Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата

– Крестьянская молва бает, – сказал поэт, – что мечи, которые используют ведьмаки, имеют магические свойства. Если даже оставить выдумки о половой слабости, в этом должно что-то быть. Ваши мечи – не простые мечи. Есть у тебя что сказать на это?

Геральт придержал кобылу. Застоявшейся в конюшне Плотве то и дело хотелось удариться в галоп.

– А как же, есть. Наши мечи – не простые мечи.

– Говорят еще, – Лютик сделал вид, что не услышал насмешки, – что магическая сила вашего ведьмачьего оружия, губительная для чудищ, с которыми вы сражаетесь, заключена в стали, из которой откованы мечи. Из самого сырья, то бишь из руд, что происходят от падающих с неба метеоритов. Но как же так? Ведь в метеоритах нет магии, они природное явление, объясненное наукой. Так откуда ж эта якобы магия?

Геральт глянул на небо, что темнело на севере. Похоже было на то, что идет очередная гроза. И что придется вымокнуть.

– Если я верно помню, – ответил он вопросом, – ты ведь изучал все семь вольных искусств?

– И диплом получил с отличием, summa cum laude.

– Квадривиум [11] включает в себя астрономию; в рамках ее курса ты слушал лекции профессора Линденброга?

– Старого Линденброга, по кличке Огарок? – засмеялся Лютик. – Конечно! Как сейчас вижу его перед глазами, как он чешет свою задницу и тычет указкой в карты и глобусы, монотонно бубня. Sphera Mundi, ээээ, subdividitur на четыре Стихийных Плана: План Земли, План Воды, План Воздуха и План Огня. Земля вместе с Водой формируют земной шар, который со всех сторон, ээээ, окружает Воздух, или Aer. Над Воздухом, ээээ, простирается Aether, Огненный Воздух, или же Огонь. Над Огнем же находятся Тонкие Небеса Сидерические, Firmamentum природы сферической. На оном фирмаменте же расположены Erratica Sydera, звезды блуждающие. И Fixa Sidera, звезды неподвижные…

11

Арифметика, астрономия, геометрия и музыка. – Примеч. ред.

– Не знаю, – хмыкнул Геральт, – чему больше восхищаться, таланту обезьянничать или памяти. Однако, возвращаясь к интересующему нас вопросу: метеориты, которые наш добрый Огарок называл, если не путаю, Sydera Cadens, звезды падающие. Срываются они с небосвода и летят вниз, чтобы зарыться в нашу старую добрую землю. По дороге же они пронзают все остальные планы, или плоскости стихий, а равно и парастихий, ибо таковые тоже вроде бы существуют. Стихии и парастихии насыщены, как известно, мощной энергией, источником любой магии и сверхъестественной силы, а пронзающий их метеорит эту энергию поглощает и сохраняет. Сталь, что выплавляется из метеоритов, а также и клинок, что можно из такой стали выковать, силу стихий в себе содержит. Сталь магична. И меч тоже магичен. Quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать. Понял?

– Само собой.

– А теперь забудь. Ибо все это чушь.

– Что?

– Чушь. Вымысел. Метеориты под каждым кустом не валяются. Больше половины мечей, которые используют ведьмаки, сработаны из стали, выплавленной из обычных магнетитовых руд. У меня самого такие были. Они ничем не хуже тех, что из упавших с неба и пронзивших стихии сидеритов. Нет абсолютно никакой разницы. Но оставь это для себя, Лютик, очень тебя прошу. Не говори об этом никому.

– Как это? Я должен молчать? Ты не можешь этого требовать! Какой смысл что-то знать, если нельзя похвастаться своим знанием?

– Я прошу тебя. Предпочитаю, чтоб меня воспринимали как сверхъестественное существо, вооруженное сверхъестественным оружием. Таким меня и нанимают, такому и платят. Стать обычным – значит, стать никаким, никем, а никто стоит дешево. Потому и прошу тебя, рот на замок. Обещаешь?

– Ну что с тобой делать. Обещаю.

* * *

Скалу под названием Гриф они узнали сразу, была видна уже издалека.

И впрямь, при некоторой фантазии в ней можно было увидеть сидящую на длинной шее голову грифа. Однако больше – как заметил Лютик – она напоминала гриф лютни или иного струнного инструмента.

Гриф, как оказалось, был останцем, доминирующим над гигантским плато выветривания. Плато это – Геральт припомнил рассказы – называли Эльфийской Крепостью по причине довольно правильной формы, намекавшей на руины древнего строения, со стенами, башнями, бастионами и всем прочим. Однако никакой крепости, эльфийской или чьей-то иной, здесь не было никогда, а формы выветривания были делом рук природы, и, надо заметить, завораживающим.

– Там, внизу, – указал Лютик, поднимаясь в стременах. – Видишь? Это и есть наша цель, Равелин.

И это название было исключительно удачным, карстовые останцы образовывали удивительно правильный контур огромного треугольника, выдвинутого Эльфийской Крепостью словно бастион. Внутри этого треугольника возвышалось строение, напоминавшее форт. Окруженное чем-то, напоминавшим огражденный и укрепленный лагерь.

Геральт припомнил себе многочисленные слухи о Равелине. И о той персоне, что в Равелине имела резиденцию.

Они свернули с тракта.

За первую ограду вело несколько входов, каждый из которых охранялся вооруженными до зубов стражниками; по пестрой и разнородной одежде нетрудно было определить, что это наемники. Их задержал первый же пост. Хотя Лютик и ссылался на назначенную аудиенцию, а также доходчиво подчеркивал хорошие отношения с начальством, им было велено сойти с коней и ждать. Довольно долго. Геральт начал уже понемногу терять терпение, когда наконец появился верзила с внешностью каторжника, велевший им следовать за ним. Быстро оказалось, что верзила ведет их кружным путем, к тыльной стороне комплекса, из центра которого доносился шум голосов и звуки музыки.

Миновали мостик. Сразу за ним лежал человек, в полубессознательном состоянии водящий вокруг себя руками. Лицо его было окровавленным и таким опухшим, что глаз почти не было видно. Он тяжело дышал, с каждым выдохом пуская из носа кровавые пузыри. Ведущий их верзила не уделил лежащему никакого внимания, посему и Геральт с Лютиком сделали вид, что ничего не видят. Они находились на территории, где не следовало проявлять излишнего любопытства. В дела Равелина не следовало совать нос – как говорили, в Равелине сунутый нос быстро расстается со своим хозяином и остается там, куда его сунули.

Верзила вел их через кухню, по которой, как угорелые, метались повара. Кипели котлы, в которых, как заметил Геральт, варились омары, лангусты и крабы. В кадках вились угри и мурены, тушились в больших горшках мидии и другие моллюски. На огромных сковородах скворчало разнообразное мясо. Слуги подхватывали нагруженные готовой едой подносы и тазы, чтобы скрыться с ними в коридорах.

Следующие помещения, для разнообразия, заполняли запахи женских духов и косметики. Перед рядом зеркал, неустанно треща между собой, наводили красоту десятка полтора женщин в разных стадиях неодетости, включая и полную. Здесь также Геральт и Лютик сохраняли каменные лица и не позволили своим глазам излишне разбежаться.

В очередном помещении их подвергли тщательному досмотру. Проводившие досмотр лица были серьезными на вид, профессиональными в манерах и решительными в действиях. Кинжал Геральта был конфискован. У Лютика, который отродясь никакого оружия не носил, отобрали гребень и штопор. Зато – хорошенько подумав – оставили лютню.

– Перед преподобным стоят стулья, – под конец им в приказном порядке объяснили этикет. – На стулья сесть. Сидеть и не вставать, пока преподобный не прикажет. Не прерывать, когда преподобный говорит. Не говорить, пока преподобный не даст знак, что можно. А теперь войти. В эти двери.

– Преподобный? – вполголоса переспросил Геральт у спутника.

– Он когда-то был священником, – так же тихо ответил поэт. – Но не бойся, навыков там не набрал. Подчиненные должны его как-то титуловать, а он терпеть не может обращения «шеф». Мы его титуловать не обязаны.

Когда они вошли, дорогу им тут же преградило нечто. Нечто было огромным, как гора, и интенсивно воняло мускусом.

– Привет, Микита, – поздоровался с горой Лютик.

Гигант по имена Микита, очевидно, личный охранник преподобного шефа, был метисом, результатом скрещивания огра и краснолюда. Получился лысый краснолюд ростом далеко за два метра, абсолютно без шеи, с кучерявой бородой, торчащими, как у секача, зубами, и руками буквально до колен. Такие гибриды встречались весьма редко, считалось, что виды генетически слишком разные – а значит, нечто, подобное Миките, не могло возникнуть естественным путем. Тут не обошлось без помощи исключительно сильной магии. Магии, между прочим, запрещенной. Ходили, однако, слухи о том, что многие чародеи этим запретом пренебрегают. Геральт собственными глазами только что удостоверился в правдивости этих слухов.