Ведьмак: назад в СССР-4

— Сговорились — мигом ответил я и тётушка довольно заулыбалась.

А дальше, пока электричка неспешно тащилась по тупиковой ветке, мы говорили о том и о сём. Авдотья Никитична, рассказывала о былом и как я заметил очень неохотно отвечала на мои вопросы по поводу пропажи людей.

В результате я перестал бередить её старые раны, решив оставить неудобные расспросы на потом. А сам во время неспешного разговора, наблюдал за чернявым, который периодически появлялся и курил в тамбуре нашего вагона, словно проверяя на месте ли я или нет.

В какой-то момент я даже отправил теневика на разведку в соседний вагон и обнаружил чернявого, играющего в подкидного дурака с несколькими мужиками. И как я сразу заметил, во время всплесков эмоций у людей, иной потихоньку тянул из них энергию.

А тем временем, периодически останавливающая на небольших станциях и полустанках электричка, через три часа наконец добралась до конечной точки маршрута, Четырнадцатого километра, который как оказалось, все остальные пассажиры, называют не иначе как Тринадцатым.

Посёлок лежал немного в стороне, и буквально лип к местной, живописно извивающейся речушке. На месте полустанка, поднятого перрона не имелось, зато стоял одноэтажный, деревянный вокзал, больше походивший на приспособленный под него, старый барак.

А вокруг, вдоль железнодорожных путей, возвышались штабеля бревен, явно подготовленные к вывозу. Кроме этого я заметил старый козловой кран, стоянку для лесовозов, и десяток вагонов порожняка, подготовленных для загрузки.

— Ну вот милок мы и приехали — объявила Авдотья Никитична и пока электричка продолжала очень медленно продвигаться со скоростью пешехода, начала спешно собираться.

Я помог ей с огромными узлами и отправив свежего теневика вперёд, принялся дожидаться своей очереди. Пассажиры, прибывшие в конечный пункт назначения, начали неспешно выбираться наружу. И одним из первых из соседнего вагона выскочил чернявый.

Быстро метнувшись за деревянный вокзал, он встал за углом и принялся ожидать моего появления, невдалеке от двух отдельно стоявших туалетов, с буквами М и Ж.

Наконец выпрыгнув наружу, я снял с высокой ступеньки свою пожилую спутницу и быстро собрал все узлы и чемоданы в кучу, у вокзальной стены. Затем осмотревшись, обнаружил вывеску «Четырнадцатый километр». И всего в пяти метрах от неё, железнодорожный столбик с табличкой, на которой была выведена цифра «13».

Ну вот и пришла пора узнать, зачем чернявый за мной следит и иной ли он на самом деле?

— Авдотья Никитична, вы тут постоите, пока я на пару минуточку отлучусь по нужде? — спросил я и указал в сторону туалетов.

— Конечно постою. Иди милок, я тебе уж точно тут дождусь — ответила тетушка и степенно разгладила платье.

А я, поправив спрятанную в рукаве финку, нырнул за вокзал, обходя его с другой стороны и стремительно подбираясь к тому месту, где притаился Чернявый.

Глава 2

Местные расклады

1978 год.

Тринадцатый километр.

Моего появления из-за спины чернявый явно не ожидал, но в последний момент каким-то образом почувствовал и резко обернулся. А уже через мгновение я, заранее влив в руку энергию из каменного браслетика и одним движением схватив его за шею и оторвал от земли.

Затем не отпуская, сделал несколько стремительных шагов за угол и буквально вбил спину парня в заднюю стенку привокзального туалета. Причём во время действия острие финки несколько раз прометнуло у иного перед носом, а когда тот застыл в весьма неудобном положении, прижалось к его оголившемуся подреберью.

— Какого хера? — возмущённо прорычал я и уколол оппонента остриём ножа, едва не пробив его кожу.

Тот тут же издал булькающий звук и подняв руки, указал на мои пальцы, сжимающие его шею. Среагировав, я поставил чернявого на ноги и прижал лезвие финки к его кадыку.

— Хорошо, можешь говорить, но одно лишнее движение и тебя найдут в выгребной яме — предупредил я и уставился на второй, призрачный лик, испуганного иного, чьи необычные, очень большие глаза, выдвинулись на первый план.

— Ведьмак, не убивай — сдавленно попросил он. — Я не задумал против тебя ничего херового. А просто хотел перетереть кое о чём и предупредить.

— Врёшь сучонок — не поверил я и вырвал из-за голенища его сапога, замеченную ранее трёхгранную заточку. Затем разодрал ей рубаху и указал на татуированную воровскую звезду и слово «МИР» под ней. — Захотел бы поговорить, подвалил бы на станции Дальней, пока я электричку ждал.

— Так я хотел, но там при людях, этого точно делать не надо. Да и просто хотел вначале рассмотреть тебя, да понять, чего ты стоишь.

— Ну и как, рассмотрел? — спросил я и со всех сил размахнувшись и влив в удар толику силы из браслета, вогнал заточку в доски обшивки, почти по рукоять, всего в двух сантиметрах от уха иного.

— Угу, рассмотрел. Больше не хочу.

— Тогда стой на месте и не дёргайся, сейчас я на тебя сам как следует посмотрю. Предупредив иного, я отошел на метр и сосредоточившись, поднапряг зрение. Для досконального просмотра аур людей и иных можно было сотворить специального теневика, который не мог двигаться, но видел все ауры во всей красе.

Делать это сейчас я не стал, а вместо этого воспользовался даром Ювелира, истинным зрением, позволяющим всегда видеть нутро иного и, если поднапрячься, окружающую его ауру.

И то что я увидел немного обескуражило, внутри человеческий оболочки сидело существо очень похожее на худого подростка. Призрачное тело покрывали болезненные, пигментные пятна, а на изможденном лице выделялись огромные глаза блюдца, по которым можно было легко считывать эмоции иного.

А вокруг этого всего витала белёсая аура, покрытая фиолетовыми пятнами, расплывающимися пространстве, словно чернила, попавшие в молоко. Если судить по увиденному, иной не был тёмным, но вместе с тем и светлым он точно не был. Всё его нутро выглядело как-то неоднозначно.

— Кто ты? Темный или из светлых? — напрямую спросил я и тут же заметил на лице чернявого кривую ухмылку.

— Не Ведьмак, у нас тут расклады не такие простые. Темные и светлые только в больших городах хреном меряются, а у нас тут на периферии всё по-другому — начал объяснять чернявый и я почувствовал, что он довольно-таки откровенен. — Мы иные тут все живём в шатком балансе и стараемся друг друга краями не задевать. Тёмные свои делишки проворачивают, светлые свои, а такие как я и вовсе стараются больно не отсвечивать.