Ведовская страсть

«Вещи, — подумал Дмитрий. — Разве эти тряпки стоят того, чтобы губить чужие жизни? Что они принесут новым владельцам — минутное удовлетворение нужд или окончательную гибель разума?»

Налетчики раздели Дмитрия до нижнего белья. Напоследок набросили на жертву презрительный взгляд и удалились, перебрасываясь похабными шутками.

Когда их возбужденные голоса затихли вдали, рядом с растерзанным телом Дмитрия опустилась птица: посмотрела на него мудрыми, по-человечески проницательными глазами.

— Лежишь, милок? — спросила она.

— Лежу… — еле разлепив разбитые губы, прошептал Дмитрий.

— Так поднимайся и ступай за мной, — приказало чудо природы. — После отдохнешь.

— Я пошевелиться не могу, не то, что встать, — выдохнул Дмитрий.

— Постарайся, поднапрягись, — потребовало создание. — Не ты подчиняешься телу, а оно тебе. Поднимайся!

Дмитрий дернулся. Встал на четвереньки. Поднял разбитую голову. «Живой! — восхитился он. — Все еще живой».

Повернулся к птице и уперся взглядом в лицо провидицы Настасьи — оно четко выделялось на фоне пернатой шеи, покрытого перьями тела и широких орлиных крыльев. Нереальное создание с телом птицы и головой женщины крепко стояло на когтистых лапах и внимательно наблюдало за происходящим.

Лик Настасьи был совершенно иным, не таким, каким его запомнил Дмитрий, — моложавым, неимоверно прекрасным. И только глаза… в них отражалась вся мудрость веков.

— Кто ты такая?.. — прохрипел Дмитрий.

— Вещая птица яви, посланник Велеса! Имя мое — гамаюн. Я несу в этот мир законы прави, но передаю их лишь тем, кто умеет слушать.

— Почему ты выбрала меня? — осторожно спросил Дмитрий.

Птица склонила голову на одну сторону, потом на другую.

— Ты еще сомневаешься в себе, волхв?

Чудо-создание трепыхнулось, взъерошило перья и приказало:

— Садись на мою спину, и я унесу тебя с собой. Твое время пришло.

— Куда?.. — насторожился Дмитрий и плюхнулся обратно на землю. — Я еще не готов отойти к праотцам.

— Боги с тобой, милок!.. — удивленно воскликнула гамаюн. — Я и не думала умерщвлять твое тело. Мне велено доставить тебя в безопасное место.

— Кем велено? — все еще не верил Дмитрий.

— Велесом, кем же еще?! — искренне вознегодовала гамаюн. — Или ты не ощущаешь его присутствия за своим плечом?

Медленно, осторожно, Дмитрий обернулся, но не увидел рядом с собой отца Змиуланы.

— Обманываешь, бабка, — расстроенно прошептал он.

— Странные вы, люди, — поделилась впечатлениями птица, — Есть вещи, понять которые можно лишь духом, не глазами.

— Что же твой Велес не вмешался раньше? — охнул Дмитрий. — Раскидал бы этих мужичков своими всемогущими лапами… или что там у него?

— В судьбу не могут вмешаться даже Боги! — гневно произнесла гамаюн. — Ты сам должен сделать выбор: прислушайся к себе, отыщи в мыслях зерно истины. У каждого свой путь, но осилить его не так просто.

Попеременно кряхтя и охая, Дмитрий поднялся, встал рядом с птицей. Морщась отболи в рассеченной скуле, усмехнулся.

— Как ты собираешься меня нести? Тебе и мышь не поднять на своих крыльях.

Гамаюн-птица начала раздуваться, расти. Остановилась она, когда ее перья стали размером с руку Дмитрия.

— Влезай! — выкрикнула гигантская птица. — Да держись покрепче!

Пораженный Дмитрий запрыгнул на подставленное крыло. Перебрался на шею птицы, мертвой хваткой вцепился в перья на загривке.

— Готов? — уточнила гамаюн.

— Вроде как… — неуверенно отозвался Дмитрий.

Птица взмыла ввысь, заставив седока не на шутку испугаться.

Гамаюн летела, словно гонимая ураганом, легко преодолевая огромные расстояния. Пространство мелькало перед глазами Дмитрия, превращая явный мир в калейдоскоп цветов и красок. Голова кружилась, в его ушах свистел ветер.

А бешеный полет все не кончался. Гамаюн неслась со скоростью света, наплевав на законы времени и пространства.

Добравшись до нужного места, зависла в воздухе и приказала:

— Прыгай!

— Совсем сдурела?! — возмутился Дмитрий и прижался к ее шее.

Гамаюн по-старушечьи крякнула, встрепенулась и сбросила несговорчивого наездника.

— Не сме-е-ей!.. — силясь переорать ветер, взвыл Дмитрий и потерял сознание.

Очнулся он в больнице: на голове — повязка, в вене — катетор, тело до пояса укрыто простыней. Холодный пот выступил на лбу Дмитрия. Руки судорожно сжали подозрительный покров. «Что, опять?!» — мелькнула тревожная мысль.

Нетерпеливым жестом Дмитрий скинул простыню. Облегченно вздохнул: позвоночник не поврежден. Многочисленные ссадины и ушибы не шли в расчет.

Не без удовольствия Дмитрий пошевелил пальцами ног, потянулся, разгоняя по венам кровь. Обвел взглядом помещение. Судя по стенам с облупившейся краской и десятку других пациентов — обычный стационар, а не частная клиника.

— Очухался? — спросил сосед слева, пожилой коренастый мужик с забинтованной грудиной. — Медсестру позвать?

— Нет, не нужно, — отмахнулся Дмитрий. — Давно я здесь, не знаешь?

— Вчера привезли. Тебя, парень, нашли на помойке, по уши увязшим в отходах. Скорая, говорят, не хотела брать, но какая-то дряхлая бабка настояла.

— Ох, уж эта мне гамаюн, — проворчал Дмитрий. — Не могла в другом месте приземлиться?..

«Сосед» покрутил пальцем у виска и выдал:

— Эк тебя, парень, припечатало. Бредишь?

— Еще как! — рассмеялся Дмитрий и спрыгнул с постели.

— Ты куда? — насторожился товарищ по палате.

— Некогда мне тут разлеживаться, — отозвался Дмитрий. — Если сходить с ума, так полностью.

Не дожидаясь, пока бдительный «сосед» окликнет медперсонал, он рванул к выходу. Распахнул дверь палаты, промчался по коридорам, всерьез испугав дежурную медсестру.

Выбежал на крыльцо больницы, остановился. Втянул в себя пропитанный хвоей воздух. Вгляделся вдаль: за воротами больницы начинался сосновый лес. Он шумел и заискивающе вытягивал вперед корявые лапы.

За спиной Дмитрия раздались громкие возгласы. На сбежавшего пациента объявили облаву.

Впереди всех скакал здоровый санитар, зачем-то вооруженный «уткой».

— Больной, немедленно вернитесь в палату, — приказал он на бегу.

Дмитрий усмехнулся и побежал в лес, петляя между смолистыми стволами не хуже иного зайца. Ноги его не знали устали, а сердце стучало лишь имя: Милана… Милана…