Неожиданные последствия

Максимилиан Цирин:

– Хозяин… – существо шипело с какой-то заунывной тоской и непонятной болью, я стоял в охранном контуре и наблюдал, как оно бродило по аудитории, слепо, как новорожденный кутенок, тыкалось в стены и все время выло, горько так, можно сказать, со вкусом.

За дверями аудитории столпились все сильные преподаватели академии. Именно они наложили «охранку»¹⁰ на комнату и теперь решали, что можно сделать в такой ситуации. Передо мной такого вопроса не был. Я уже несколько минут безуспешно пытался мысленно докричаться до негодного помощничка Сьюзи. В том, что именно малолетний цирх и является хозяином этого страшилища, у меня сомнений не было. Но мальчишка упорно не отзывался.

Устав звать, я выругался на языке этого мальчишки и сразу же услышал неуверенное:

«Профессор Цирин?»

«Отчислю, – хмуро пообещал я. – Ты почему молчал все это время?»

«Я… Я боялся, что меня зовет оно… Это… То, что в аудитории… Но оно ведь ругаться не может…»

«Считай, что по моему предмету у тебя неуд. Пересдавать будешь не меньше десяти раз».

Обида и горечь в голосе:

«За что???»

«За неуместную помощь. А теперь отойди от любого живого существа, рядом с которым находишься, и приготовься. Буду тебя вытаскивать сюда».