Ведьмы Алистера

Марта шла впереди и тяжело пыхтела, как закипающий чайник, нервно теребя молнию на куртке. Стоило им войти в дом, как она сорвала с себя верхнюю одежду и бросила ту на пол.

Ей явно не нравилось, что Кеторин отправила её домой, и девушка выплёскивала своё недовольство незначительной и бессмысленной агрессией по отношению к предметам: хлопнула дверью, запулила обувь в сторону кухни. Коулу даже начало казаться, что, будь у неё под рукой что-нибудь тяжёлое — скажем, бита, — и она пошла бы громить собственный дом.

И причиной была никто иная как Кеторин. Та ведь её даже слушать не стала. Коулу со стороны и вовсе показалось, что эти двое похожи на мать и дочь. То, как Кеторин отмахнулась от Марты и её чувств, напомнило ему, как в детстве от него точно так же отмахивались родители, когда он вёл себя чересчур эмоционально и необоснованно. Сейчас-то он понимал, что и правда тогда вёл себя, как человек, которому самое место в лечебнице для душевнобольных, но тогда ему казалось, что родители не считаются с ним и это им давно пора в лечебницу. Вот и Марта, похоже, считала, что Кеторин смахнула её с доски, как ненужную фигуру.

Вот только наблюдать со стороны за тем, как Марта бесится, было нисколько не забавно. Скорее страшно. Ведь Марте, чтобы выместить на ком-то свою злость, не нужна бита — у неё есть магия. Если девушка не совладает с собой и своими чувствами… Коул боялся даже представить последствия.

Продолжая пыхтеть, как паровоз, и то и дело сжимая и разжимая кулаки, обтянутые кожаными перчатками, Марта прошла в гостиную и плюхнулась на диван, недовольно сложив руки на груди. Коул, ведомый браслетом, последовал за ней. В гостиной никто не прибрался, и Коул прекрасно увидел огромное кровавое пятно на светлом ковре, разбросанные по полу подушки и плед, дырку от пули на каминной кладке. Гостиная выглядела так, словно по ней прошёлся маленький ураган.

Марта всё это тоже видела. Девушка переводила взгляд с ковра на сколотую кирпичную кладку — туда и обратно, — и с каждым кругом недовольство медленно сползало с её лица, сменяясь ужасом. Она стала белее мела и, в сочетании с короткими светлыми волосами, казалась призраком.

Коул занял кресло напротив и спокойно произнёс:

— Послушай. Я думаю, тебе стоит успокоиться. Не стоит ничего предпринимать сгоряча. Можешь представить, как мне это не нравится, но сейчас я полностью согласен с Кеторин.

— Успокоиться? — Марта оторвала взгляд от засохшей на ковре крови и посмотрела на Коула. — Я абсолютно спокойна.

Голос Марты казался холодным и каким-то неживым. Да и нервно дёргающийся уголок глаза не был признаком спокойствия. Коулу были знакомы и этот пустой взгляд, и этот мёртвый голос — он чувствовал себя так же после смерти Ады. И ещё он знал, что за апатией, смешанной с ужасом, когда ещё толком не понимаешь, что и как произошло, последует гнев. Гнев и необдуманные поступки.

— Охотники не убивают детей, — попытался успокоить её Коул, и в награду за свою попытку получил гневный испепеляющий взгляд. Будь у неё сейчас под рукой нечто посущественнее подушки, она непременно запулила бы ему в голову, а так лишь сжала край той в кулаке.

— С чего ты решил, что это должно меня успокоить? Не убивают детей? Серьёзно? Те люди, которые требовали от тебя голову ведьмы, как членский взнос?! Те, кто ранили пожилую женщину?! Они стреляли в неё! — Марта махнула рукой в сторону кровавого пятна, переходя на крик. — Те, кто подсунули тебя яд, внушая, что это ради благой цели?!

Марта вскочила на ноги. Она тяжело дышала и буравила Коула взглядом. Её зелёные глаза буквально светились изнутри праведным гневом. Гневом, который Коул полностью понимал.

— Сядь, пожалуйста, — спокойно попросил Коул, краем сознания ловя себя на том, что копирует манеру, в которой с ним разговаривал учитель, когда Коул был не в себе от горя и гнева.

Марта нахмурилась.

— Не строй из себя праведника. Это ты виноват!

В её словах отчасти была правда. Конечно, на пороге Рудбригов мог появиться и любой другой охотник. Да и не он похитил девочку. Вот только в Шарпу Марта отправилась именно из-за Коула. А не будь его — была бы здесь в момент нападения. И ей хватило бы сил на то, чтобы защитить свою сестру. В этом парень не сомневался.

— Ты же знаешь, куда её могли отвезти? — не вопрос, скорее утверждение.

Коул устало покачал головой.

— У охотников много баз. Я не посвящённый, Марта, я не знаю их все. А те, в которых мы бывали с учителем, можно по пальцам одной руки пересчитать…

Марта рассмеялась надорванным истеричным смехом, швырнув подушку на пол. В уголках её глаз блеснули слёзы.

— Я согласилась связать с тобой свою жизнь, чтобы ты не умер, — она шмыгнула носом. — А ты отказываешься мне помочь найти пропавшую сестру. Я много прошу?! Жизнь маленькой девочки для тебя ничего не значит?! Коул, чёрт возьми, она относилась к тебе по-доброму, когда я тебя презирала!

— Марта, я же объясняю…

— Катись ко всем чертям, Коул Томсон! — крикнула она и, расстегнув браслет на своём запястье, запулила им в Коула. Движения были резкими, дёргаными. Она даже не заметила, как порвала перчатку.

— Марта! Да послушай же ты! — Коул тоже вскочил на ноги.

— Уходи! — прошипела она сквозь зубы.

— О! Ты приказываешь мне уйти? — спросил он, скрестив руки на груди, потихоньку тоже начиная закипать. — Что ещё пожелаешь, моя госпожа?

Марта утёрла рукой в порванной перчатке слёзы с щёк и зло улыбнулась. От такой улыбки Коулу стало не по себе.

— Я не приказываю. Мне плевать на тебя, — она взмахнула рукой, и Коул увидел маленькое чёрное пятнышко, проступившее на открывшейся коже запястья. Похожая темнота разлилась и на её шее, рваными краями заползая на лицо. — Можешь идти, куда хочешь. Возвращаться к своим охотникам и таскай им головы ведьм, словно собака косточку! Только передай им, что я стану их ночным кошмаром. Найду их и не оставлю ни камня на камне от их грязных баз!

Девушка развернулась и вылетела из гостиной. Она взбежала вверх по лестнице, и Коул по привычке последовал за ней, ещё не осознав, что браслет их больше не связывает. Подъём по лестнице дался ему тяжело; внутри у него всё словно шумело. Когда он достиг верхних ступеней, Марта уже была у подножья лестницы, ведущей на чердак. Борясь с дурнотой, Коул поспешил за ней.

— Марта, да подожди же ты! Давай поговорим по-человечески! Ты ведёшь себя неразумно!

Но Марта наградила парня ещё одним испепеляющим взглядом и захлопнула дверь перед его носом. Коул попытался до неё достучаться, но Марта включила воду и продолжила его игнорировать.

— Ну и дура! — в конце концов крикнул он и пошёл вниз.

Уходить он никуда не собирался. Не после того, как на него вылили ушат грязи и даже не дали оправдаться. Коул спустился вниз и принялся ходить вдоль книжных полок в гостиной, хотя книжными их можно было назвать лишь отчасти: помимо книг на них пылились альбомы, диски и кассеты в бумажных коробочках, фотографии в рамках и всякие сувенирные мелочи.