Ведьмин круг

— Фу, как Вы корыстны, Ваше Величество, я разочарованна, — насмешливо ответила женщина, пригубив бокал с вином. — Хорошо, я умываю руки, делайте что хотите, мне все равно. В конце концов, это Ваши поданные. Какое мне дело до девчонки, соблазненной Вашим же придворным?

— Жестокосердная ты, Волчица, — вздохнул король и, галантно поцеловав ее руку, жалобно произнес: — Никого тебе не жаль, включая меня, своего несчастного монарха. Вдруг, я из-за безответной любви настолько разочаруюсь в жизни, что плюну на королевство и подамся в монахи?

— Ах, Ваше Величество, хватит глупости сочинять! Так я Вам и поверила! Хотя мне чем-то нравится сочетание слов монарх-монах! — игриво засмеялась наставница, ее синие глаза сияли. — Прекратите спаивать меня, Ваше Величество! Думаете, я не замечаю, как по Вашему указанию, в мой бокал все время доливают вина?

— Ах ты, рогатый! А мне казалось, что я коварен как змей, но ты в один момент меня раскусила! — сокрушенно воскликнул король, не сводя глаз со смеющейся женщины. Он залпом допил вино из своего бокала и обвел взглядом внезапно опустевшую комнату. — Слушай, куда подевался весь народ?

— Понятия не имею! — по-девчоночьи хихикнула наставница, совершенно позабыв о том, что она серьезная взрослая женщина.

— Вроде бы я никого не отпускал, а они уже смылись без разрешения, — он с размаху стукнул кулаком по столу. — Нет, что за люди! Волчица, вот скажи, как управлять таким народцем, который не считается с желаниями своего монарха?

— Успокойтесь, Ваше Величество! Ну, ушли и ушли! Нам-то какое дело? Наверно, ваших придворных крестьянки увели на сеновал.

— Ё-моё! Что за тяга к бл…ву! Всех отправлю на плаху за самоуправство! — беззлобно пробормотал король и уронил голову на стол.

— Э, да Вы совсем пьяны, Ваше Величество. Пора Вам отправляться баиньки…

— Как скажешь, дорогая, — икнув, отозвался король.

— Идемте, я отведу Вас в спальню.

— С тобой с превеликим удовольствием! — пошатываясь, он немедленно поднялся на ноги и протянул руки к наставнице. — Держи меня! Молодец, поймала! Правда, я послушный мальчик? Ты сказала спать, и я тут же отправляюсь спать! Волчица, хочу, чтобы ты звала меня по имени! Скажи мне, «дорогой Радон»! Ну?

— Не дурите, Ваше Величество, не Вы один надравшись! Идемте, я и так еле на ногах держусь, а тут ещё Вы виснете всем своим весом! — хихикнув, отозвалась наставница.

— Скажи, «дорогой Радон»! Ну? — заупрямился король. — Я жду, иначе никуда не пойду.

— Небесный отец! Ну, хорошо я скажу, «дорогой Радон»! Теперь мы можем идти?

Король расплылся в улыбке.

— Вот видишь, совсем несложно выговорить мое имя, не так ли, Аталиса?

Мгновенно протрезвев, наставница с ужасом вгляделась в темные глаза короля, которые вдруг стали отливать зеленым цветом. Она отпрянула от него и её разом пересохшие губы беззвучно прошептали имя эльфийского принца. Без раздумий она бросилась наутёк.

— Наконец-то! Определенный прогресс налицо, ты узнала меня в чужой шкуре, — насмешливо произнес Раэтиэль, в мгновение ока отлавливая беглянку.

Он подхватил ее на руки и быстро двинулся к комнате, отведенной королю под спальню. Там он сбросил её на кровать.

— Все-таки людишки крайне нерешительны. Что ты ломаешься, моя дорогая? Король же тебя хочет, — спокойно сказал он, при этом неторопливо раздеваясь.

— Раэтиэль, немедленно выпусти Радона из-под контроля!

— Ведьма, не смей мне указывать! Судя по всему, матушка мало тебя дрессировала в своё время, если ты до сих пор осмеливаешься перечить. Раздевайся, Аталиса, я хочу посмотреть, что прячется за этими тряпками.

— Убирайся к рогатому!

— Я сказал, раздевайся! Иначе я убью тебя, и ты немедленно вернешься в мир фейри!

— Будь ты проклят!

— Ну-ка покажись!.. Фу, какая уродина! Аталиса, неужели тебе по нраву находиться в таком мерзком теле? Бедный король Эдайна! Не понимаю, что он в тебе нашёл, — фыркнул эльф. Он смерил застывшую женщину презрительным взглядом. — Ладно, его проблемы.

Из темных глаз короля Эдайна исчез зеленый отблеск, и он удивленно посмотрел на наставницу, съежившуюся на его кровати. Присев на край пуховой перины, он ласково дотронулся до её плеча.

— Волчица, почему ты плачешь? Неужели по пьяни я чем-нибудь тебя обидел? Если ты не хочешь и просто боишься моей мести вашим Ведовским обителям, то я не неволю.

Повернувшись к нему, наставница быстро смахнула слезы и улыбнулась.

— О, нет, Ваше Величество, я ничего не боюсь! Я знаю, что Вы слишком благородны, чтобы опуститься до такой низости! Простите, это я вспомнила прошлое и немного всплакнула, — она похлопала по одеялу. — Ложитесь, Вам тоже нужно отдохнуть. Я нечаянно подслушала, как Ваше сопровождение говорило, что вы уже трое суток на ногах и почти без сна.

Король не заставил себя просить. Он вопросительно заглянул в ее синие глаза, спрашивая разрешения, и наставница ведьм согласно опустила ресницы. В постели он оказался нежен и неутомим, как любовник, и не скупился на ласковые слова. Женское чутье сразу ей подсказало, что они искренни и выражают его истинные чувства. И тогда поневоле её измученное сердце потянулось к королю. Но праздник единения чувств и тел закончился, и снова возобладал холодный разум, приглушив боль в сердце. «Дурочка, не смей привязываться к Радону! Для ведьм в любом из миров нет своей половинки, — ведь в нашем роду одни только женщины. Любой мужчина для нас будь он человек или фейри — это лишь сексуальный партнер и отец будущей ведьмы. Жаль, что люди живут слишком мало и боятся нас, а для фейри мы не стоящие внимания бабочки-однодневки».

Несмотря на бурное сексуальное знакомство с королем Эдайна, окончательно её вымотавшее, наставница никак не могла заснуть. После посещения эльфа её сжигало внутреннее беспокойство, не давая расслабиться. Прижав к своей груди голову спокойно спящего Радона, она напряженно размышляла о том, что задумал Раэтиэль, толкнув её в объятия короля Эдайна. Кроме сожжения на костре в результате придворных интриг, ничего стоящего ей не приходило в голову. Наставница прикусила губу и не сразу заметила, что из неё потекла кровь. Она с досадой слизнула её и мрачно подумала: «Нет, такая незамысловатая интрига слишком проста для извращённого эльфийского ума. Наверняка Раэтиэль придумал что-то похлеще, чтобы как можно больнее меня уязвить».

Наконец, боясь разбудить Радона, она осторожно высвободилась из его рук. Он нахмурился, но не проснулся. Одевшись, наставница бесшумно выскользнула на улицу и направилась к домику на окраине, где находился принц. Прикорнувший рядом с ним Лакмиш, заслышав её легкие шаги, встрепенулся и смерил вошедшую женщину непроницаемым взглядом. Ни слова не говоря, он поднялся и исчез за дверью. Она заняла его место, и устало ссутулилась на стуле.

Заметив, что принц на неё смотрит, наставница мягко спросила: