Ведьмино яблоко раздора

– Вы же понимаете, Дмитрий Романович, что после того, как Владимир Лакришев вас опознал, ваше молчание утратило всякий смысл. Им вы только усугубляете свое положение. Среди отпечатков, оставленных на веранде в дачном доме Лакришевых, нашлись и ваши. Впрочем, как знаете, можете продолжать играть в молчанку, при стольких уликах ваши показания не важны. – Тихомиров устало закрыл папку с делом. Ему надоело вот уже битый час впустую беседовать с Морозовым.

Дмитрий на контакт не шел ни с адвокатом, ни со следователем. Он напряженно думал, скрестив перед собой руки и уставившись в стол. Он уже не раз пожалел, что ввязался в эту авантюру, соблазнившись легкой наживой.

Золотое яблоко Лакришевых ему не давало покоя с тех пор, как он впервые о нем узнал из детских писем Томилы. Сначала он сомневался, а есть ли оно на самом деле и не выдумка ли это Томилы? Но когда в прошлом году Томила объявилась и у них с Ксюшей возобновилась переписка, Дима осторожно выведал все подробности у жены. У Томилы есть брат-оболтус, сутками не вылезающий из-за монитора? Отлично! Значит, компьютер для него – самое ценное в жизни и он душу продаст, чтобы только его починить, если тот, не дай Бог, сломается. А сломать компьютер – пара пустяков, если у пользователя нет мозгов. Дима зарегистрировался на сайте любителей игры «Покорение Джомолунгмы» сразу под несколькими никами и за короткое время стал там своим в доску.

От имени одного пользователя он прислал Лакришеву ссылку с вирусом. Тот ее открыл, и все – компьютер стал виснуть, обрабатывая информацию в час по чайной ложке, приводя Володю в состояние тихой истерики. Что делать? – запаниковал Лакришев, медленно, насколько фурычила система, печатая сообщения на сайте. Пользователь Троян, добрая душа, пообещал ему помочь – свести его со знакомым компьютерщиком. Компьютерщик долго уговаривать себя не заставил, он появился в сети, где они с Володей обо всем договорились. Наудачу компьютерщик жил на соседней улице и был не очень занят. Так что уже в этот же вечер Морозов явился к Лакришеву и за символическую плату и пиво изгнал вирус.

Когда он засветился? К старухе он пришел в перчатках. Дима считал, что справится с ней играючи. Ловко закрыл ей ладонью рот, но она оказалась неожиданно юркой – как кошка вывернулась и, борясь, стянула с его руки перчатку. Неужели он коснулся чего-нибудь голой рукой? Тогда дело худо.

– У меня к вам только один вопрос, – раздался голос следователя. – Куда вы дели ключ от сейфа?

Дима вздрогнул. Вопрос про ключ он ожидал. Но известно ли в полиции про заключенный в него алмаз – этого из слов следователя не явствовало. Как он понял из болтовни Володи, в семье Лакришевых про алмаз никто не знал – старуха явно намеревалась унести тайну с собой в могилу.

Дмитрий молчал. Он напряженно думал, что делать: рассказать все как было или запираться, а может, обойтись полуправдой?

– Ладно, записывайте, – сдался он.

Морозов признался в очевидном – в своем визите в Разметелево и попытке похитить из сейфа золотое яблоко. Про алмаз, пока его не спрашивали, он решил не упоминать. Тихомиров внимательно слушал, уставившись на своего подопечного внимательным взглядом.

– Ключ я в сугроб выбросил. Там же, на Песчаной улице. Чего при себе держать улику?

Илья Сергеевич не привык верить на слово, предпочитая оперировать фактами и только ими. Интуиция с логикой ему подсказывали, что Морозов врет как сивый мерин. Но доказательств, чтобы опровергнуть его ложь, у следователя не было.

* * *

Серый с примесью дорожной грязи снег высокими – выше автомобилей – сугробами лежал вдоль дороги. Он занимал целую полосу и без того узкой улицы, замедляя на ней движение и создавая пробку. Снег здесь, как и во всем городе, никто никогда не убирал, коммунальная служба рассчитывала на то, что с приходом весны он сам растает. Но сегодня что-то нарушилось в природе: звезды выстроились в особом порядке или же резко увеличилась интенсивность солнечного ветра, а может, случилось еще какое-нибудь незримое для рядовых граждан событие, в результате чего на Песчаной улице появилась снегоуборочная техника.

Леонид Зозуля печальным взглядом провожал ползущий по транспортеру погрузчика снег. Серыми кучками он падал в грузовик, чтобы потом быть погребенным на снежном полигоне. Капитан стоял на пятачке и вглядывался в снежную массу, не мелькнет ли в ней ключ Аиды Лакришевой?

Он, в отличие от Тихомирова, был оптимистом и надеялся отыскать алмаз.

На следующий день, когда снегоуборочная техника покинула Песчаную улицу, Леонид пришел на нее вновь. Он ходил вдоль очищенной обочины, глядя под ноги, но ключа найти не смог. На тротуаре еще оставались не тронутые трактором сугробы. «Может, там?» – подумал Зозуля. Он потоптался по снегу и понял всю бесперспективность своего занятия.

Весной, когда растаял снег, Леонид еще раз прошелся по этой дороге, устремляя глаза вниз, но опять безрезультатно. Позже, всякий раз проезжая по Песчаной улице, он неотвратимо обращал взгляд к тому месту, куда, по словам Морозова, был выброшен драгоценный камень.

* * *

Ненастным морозным днем, когда небо опрокинулось на город обильным снегопадом, Антонис Санкинис покидал Петербург и Россию. Он так и не посетил Эрмитаж, не увидел великолепия проспектов и мостов, не постоял, запрокинув голову, напротив храма Спаса на Крови, не обозрел город с колоннады Исаакиевского собора. За все время его пребывания в Питере погода стояла преимущественно отвратительная, и Антонис всегда мерз. А вот теперь еще из-за снегопада скорее всего отменят рейс, и ему придется несколько часов куковать в аэропорту. Но он полюбил Петербург уже только за то, что в этом городе встретил Ясю.

Антонис впервые изменил конечный пункт своего маршрута. Цель, ради которой он сюда ехал – заполучить алмаз, – потеряла актуальность. Зато он нашел для себя другой алмаз, гораздо более ценный, – свою любовь.

Вчера у них с Ясей состоялся очень важный для него разговор. Все было как в лирическом кино: уютный ресторан, цветы – на этот раз пять (!) нежных роз, свечи, вишневое вино в бокалах, танец под медленную музыку. Антонис не любил всего этого романтического антуража, но он старался для нее. Он знал, что девушки любят именно такую обстановку, она ласкает им сердца и врезается в память, где трепетно хранится долгие годы. Его мама иногда вспоминала, как отец устроил для нее подобную вечеринку. «И когда он протянул мне кольцо, я устоять не смогла», – говорила она. При этом ее лицо озарялось счастливой улыбкой.

Яся двигалась под звуки полонеза плавно, словно скользила по воздуху. Антонис нежно поддерживал ее за талию, борясь с желанием прижать ее к себе. Ему хотелось оказаться с ней где-нибудь вдали от посторонних глаз, чтобы насладиться близостью. Эти легкие, невинные ее прикосновения сводили с ума, запах ее кожи, улыбка вызывали дрожь и желание немедленно ее отсюда похитить. Танцуя, Антонис выпал из времени, и когда танец закончился, так и остался стоять на месте, не сразу сообразив, где находится. Легкое касание руки Яси вернуло его в реальность.

Он проводил ее на место за столик. Переведя дух, наполнил бокалы. Сердце бешено колотилось.

Сделав глоток, Антонис глубоко вдохнул и решился.

– Я хочу, чтобы мы с тобой были вместе, – сказал Антонис, глядя в глубокие серые глаза Яси. В них плескалось пламя свечи, делая их завораживающе прекрасными. – Вот, – трясущейся от волнения рукой достал он из внутреннего кармана красную коробочку, – прими это кольцо.

Яся взяла в руки коробочку, в которой лежало изящное кольцо с небольшим бриллиантиком. Она его тут же примерила на безымянный палец – кольцо пришлось впору.