Ведьмин огонь

Волк узнал мысли волка.

Значит, этот странный огр тоже может воспринимать образы Фардайла. Могвид на всякий случай уполз обратно. Как это возможно? Огр был больше их раза в три. Еще никому из сайлуров не удавалось принять такого обличья.

— Подойди, человечек. Не бойся. Я не съем тебя. — Могвид понял, что огр заметил его даже среди темноты навеса и смотрел теперь прямо ему в глаза. Наверное, живя постоянно в темных пещерах, они привыкли хорошо видеть в темноте. — Выходи. Я рассмотрю тебя лучше.

Могвид напрягся, но, посмотрев на брата, прочел:

Ястреб не летает со сломанным крылом. Лесные кошки крадутся в кустах.

Фардайл намекал на то, что теперь им все равно не обойтись без посторонней помощи, без нее они не смогут пересечь страну огров.

На трех ногах он прыгал от брата к огру и обратно, но Могвид все колебался. Он понимал, что другого выбора у него нет, но ноги его все-таки отказывались ему повиноваться.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, человечек. Мое слово в сердце моем. — Огр приложил к груди окровавленный коготь, и в последних его словах послышались боль и печаль. И именно это убедило Могвида больше, чем слова.

Сайлур выбрался из-под навеса и встал перед огром. Его грубо вытесанное лицо с раздувающимися ноздрями и безобразно толстыми губами заставило Могвида вздрогнуть от отвращения, а гора мускулов — окончательно онеметь.

Фардайл осторожно подтолкнул его носом, но Могвид сердито отмахнулся. О чем ему разговаривать с огром?!

Тогда Фардайл громко засопел, плюхнулся на задние лапы и сам повернулся к огру. Могвид ощутил тонкое покалывание контакта. Но мысли брата были обращены не к нему. А огр поднял руку, начал скрести когтем в затылке и, наконец, покачал головой.

— Долина далеко отсюда? — проворчал он. — Что это такое?

Тогда, поняв, чего добивался брат, заговорил и Могвид:

— Это имя волка, — пояснил он. — Фардайл означает отдаленная долина. Он разговаривает не словами, а образами.

— Так делают все волки?

— Нет, — доверие Могвида к огру росло по мере того, как он все больше убеждался в мирном настрое чудовища. — Он не волк. Он мой брат. А меня зовут Могвид.

— Я Толчук, — огр кивнул головой в качестве приветствия. — Но как волк может быть братом человека?

— Мы не люди, мы сайлуры — оборотни. И можем разговаривать друг с другом внутренним языком.

Толчук вскочил и отступил на два шага:

— Так вы тутура! Обманщики! — взревел он. — Похитители младенцев!

Могвид скривился. Почему его народ так не любят? И сквозь вспыхнувший страх в нем начал говорить гнев.

— Это ложь! Мы просто лесной народ, о котором наплели злых небылиц другие. Мы никому не вредим и мирно живем собственной, никому не опасной жизнью.

Эти слова, видимо, подействовали на огра, поскольку его узкие глаза совсем сузились от раздумья.

— Я слышу, что твои слова правдивы, — гораздо более мягко ответил он. — Я виноват. Я тоже слышал про вас много плохого.

— Нельзя верить всем сказкам.

— Сегодня я уже не раз убеждался в этом, — как-то странно вздохнул загадочный огр.

— А мы, к тому же, хотим лишь пройти через вашу страну, куда нас загнал убитый тобой сниффер. Прошу тебя, дай нам пройти — и все.

— Я и не держу никого. Но одни вы у нас не выживете. Вас схватят, не успеете вы пройти и половины, — Могвид вздрогнул. — Вопль этого зверя уже явно достиг ушей моих собратьев, и скоро запах его крови приведет сюда много, много огров. И они съедят вас.

При этих словах Фардайл вскочил и прыжком оказался рядом с братом.

Могвид задохнулся от ужаса. Огры будут здесь! Много огров!

Но, увидев такую реакцию, Толчук поспешил признаться:

— Этой ночью я должен покинуть родину, и, если хотите, пойду с вами. Я защищу вас и помогу спрятаться в укромных местах.

Путешествовать в компании с огром? Во рту у Могвида пересохло. Но Фардайл смотрел ему прямо в глаза:

Чем больше волков, тем сильнее стая.

Могвид кивнул, но все никак не мог оторвать глаз от длинных желтоватых клыков. Ладно, теперь мы пойдем вместе и будем надеяться, что один из членов стаи не сожрет остальных.

Толчук смотрел на обоих братьев через огонь костра. Они много прошли в эту ночь и теперь остановились отдохнуть на несколько часов до рассвета.

Брат-волк уже лежал, свернувшись кольцом, уткнув нос в полосатый хвост, и лишь его сломанная лапа была вытянута по направлению к костру. Толчук видел, как ровно вздымается его грудь — Фардайл спал.

Но второй брат лежал на расстеленном одеяле по ту сторону костра, и по блеску его глаз Толчук понял, что тот не спит. Значит, он все же не доверяет ему, Толчуку, и это было обидно.

— Надо спать, — тихо сказал он, с трудом подбирая слова. — Я буду сторожить. Мне не надо спать много.

— Я не хочу, — ответил Могвид совершенно усталым голосом, выдававшим его ложь.

Толчук промолчал и стал изучать это странное существо. Как все-таки хрупок человеческий род! Какие тоненькие ручки, словно у паука, а грудь такая узкая, что непонятно, как он вообще дышит!

— Впереди тяжелый день, — все же снова предпринял он попытку уговорить человека. — Впереди еще два дня пути, а вокруг горы, перевалы, ущелья.

— А что потом?

— Не знаю, — честно ответил Толчук, и брови его взъерошились от напряжения. — Я сам ищу ответов. Когда я встретил вас, то подумал — это знак. Мы не просто так встретились. А вы оказались всего лишь заблудившимися путешественниками.

Могвид зевнул, выворачивая челюсти:

— Мы, к сожалению, тоже ищем ответа.

— На что?

— Почему мы не можем больше менять обличье.

— А вы не можете?

— Нет. Это был… несчастный случай… и мы застыли в этих обличьях. Как и ты, мы с братом путешествуем, пытаясь найти способ, как освободить наши тела. Мы ищем город магии в стране людей, город под названием Алоа Глен.

— Но ваше путешествие опасно. А почему вам не нравится ваши нынешние обличья? Жили бы себе и не печалились?

Но при этих словах Толчук увидел, как губы Могвида презрительно скривились.

— Мы сайлуры. И если мы останемся в одном и том же обличий более четырнадцати лун, то забудем, кто мы. А я не хочу этого забывать — а больше всего на свете я не хочу быть человеком! — Могвид почти выкрикнул эти последние слова, и Фардайл во сне тревожно завозился.

Толчук нахмурился, почесал когтем подбородок и счел за лучшее сменить тему разговора, так взволновавшего его спутника.