Ведовская страсть

Дмитрий с интересом принял приглашение.

Миролюб привел гостя к остову древнего строения. От некогда величественного храма осталось лишь несколько частей, но даже по ним можно было вообразить его прежнее великолепие. Лучше всего сохранился каменный каркас: на нем стояли возведенные из стволов дуба стены, местами обгоревшие.

Время и вандалы жестоко обошлись с храмом, но природа словно пыталась восполнить недостающие детали. Древние стены утопали в зелени: молодые сосенки поддерживали полусгнившие опоры; вьюны нежно, но крепко обнимали ветхие камни, не давая им рассыпаться.

Миролюб объяснил, что ранее у храма имелась крыша в форме полушария и врата, выкованные из меди. Но людская жадность привела к тому, что и следов от них не осталось.

— Отродясь не слышал о том, что у язычников имелись подобные постройки, — заметил Дмитрий.

— О, они были, и поражали своим великолепием всех, кто имел возможность их лицезреть, — ответил Миролюб. — И если ты потрудишься полистать специальную литературу, то найдешь этому массу подтверждений. Чего стоит описание каменных храмов арабским историком Мас-Удием или епископом Дитмаром. Святилища славян упоминались и в скандинавских сагах.

Дмитрий не упустил случая доказать свою правоту.

— Раз эти постройки были так величественны, то куда они делись потом?

Выждав секунду, Миролюб пояснил:

— Сами храмы были безжалостно уничтожены, а память о них выкорчевывалась из умов потомков славян на протяжении многих сотен лет. Грандиозные строения разграбили и разрушили, либо сожгли. Бытует мнение, что на месте многих воздвигли другие храмы, посвященные новой вере. Как видишь, печальной участи не миновало и это святилище, чудом сохранившее элементы изначального вида.

Дмитрий тщательно осмотрел накренившиеся стены и приценился:

— А что внутри? Мы можем войти?

Миролюб нисколько не удивился вопросу.

— Конечно. Пусть тебя не пугает внешний вид храма: то, что не сжег огонь, стоит крепко.

Они шагнули вовнутрь. Место посередине громадного зала занимала глубокая ниша — свидетельство того, что прежде на этом месте находился некий массивный предмет.

Дмитрий указал на это обстоятельство Миролюбу.

— Здесь стояло медное изваяние Велеса. Ему и посвящен этот храм, — подтвердил догадки Дмитрия проводник. — А это, — он указал на остовы четырех изваяний из мрамора, стоящих по разным сторонам, — Отец-свет-небо, Мать-сыра-земля, а вот двух других Богов идентифицировать нам так и не удалось, слишком мало осталось от их изначального вида.

Дмитрий без особого энтузиазма осмотрел мраморные статуи, над двумя из которых немало потрудились вандалы, и, больше чтобы порадовать Миролюба, добавил:

— Кажется, на Мать у варваров не поднялась рука.

Он окинул взглядом стройную фигуру высокой женщины с распущенными по плечам волосами и непроизвольно вздрогнул: древние скульпторы потрудились на славу. Казалось, еще секунда и статуя шевельнется, шагнет навстречу потомкам.

Слова гостя, а больше — его восхищенный взгляд, польстили Миролюбу.

— И в этом есть свой тайный смысл, — улыбнулся он.

Дмитрий вяло кивнул и продолжил осмотр. Стены храма, не обожженные пламенем, сохранили изображения людей, птиц и животных. Эти украшения были выполнены столь искусно, что казалось, будто они живут и дышат, даже их краски не утеряли сочности и не стерлись со временем.

На стенах, рядом с изображениями, четко выделялись резные символы.

— Что это за знаки? — поинтересовался Дмитрий.

— Черты и резы, обозначающие имена изображенных символов, — ответил Миролюб. — К сожалению, письменность наших предков также утеряна и стоит немалого труда разобрать значение описаний. Но мы плотно работаем над этим.

Ответ язычника позабавил Дмитрия.

— Ты говоришь обо всем так, словно много понимаешь в древностях. Или это твое хобби?

Миролюб недовольно нахмурился.

— Между прочим, я аспирант института археологии РАН, а исторический факультет МГУ окончил с красным дипломом.

— Неплохо… — протянул Селиванов. — И что в таком случае подвигло тебя жить здесь?

Лицо язычника осветила блаженная улыбка.

— Я оканчивал институт как раз для того, чтобы посвятить себя изучению истории славян, в том числе их верований. К тому же, тебе следует узнать, что наша община создана группой археологов, обнаруживших этот храм. Сейчас подрастает третье поколение местного населения. Мой отец, Ярослав, был жрецом Велеса, одним из основателей общины и руководителем той самой группы археологов.

— Ничего не понимаю, — удивился Дмитрий, — что в этом месте такого особенного, если целая экспедиция осталась жить на месте раскопок?

— Ты неправильно смотришь, раз не видишь, — заметил Миролюб. — Но, возможно, и тебе когда-нибудь откроется вся правда.

Дмитрий еще раз окинул взором помещение, но лишь удостоверился в том, что местные не совсем адекватны. Он же не заметил ничего, что могло бы заставить его побывать в этом месте еще раз.

— Думаю, с меня достаточно древностей, — произнес Дмитрий. — Пойдем лучше домой, твоя мама обещала накормить меня до отвала.

— Еще бы, — довольно заметил Миролюб. — Завтра ведь духов день, один из самых больших праздников! Сегодня от всех печей будет идти такой умопомрачительный аромат, что можно захлебнуться слюной.

— Какой-какой праздник? — переспросил Селиванов.

— Именины Матери-земли! — гордо отозвался Миролюб. — В этот день почва отдыхает и ее нельзя беспокоить, поэтому у всех выходной. Завтра будут хороводы, угощенье и, конечно же, обрядовые действа, посвященные Матушке-земле.

— Понятно, — мрачно заметил Дмитрий.

Про себя он решил, что завтрашний день ему придется провести в избе, чтобы случайно не нарваться на празднующих.

Глава 8

Пусть каждый старается думать

и говорить разумно, но откажется от попыток убедить других в непогрешимости своих вкусов: это слишком трудная затея.

Жан де Лабрюйер

Вечер Селиванов провел в тщетных попытках прорваться в интернет или хотя бы поймать сотовый сигнал. Мир вокруг безмолвствовал.

— Вот глухомань!.. — вслух пожаловался Дмитрий.

В избе было темно и душно. Неровный свет догорающей свечи отбрасывал причудливые тени на стены и дощатый пол. Тишина казалась зловещей.

Терзаясь в сомнениях, Дмитрий подошел к окну. За стенами избы господствовала ночь. Окруженная звездами луна стыдливо пряталась за черными тучами. Ветер покачивал верхушки сосен и ворошил высокие травы.

До боли закусив губу, Дмитрий распахнул окна и впустил в избу поток свежего, пропахшего хвоей воздуха. Прохладный поток освежил лицо, ворвался в дом. Затушил свечу.