Ведьмак с Марса 4

В тронном зале стояла гробовая тишина.

— Всех виновных в мятеже я предаю справедливому суду, начиная с моего брата Аурелио.

Золотоволосого красавца бросили на колени перед троном.

— Ты поднял руку на брата, — ровно произнёс Винсент. — Ты пытался узурпировать трон. Я приговариваю тебя к казни через повешение. Приговор будет приведён в исполнение, как только все виновные признают свою вину.

Яго внутренне усмехнулся. Кто же станет сознаваться? Если только его записи не помогут королю в установлении всех заговорщиков…

Но зал наполнил низкий вибрирующий звук, пронизывающий всё тело, сковывающий сознание и неумолимый. Словно кто-то огромный и всесильный заглянул в разум и сердце Сантьяго, с одного взгляда заглянул в самые потайные уголки, составил себе мнение о нём — и отпустил из смертельной хватки. Но в это мгновение во власти неведомого наблюдателя Яго понял, что если бы ему было в чём сейчас каяться — он бы каялся, со слезами, на коленях, ударяя себя в грудь.

Именно этим сейчас занимались заговорщики: били себя в грудь, стоя на коленях и рыдая о своей вине.

И было их значительно больше, чем думал Яго. Стоять на ногах осталось менее половины приглашённой на коронацию знати.

Родители на коленях ползли к нему, вымаливая прощение.

— Мы только хотели достойного сына! — рыдала мать.

— Нам обещали такие высоты власти, что за них не грех продать и собственного сына, — вторил отец.

— Пусть вас судит король, — Яго отступил к трону, невольно поднявшись на тронное возвышение, и тут же испуганно оглянулся — не сочтут ли это за дерзость?

Но Винсент только кивнул, поднялся, протянул руку. Церемониймейстер подал ему богато украшенный пояс.

— Подойди, Сантьяго Бернардо Габино Иаго де лос Родригес де ла Трастамара, — распорядился Винс.

Яго подошёл, остановился, преданно глядя в глаза своему сюзерену.

— Передаю тебе пояс капитан-генерала, — тяжёлое украшение словно само собой легло на юношескую талию Сантьяго. — С этого момента ты мой главнокомандующий и мой полномочный представитель в Испании, на всей Земле и во всей Солнечной системе. Дарую тебе титул герцога де ла Трастамара, первого своей фамилии, и разрешаю жениться по твоему выбору. Выбирай осмотрительно, чтобы твоя семейная жизнь была для тебя райским садом, а не полосой испытаний.

— Благодарю, ваше величество! — выдохнул Сантьяго.

Его только что сделали, по сути, соправителем Испании. Власть, деньги, женщины — всё это было теперь доступно ему, но какой ценой?

Он потерял всё. Даже родителей у него больше не было — как он мог любить и почитать их, если они принесли его, родного сына, в жертву чужим амбициям?

Да, он выбрал верную сторону и победил, поднявшись на высоту, которая ему и не снилась — и на которой будет сложно удержаться. Но у победы был привкус крови и пепла. Победа смотрела на него чёрными глазами короля.

— Не…

— Подведи…

— Нас.

Ведьмы разглядывали девушек, заламывающих руки в отчаянии, в тщетной надежде умолить короля пощадить их родных. Винсент был глух к мольбам, а под холодными взглядами зелёных глаз юные красавицы бледнели и умолкали, нутром ощущая, с какой нечеловеческой рациональностью их изучает чуждый разум, для которого они не были людьми, способными замыслить месть и доставить какие-то проблемы и неприятности. Нет, они были для Ковена всего лишь средством размножения, способом получить новых ведьм.

— Самок нужно оставить, — вполголоса сказала Эмеральд.

— Пригодятся в роли инкубаторов, — поддержала Эмбер.

— Я ими займусь, — пообещала Джейд.

— Помилуйте моего отца! — вдруг вскрикнула София Эрбах. — Я вам расскажу, только помилуйте отца! Здесь не все! Некоторые из мятежников отправились в рейд на «Трамонтану», станцию-завод Реалов!

— Надо сообщить герцогу, — встревоженно сказал Яго.

Ведьмы на мгновение замолчали, потом Эмеральд качнула головой:

— Уже поздно…

— Сестра позаботилась.

Яго удивлённо уставился на них.

— Станция под охраной союзников, — пояснил Винсент. — Ценность твоих сведений невелика, София. Продолжаем суд…

Сломленную горем девушку придавило отчаяние. «Будь умницей, молчи — и сумеешь выжить, в отличие от этих безумцев», — шептал кто-то в мыслях, чужой и вкрадчивый. И к нему хотелось прислушаться.

На глазах у изумлённой публики, наводнявшей площадь подле королевского дворца, но не видевшей, что происходит внутри, перед парадным входом проворно соорудили виселицу. Потом на парадное крыльцо вышел король в сопровождении капитан-генерала и церемониймейстера, следом появились министры. И наконец вывели смертельно бледного, на подгибающихся ногах, принца Аурелио. Его подтащили к виселице, накинули петлю ему на шею. По толпе покатился ропот недоверия — никто не мог себе представить, что в день коронации правление нового короля начнётся с позорной казни, что принца крови вздёрнут как простого бродягу…

— Волей короля, Винсента Гарсия, — начал церемониймейстер.

Толпа тревожно вслушивалась в хорошо поставленный голос. В услышанное верилось с трудом: заговор? Попытка убийства короля? Массовая казнь? Но бледное лицо золотоволосого юноши говорило само за себя: правда. Всё правда.

Аурелио обводил безумным взглядом толпу в глупой надежде поймать хоть проблеск сочувствия к себе, но не находил. Если бы эти простолюдины захотели ему помочь — они бы не то что его вырвали из рук палачей — они бы по камешку разобрали дворец. И собрали бы новый — для него, для Аурелио. Но всё, что он видел, это негодование. Он посмел испортить такую красивую церемонию. Омрачил такой радостный день. И теперь вместо речи молодого прекрасного короля, окружённого ослепительными красавицами, они вынуждены смотреть на казнь.

— Привести в исполнение! — завершил короткую речь церемониймейстер.

Винсент махнул рукой. Из-под ног Аурелио вышибли опору, и он задёргался в петле в бессильной попытке обрести утраченную опору под ногами. Хоть глоток воздуха, хоть полглотка…

— Дурное предзнаменование — казнь при коронации, — покатился шепоток по толпе.

И вдруг на крыльцо выбежал кто-то из слуг:

— Срочная новость! — выкрикивал он. — Посмотрите сводку новостей!

Его быстро утащили внутрь, но люди полезли в свои смарты в поисках новости, которая заставила королевского слугу нарушить ход казни. Аурелио, уже безжизненно повисший в петле, был забыт. Люди читали, нарастал гомон и гвалт, и наконец толпа начала разбегаться — все торопились по домам, поделиться новостями со своими родными и близкими.

— У меня смарт разрядился, — чуть не плача, хватал за руки уходящих кто-то из зрителей. — Что случилось?!

— На границе Солнечной системы обнаружен «Ковчег»! — отвечали ему.

Ведьмы провожали толпу сощуренными глазами, пока одна из них не обронила в тишину:

— Это не по плану…

Продолжение