Ведьма с крылом дракона

— Я помогу переубедить дядю! Но с остальными…

Хильда замолчала — от прежнего воодушевления не осталось ни следа.

— Я буду признателен за помощь. Еще, возможно ли, отыскать информацию в архиве о старых делах семьи Эстебан в борьбе с нечестивыми? Я перевернул поместье вверх дном, но не обнаружил у себя ничего полезного.

Девушка насупилась и отрицательно мотнула головой.

— Посещение доступно лишь главе и прямому наследнику, прошедшему инициацию… Отец признал способности Иларии еще в детстве, так что дядя не смог повлиять на процедуру наследования. Почему-то он недолюбливает Рию… Даже всегда хмурится, стоит им встретиться ненадолго.

Дилан тяжело выдохнул.

— Я предполагаю, с чем это связано. Ее темные волосы всегда рождали слухи, и пусть преемственность невозможно было расторгнуть, теперь у противников есть шанс.

— Тогда как нам выиграть время?

— Надо пустить им пыль в глаза. Они и опомниться не успеют, как угодят в мой капкан.

После короткого разговора молодые люди разошлись недалеко от центральной площади. Дилан вернулся в родовое поместье, и тут же слуги сопроводили его в кабинет отца, не позволив ни переодеться, ни перевести дух. Юноша не удивился развернувшимся событиям, ведь теперь ожидал от отца любую подлость. Дилан не прогадал: его встретил не только отец, но и маркиз Диассийский. Оба, как коршуны, взирали на юношу с высокомерием и нескрываемой жаждой наживы. Тот факт, что Дилан стал хранителем, к тому же растворился на глазах у глав великих четырех домов, подтвердив магию гримуара, вскружил старшим головы.

— Как ты исчез? И куда? — первым нарушил тишину глава Баретти.

— Ты создал самый настоящий переполох, — добавил дядя Иларии с усмешкой. — Нам с трудом удалось успокоить остальных.

Дилан вздохнул и приблизился к дивану, где вальяжно расселись старшие. Судя по закускам и напиткам на столе, они что-то праздновали. Уловив натужную атмосферу, сопровождавшие юношу слуги попросились откланяться и поспешили покинуть комнату.

— Я предлагаю тебе сделку, единственный наследник Баретти. Все-таки ты мне как сын. — Мужчина расплылся в сальной, торжествующей улыбке. Дилана передернуло, но он старался держаться стойко. Омерзение расползалось по его коже, будто яд, отравляя тело и мысли. — Я поклянусь своим титулом, что не стану преследовать обращенную племянницу намеренно. Пусть живет тихо-мирно, пока не перешла черту и не напала на человека. Все равно ее жизнь сейчас хуже, чем в глубинах Ада. Это ее проклятие, сущее наказание.

Дилан заскрежетал зубами, сжал руки в кулаки.

— У вас, погляжу, особая любовь к первой племяннице, раз так быстро сбросили ее со счетов.

— Если переживать о каждом пустяке, то я бы не оправился после смерти старшего брата. Мы живем в неспокойное время. Приходится принимать такие же непростые решения.

Юноша хмыкнул в ответ. Генрих Эстебан виделся теперь крайне скользким и изворотливым человеком, преследовавшим свои цели, как раненую добычу. Он ловко манипулировал эмоциями окружающих, но, зная его методы, преемник Баретти не поддался влиянию.

— Не знаю, поражаться ли вашему хладнокровию… — съязвил Дилан, благодаря чему удостоился злобного смешка.

Между ними метались молнии, воздух тяжелел, но никто не желал уступать, ведь ценой спора становилась новоявленная обращенная, ставшая камнем преткновения двух семей.

— Ну-ну, хватит препираться друг с другом, — влез в диалог отец юноши и примирительно расплескал руками. — Присядь, сын мой, разговор предстоит долгий.

Дилан нехотя сел напротив старших, понимая, что пока те не выговорятся вдоволь, ему не сбежать. Рана заныла, боль разливалась по груди, отчего юноша задышал медленнее. Он чувствовал себя, как на иголках, под цепкими взглядами взрослых.

— Говорите. Давайте быстрее покончим с этим спектаклем. Я устал и голоден, — пожаловался Дилан, скрестив на груди руки, — лишь бы это помогло ускорить процесс.

— Ты уже совсем взрослый, поэтому я готов отойти от дел, — пробормотал глава Баретти чуть заплетающимся языком. Глаза Дилана широко открылись. Юноша не верил своим ушам, что отец столь легко намеревается передать ему место главы. — Уверен, ты прекрасно справишься…

— В конце концов, ты во всеуслышание заявил о своих намерениях, — встрял глава Эстебан.

От приторности тона Дилан поморщился. Он видел в глазах старших скользкое намерение связать его и усадить на короткий поводок.

— Не увиливайте. И что же нужно взамен? Моя послушность?

Юноша сглотнул вязкую слюну, а мужчины переглянулись.

— Верно, — улыбнулся маркиз Диассийский, заговорив первым. — Повторюсь, что Илария будет свободна в своих действиях, пока не вредит людям и жителям Рейнера, также все охотники, подвергшиеся упразднению, восстановятся в должностях. Естественно, с Варго тоже снимут всю ответственность. Однако…

Мужчина замолчал, будто намеревался усилить драматичность момента. Дилан нахмурился, кожей ощущая, как его загоняют в невидимую клетку.

— Цена — брак с Хильдой и объединение двух родов в единую семью, — заключил маркиз и схватил стакан, залпом осушив терпкий напиток. — Небольшая цена ради благополучных жизней возлюбленной и друзей, не находишь?

— Вы с ума сошли? Мнение Хильды для вас совершенно не имеет веса?!

Дилан запротестовал, хотя понимал, что его сопротивление — бесполезно. Старшие обдумали все нюансы, создали для него идеальную ловушку, чтобы не мог отвергнуть предложение. Весь Рейнер гудел, что Илария стала нечестивой, теперь же люди заговорили еще и о том, что Дилан ниспослан Богами и приведет город-крепость к процветанию.

— О Хильде не беспокойся понапрасну. Она захочет спасти сестру хотя бы так. И, смею предположить, для нее идея брака с наследником Баретти не столь мучительна, как ты считаешь.

Дилан с раздражением выдохнул. Пресловутый разговор с отцом и маркизом Диассийским не шел у него из головы. Пусть они захмелели и расслабились, но ловко выставили преемнику условия и ограничения в действиях. В тот момент юноше ничего не оставалось, кроме как буркнуть в ответ, что всё тщательно обдумает, а в довесок ему поручили новое задание, выполнить которое он должен в одиночку и скрытно. Дилан осознавал, что главы четырех великих домов попросту решили проверить силу светлого гримуара, даже если ценой окажется жизнь одного из наследников. Но Дилан не протестовал, желая, наоборот, скрыться от надзора, ведь вне стен белокаменной крепости он был свободен. И только это чувство способно было вселить в сердце охотника надежду.

— Ну-ну, застоялся уже без прогулок? Раньше мы с тобой никогда столько не отдыхали.

Юноша улыбнулся, потрепал вороного коня по подстриженной гриве и вывел его из конюшни. Жеребец одобрительно заржал, будто понимал слова своего всадника, а затем постучал подковами по земле.

— Кажется, ему не терпится отправиться в путь, младший господин, — неловко пробормотал помощник конюха, закончив проверять крепления на подпругах.

— Спасибо, — поблагодарил Дилан мальчишку. — Как всегда прекрасно справился. Можешь идти отдыхать — время ужина все-таки.

Тот просиял, радуясь похвале, и, попрощавшись, как полагалось, поклоном, скрылся в недрах конюшни.

Дилан остался наедине с конем, поэтому больше не пытался улыбаться. На сердце юноши скреблись кошки, стоило вспомнить, какие ему выставили условия сделки. Какова бы ни была причина, но вступать в брак Дилан не желал, тем более с младшей сестрой своей невесты. Но так же его мучило то, что Варго, будучи невиновным, прозябал в холодной подвальной камере уже больше недели, а остальные рыцари, последовавшие за ними, чтобы вызволить Иларию из беды, с позором лишились званий, почестей и работы в целом. Многие из них родились простолюдинами, поэтому служба, несмотря на опасность для жизни, спасала их семьи от невзгод.