Ведьмина река

На улицах началась невнятная свалка, когда враги были повсюду – справа и слева, сверху и снизу. Друг друга бойцы узнавали по доспехам, оружию, в лицо, но нередко свой разил своего, сосед соседа и побратим побратима. Плотная кровавая схватка длилась недолго – булгар было во много раз больше, и даже при равных потерях они быстро заполоняли улицы, уходили вперед, оставляя товарищам добивать последних защитников Унжи.

Но тут, наконец, себя показали лучники, быстро расстреливая в открытые спины вырвавшихся вперед врагов. Потеряв за считаные мгновения многие десятки воинов, булгары остановились, вскинули щиты, отпрянули к стенам, стали рубить двери домов, сколоченные из толстого дубового теса, а иные – и окованные железом. Заминка стоила булгарам не менее сотни дружинников, исколотых стрелами, но двери в конце концов поддались, и захватчики ворвались внутрь, побежали наверх, походя рубя прячущихся по домам женщин, стариков, детей.

Вскоре под ударами подобранных прямо на месте, в жилых комнатах, скамеек, балясин от балдахинов, столешниц вылетели люки, ведущие на чердаки, и булгары ворвались наверх, принимая лучников на мечи и топоры. Еще несколько десятков убитых мужчин с той и другой стороны ничего не меняли: схватки на улицах утихали, последних живых горожан булгары просто поднимали на копья – по пять-шесть победителей на каждого врага, и лучники лишь немного отсрочили кончину города, заплатив своими жизнями за считаные минуты передышки…

Больше сотни ополченцев, что собрал возле угловой башни ведун, тоже рвались туда – в сечу, в бой, горя от мстительной ярости, желания убить хоть кого-то, хоть одного булгарина, прежде чем погибнуть вместе с родным городом, и только злое и холодное предупреждение Середина: «Стоять, смертные!» – пока еще сдерживало их на остатках дисциплины и доверия к опытному воину.

– Где ты, боярин?! – княжич Чеседар вместе с несколькими боярами и дружинниками добежал до угловой башни. – Там наших добивают уже! Пропало все! Конец! Что делать?! Боярин, выручай!

– Слушайте меня все!!! – Поняв, что наступил критический момент, Олег вскочил на телегу и выдернул саблю из ножен. – Здесь, в повозках, сестры ваши, жены и дети. Им суждено через час стать рабынями или страдалицами, поруганными перед смертью. Города уже не спасти, а их выручить еще можно. За воротами стоит булгарский заслон. Сейчас мы выйдем, ударим в него, откинем и будем держать, пока не поляжем все до последнего! За спинами нашими телеги с вашими семьями выедут наружу, перейдут брод и укатятся прочь. Чем дольше выстоим, тем больше семей спасется! Не жалейте крови, братья мои! Чем больше прольете ее вы, тем больше ее останется в жилах детей ваших. За мной, други! Руби канаты, опускай мост! Вперед!

Привратники выполнили приказ буквально, перебив топорами удерживающие мост веревки. Помост с грохотом рухнул, в последний раз выполняя свое предназначение, створки ворот распахнулись, и унжинцы с грозным воем ринулись наружу, со всех ног мчась к сделанному захватчиками завалу из бревен и грубо сколоченных столов из ближайших домов.

Дружинники из заслона, излишне увлеченные происходящим у моста, были захвачены врасплох и не сразу успели отреагировать на стремительную атаку. Те, что вышли вперед, следя за переправой ото рва, были просто сметены: сбиты с ног и затоптаны. Те, что стояли на завале, – успели расхватать оружие, занять оборону, опустить копья…

Олег, мчась самым первым, получил в свой щит удар сразу трех копий, вскинул его, подталкивая нижний край рукоятью сабли, поднырнул, уходя вперед под длинные древки, рубанул вдоль одного, срезая пальцы, держащие оружие, полоснул понизу в другую сторону, подсекая ноги сразу двум воинам. Тут же кинулся дальше – отпустив свой щит и подхватив вражеский, – забежал на завал, оказавшись позади первой линии булгар, рубанул ближних по затылкам – под основание шлема, прямо по конским хвостам и бармицам. Заметил стремительное движение снизу, успел прикрыться щитом от укола копья. Однако из-за сильного толчка потерял равновесие и покатился вниз по бревнам и кадкам.

Сверху раздавался звон железа, слышались крики и топот – похоже, горожане смогли успешно использовать пробитую им дыру в обороне…

Какой-то булгарин, стремясь помочь своим, полез наверх, наступив Олегу на грудь, и тут же получил укол в пах. Второму ведун подрубил ноги, третьему подрезал сухожилие.

– Что, за мертвеца меня приняли?! – Он поднялся во весь рост, рванул на себя верхний край щита ближнего врага, сверху уколол его в лицо, перехватил щит из ослабшей руки, рубанул саблей вправо, щитом ударил влево, ломая окантовкой чье-то предплечье, подернул саблю, резанул ею по горлу, кольнул, прикрылся от копья щитом, приопустил деревянный диск, чтобы оценить происходящее, попытался ударить окантовкой по пальцам…

Что-то мелькнуло, грудь взорвалась, дыхание исчезло, и мир вокруг почернел.

Когда Олег смог вздохнуть снова, на нем лежало сразу два тела. Не без труда спихнув их, он поднялся, потрогал грудь и нащупал на кольчуге несколько рваных и мятых колец. Но в целом не подвела, выдержала. У стены ближней избы еще продолжалась схватка, но кто кого добивал, ведун понять не мог. Перед глазами гуляли радужные круги, мысли путались, мир вокруг оставался расплывчатым и неясным. Он посмотрел на саблю, подумал, убрал ее в ножны и оглянулся.

Ворота угловой башни были распахнуты, из них одна за другой вылетали телеги, скатывались по мосту и сворачивали вправо, разбрызгивая воду.

«А ведь брод-то, оказывается, неглубокий, – отметил ведун. – Всего-то по колено. Могли и пешими уйти…»

Он еще раз тряхнул головой, повернулся к улице.

– Мы их побили, боярин! – кинулись к нему обниматься несколько ополченцев и опять опрокинули на землю. Помогли встать и повторили: – Побили! Всех! До единого!

Мысли, наконец, начали укладываться во внятную и ясную картину: заваленная телами улица, тишина, примерно полсотни унжинцев шарят по телам и добивают раненых врагов.

Похоже, булгарский заслон удалось не просто связать боем, но и уничтожить полностью.

Крики и лязг доносятся из города. Наверняка вражеский князь или воевода находится там, командует сотнями, заканчивает битву. О том, что случилось здесь, он узнает только через несколько часов. А если повезет, то и вовсе к вечеру. Неплохая фора, если глупо не профукать…

– Давай вперед! – подскочил к ведуну юноша бледный, опять с горящим взором, но теперь не просто в доспехах, но и с окровавленным мечом. – Бей булгар!

– Ты что, дурак?! – Полученная контузия побудила Середина говорить прямо и начистоту. – Их там в двадцать раз больше! За минуту перебьют и не чирикнут. Потом догонят обоз и вырежут остальных. А в обозе пять сотен баб с малыми. Им защита нужна. Если не можешь спасти всех, так защити хоть кого-то!

– Обоз с пешими бабами? Да их дружина за день догонит!

– Вот тогда и умрешь! Не ради пустой блажи, а выбивая у убийц время для их отступления.

– Ага… – Похоже, княжича проняло. Может быть, потому, что других советников в этот миг возле ушей не оказалось. – Хоть кого-нибудь спасем, если город отстоять не получилось! – Он побежал по улицам, маша руками на своих воинов: – Уходим! Уходим за обозом!