Ведьмак (большой сборник)

Мистле приподнялась на локте, потом снова легла, долго молчала, глядя в голубизну неба, иссеченную рваными полосами облаков. Высоко над ними кружил ястреб.

— Твои сны, — наконец сказала она. — Это все из–за твоих снов, да? Почти каждую ночь ты вскакиваешь с криком. То, что некогда пережила, возвращается в снах. Мне это знакомо.

Цири не ответила.

— Ты никогда не говорила мне о себе, — снова прервала тишину Мистле. — О том, что перенесла. Откуда ты? Есть ли у тебя родные…

Цири резко провела рукой по шее, но теперь это была всего лишь божья коровка.

— У меня были близкие, — сказала она глухо, не глядя на подругу. — То есть я думала, что были… Такие, которые отыскали бы меня даже здесь, на краю света, если б только хотели… Или если б жили. Слушай, что тебе надо, Мистле? Я должна тебе рассказать о себе?

— Не обязательно.

— Это хорошо. Потому что это, наверное, просто забава. Как и все между нами.

— Не понимаю, — Мистле отвернулась, — почему ты не уйдешь, если тебе так плохо со мной.

— Не хочу быть одна.

— И всего–то?

— Это очень много.

Мистле закусила губу. Однако прежде чем успела что–либо сказать, они услышали свист. Обе вскочили, отряхнули иголки, подбежали к лошадям.

— Начинается забава, — сказала Мистле, запрыгивая в седло и вытаскивая меч, — та самая, которую с некоторых пор ты полюбила больше всего на свете, Фалька. Не думай, будто я не заметила.

Цири зло ударила коня пятками. Они сломя голову помчались по склону оврага, уже слыша дикое улюлюканье остальных Крыс, вылетающих из рощицы по другую сторону тракта. Клещи засады захлопывались.

* * *

Неофициальная аудиенция подошла к концу. Ваттье де Ридо, виконт Эиддон, шеф военной разведки императора Эмгыра вар Эмрейса, покинул библиотеку, кланяясь королеве Долины Цветов гораздо почтительнее, нежели того требовал придворный этикет. В то же время поклон был очень осторожный, а движения Ваттье отработанны и сдержанны — императорский шпион не спускал глаз с двух оцелотов, растянувшихся у ног владычицы эльфов. Золотоглазые коты казались ленивыми и сонными, но Ваттье–то знал, что это не талисманы, а чуткие стражи, готовые мгновенно превратить в кровавое месиво любого, кто попробует приблизиться к королеве ближе, чем того требует протокол.

Францеска Финдабаир, она же Энид ан Глеанна, Маргаритка из Долин, дождалась, пока за Ваттье затворятся двери, и погладила оцелотов.

— Можно, Ида.

Ида Эмеан аэп Сивней, чародейка эльфов, вольная Aen Seidhe с Синих Гор, скрывавшаяся во время аудиенции под заклинанием невидимости, материализовалась в углу библиотеки, поправила платье и киноварно–рыжие волосы. Оцелоты прореагировали лишь тем, что чуточку шире приоткрыли глаза. Как все коты, они видели невидимое, их невозможно было обмануть таким простым заклинанием.

— Меня уже начинает раздражать этот парад шпионов, — язвительно сказала Францеска, устраиваясь поудобнее на стуле черного дерева. — Хенсельт из Каэдвена недавно прислал «консула». Дийкстра направил в Доль Блатанна «торговую миссию». А теперь сам супершпик Ваттье де Ридо! Ах, а еще раньше тут крутился Стефан Скеллен, Великий Императорский Никто. Но я не дала ему аудиенции. Я — королева, а Скеллен — никто. Хоть и с должностью, а — никто.

— У нас Стефану Скеллену больше повезло, — медленно проговорила Ида Эмеан. — Он беседовал с Филавандрелем и Ванадайном.

— И, как Ваттье меня, выпытывал их о Вильгефорце, Йеннифэр, Риенсе и Кагыре Маур Дыффине, сыне Кеаллаха?

— В частности. Ты удивишься, но его больше интересовала оригинальная версия пророчества Ithlinne Aegli aep Aevenien, особенно фрагменты, говорящие о Aen Hen Ichaer, Старшей Крови. Интересовала его также Tor Lara, Башня Чайки, и легендарный портал, некогда связывавший Башню Чайки с Tor Zireael, Башней Ласточки. Это так типично для людей, Энид. Рассчитывать на то, что сразу, по первому их слову, мы откроем им загадки и тайны, которые сами пытаемся распутать уже не одну сотню лет.

Францеска подняла руку и посмотрела на перстни.

— Любопытно, — сказала она, — знает ли Филиппа о странных интересах Скеллена и Ваттье? И Эмгыра вар Эмрейса, которому оба они служат?

— Рискованно предполагать, будто не знает, — Ида Эмеан быстро взглянула на королеву, — и утаить, что мы знаем это, от Филиппы и от всей ложи на совещании в Монтекальво. Это могло бы поставить нас в сложное положение… А ведь мы хотим, чтобы ложа возникла. Хотим, чтобы нам, эльфьим чародейкам, верили, не подозревали в двойной игре.

— Дело в том, что мы действительно ведем двойную игру, Ида. И чуточку играем с огнем. С Белым Пламенем Нильфгаарда…

— Огонь опаляет, — Ида Эмеан подняла на королеву удлиненные умелым макияжем глаза, — но и очищает. Сквозь него надо пройти. Необходимо рискнуть, Энид. Ложа должна возникнуть, должна начать действовать. В полном составе. Двенадцать чародеек, среди них та, о которой говорит пророчество. Даже если это игра, мы должны поставить на доверие.

— А если провокация?

— Ты лучше знаешь втянутых в дело лиц.

Энид ан Глеанна задумалась.

— Шеала де Танкарвилль, — сказала она наконец, — это скрытная отшельница, никаких связей. У Трисс Меригольд и Кейры Мец такие связи были, но сейчас обе они эмигрантки, король Фольтест изгнал из Темерии всех чародеев. Маргариту Ло–Антиль интересует только ее школа и ничего кроме. Конечно, в данный момент три последние находятся под сильным влиянием Филиппы, а Филиппа — загадка. Сабрина Глевиссиг не откажется от политического влияния, которое сохраняет в Каэдвене, но ложу не предаст. Ее слишком привлекает власть, которую дает ложа.

— А Ассирэ вар Анагыд? И вторая нильфгаардка, с которой мы познакомимся в Монтекальво?

— О них я знаю мало, — слегка улыбнулась Францеска. — Но как только увижу, буду знать больше. Как только увижу, во что и как они одеты.

Ида Эмеан прищурила подведенные глаза, но задавать вопросы поостереглась.

— Остается нефритовая статуэтка, — проговорила она спустя минуту. — По–прежнему ненадежная и загадочная фигурка из нефрита, упоминание о которой тоже можно выискать в Ithlinnespeath. Пожалуй, пора бы дать ей высказаться. И сообщить, что ее ждет. Помочь тебе с декомпрессией?