Ведьма с зелеными глазами

– А чем же он, Вадим, так интересен?

– Во-первых, он очень красив, во-вторых, он прекрасный компаньон и друг, и, в-третьих, с ним всем легко… Он как украшение любой компании, как талисман. Вот такая у него профессия.

– Ира, скажите, ваш красивый талисман способен в принципе на убийство?

– Да он и есть убийца, – сказала, глядя мне прямо в глаза, не мигая, Ира. – Он деда своего убил. Ускорил его смерть, заменив таблетки. Так ему хотелось поскорее заполучить себе квартиру, деньги деда… Перешагнул черту, преступил, понимаете, стал преступником, а дед оставь все Китаевой…

– Ира! Вы это серьезно?

– В суде не скажу, не смогу, слишком уж мы тесно были связаны, я имею в виду эмоционально, я же любила его… Но… Если деда убить смог, то Китаеву – и подавно… И мне жаль, поверьте, что у вас на него ничего нет… Если он что и сделал, то только чужими руками… Поэтому никакого его присутствия в той деревне не найдете…

– Про смерть деда вы можете подробно рассказать все, что знаете?

– Нет. Я и так слишком много сказала.

Она замолчала, и я понял, что она больше ни слова не скажет о Вадиме, против Вадима. И этот свой порыв она совершила вполне осмысленно и с единственной целью – возненавидеть того, кого она еще не так давно любила. Сильно любила. Иногда взгляд человека, его движения, просто поворот головы или определенные интонации голоса рассказывают о нем гораздо больше, чем факты биографии, хроника и мотивы поступков. Вот и тогда, глядя на Иру, на ее печальные глаза и поджатые губы, я понял, с каким трудом она вырывает из сердца Вадима – с кровью, с мясом. И помогает ей в этом самый близкий ей человек – сестра.

– Вы помогли мне, – сказал я ей, поднимаясь. – Спасибо.

– За что спасибо? Я же сказала, что вы не можете рассчитывать на меня в суде…

– Я понял.

Говоря это, я испытал неприятное чувство неудовлетворенности от своей работы, не приносящей мне пока что никаких результатов. Вадим, может, и убил своего деда, да только теперь вряд ли это докажешь. Хотя этим фактом можно было бы напугать Вадима. Блеф – не самый плохой способ добиться правды от таких слабаков, каким я считал Вадима.

Получалось, что подозреваемых много, но ни одной улики у меня на них не было! Ни отпечатков пальцев, ни следов обуви в Зосином доме…

Но что-то подсказывало мне, что все эти мои подозреваемые – словно коллекция фальшивых монет. И что всех их мне подбросили для того, чтобы отвлечь от главного и очень серьезного мотива, которого я пока не улавливал.

По опыту знаю, что зачастую выстреливают самые мелкие и, казалось бы, не заслуживающие внимания детали. Какие-то мелочи, пустяки…

Жирная улика – золотой лепесток, отломанный от сережки Кати Мертвой, если следовать этому принципу, самое неправильное направление, ложное, обманчивое и состряпанное кем-то на скорую руку. И как это мои ребята не заметили эту золотую штуковину? Значит, кто-то подкинул? Или все-таки эксперты не заметили?

И почему, почему молчит Нора? Покрывает Катю? Чушь собачья!

Может, это Нора подкинула туда этот лепесток, но тогда почему же она не обратила на это мое внимание? Ничего не понимаю.

Внезапно в клубке мыслей сверкнуло слово. Сверкнуло и погасло. Я никак не мог его поймать, оно ускользало, дразнило меня. И вдруг мягко, как гусиное перо, опустилось на мое воспаленное сознание.

Переводчик.

«Лично я слышала что-то о переводчике по фамилии Хазиров или Хазыров…»

Я словно услышал Иринин голос:

«Кажется, ему звонили, но никак не могли застать на месте, он куда-то уезжал, что ли…»

«…промелькнула мысль, что Китаева собирается проспонсировать какое-то издание, возможно, перевод книги или что-нибудь в этом духе».

Думаю, не так уж трудно найти в Москве переводчика по фамилии. К тому же жив-здоров, к счастью, поэт и переводчик Сергей Иванович Качелин! Уж он-то точно может пролить свет на эту историю с переводом, а заодно и рассказать о том, как они с Караваевым решили доверить Эмме Китаевой все свои деньги.

Надо срочно позвонить ему и встретиться. А живет он в санатории, вернее, в пансионате «Солнечный дом», где работает Катя Мертвая.

И снова я услышал голос Ирины:

«Разве могла я тогда предположить, чем закончатся эти литературные посиделки?»

Но как переводчик может быть связан с двойным убийством?

У меня была запланирована встреча с Вадимом Караваевым, но после разговора с Ирой я почувствовал всю бессмысленность этого направления. К тому же найти этого прожигателя жизни моему помощнику так и не удалось. Вадим Караваев имел способность телепортироваться, используя в качестве стартовых площадок чужие постели, автомобили, самолеты, паромы, СВ-вагоны…

Как там сказала Ира о его покровителях: «Десятки людей в Москве подтвердят самое невероятное алиби. Скажут, что он охотился с ними на леопардов, и даже билеты сделают на его имя…»

Я лично был знаком с одним человеком, профессионально занимающимся устройством алиби. На него работало огромное количество людей в самых разных сферах человеческой деятельности. Его бюро работало в основном на неверных супругов, однако кто знает, с какими проблемами к нему обращались преступники! Алиби – оно и в Африке алиби. Драгоценное алиби – спасение от тюрьмы.

Интернет пестрит рекламными, греющими душу текстами: «Мы обеспечиваем алиби тем, кто хочет немного поразвлечься на стороне, не вызывая при этом ревности у своей половины. Например, фальсифицируем билеты на самолет или поезд для предъявления их супруге, рисуем групповое фото с «научного симпозиума» или разыгрываем целый спектакль, снимающий с подозреваемого все обвинения…»

Как говорится: спрос рождает предложения.

Так что поймать за хвост Вадима Караваева было делом довольно трудным. Хотя и не невозможным.

И я бы вцепился в него, схватил зубами за горло, если хотя бы на пятьдесят процентов допускал возможность того, что это он зарезал Эмму.

Я вышел из стоматологической клиники, благодаря бога за то, что у меня не болят зубы, сделал несколько глубоких вздохов, прочищая легкие от специфического запаха медицинских препаратов, сел в машину и поехал в «Солнечный дом», где, собственно, и надеялся побеседовать с Сергеем Качелиным.

17. Валентина